Пока смерть не разлучит нас - Джон Карр

— Не знаю, — сказал Дик.

— Я тоже, — признался Миддлсуорт.

— Когда он вам это рассказывал, кто-нибудь еще мог его услышать?

Дик очень живо вспомнил эпизод вчерашнего вечера: тяжелые цветастые шторы, не совсем плотно задернутые, одно окно и вовсе открыто нараспашку. Вспомнил, как Миддлсуорт вдруг поднялся во время речей мнимого сэра Харви и выглянул в окно. Вспомнив, он все это пересказал и спросил Миддлсуорта:

— Был там кто-нибудь?

— Да.

— Вы разглядели, кто именно?

— Нет. Было слишком темно.

— Возможны два варианта, — прогремел доктор Фелл. — Если вам угодно, можно заключить, будто самозванец устроил весь этот маскарад, выдав себя за сэра Харви Гилмена, придумал затейливую историю, провел соответствующую подготовку исключительно для того, чтобы йотом запереться здесь и вколоть самому себе яд. Может быть, так и есть, джентльмены. Возможно. Но если он не сбежавший сумасшедший, что я считаю неправдоподобным, подобное объяснение звучит не совсем убедительно. М-м-м… нет. Другой вариант…

— Убийство?

— Да. И вы понимаете, куда нас это ведет?

Доктор Фелл опять зашагал, обращаясь к призрачному парламенту, наконец снова остановился.

— Вот в чем суть, понимаете ли. Вчера вечером здесь было воспроизведено преступление, которое штрих за штрихом в точности повторяет уже совершенное. Шутка же заключается в том, что настоящего преступления не было! Его выдумал с помощью чистой фантазии самозванец, назвавшийся сэром Харви Гилменом. Но оно было здесь повторено. Почему? Разумеется, потому, что убийца считал, будто воспроизводит реальное преступление. Люди в Шести Ясенях верили — и до сих пор верят, — что этот самый субъект и есть сэр Харви Гилмен, главный патолог министерства внутренних дел. Каждое его утверждение — непреложная истина. Если сэр Харви упоминает реальный случай, стало быть, это реальный случай. Зачем добрым людям сомневаться? Либо он в приватной беседе поведал кому-то историю о синильной кислоте, либо кто-то вчера вечером ее подслушал. Кто-то верит, твердо верит, что Лесли Грант убийца, отравившая троих мужчин. Кто-то вдруг с ликованием задумал совершить точно такое же «невозможное» преступление. А потом совершил его в полной уверенности, что вина падет на Лесли Грант. — Доктор Фелл сделал паузу, хрипло дыша. И добавил менее пространно: — Вот в чем соль, джентльмены. Можно поставить на кон последнюю рубашку.

— По вашим словам, — допытывался Дик, — кто-то ненавидит Лесли до такой степени, что совершил убийство лишь ради того…

Доктор Фелл утомленно вздохнул.

— Дорогой сэр, — возразил он, — мы ничего не говорим о мотиве. Нам неизвестна личность умершего. Прежде чем рассуждать, каким мотивом руководствовался тот-то и тот-то, надо сначала знать, чье мы убийство расследуем.

— Значит…

— Мы с определенностью знаем одно: Лесли Грант оказалась вполне подходящим козлом отпущения. Убийца не сомневается — возможно, не сомневается по сей момент, — что грязное дело будет приписано ей как настоящей отравительнице. — Он с прищуром взглянул на Дика: — Полагаю, вы этому сами верили несколько минут назад?

— Да. Боюсь, что так.

— Ну вот! — проворчал доктор Фелл. — Не стоит изображать побитую собаку и осыпать себя в душе проклятиями!

— А по-моему, стоит.

— Даже при том, что вы, как я понял со слов Миддлсуорта, готовились защищать свою даму, что бы она ни сделала? В высшей степени предосудительно, сэр. Я должен вас пожурить. Добропорядочные граждане так не поступают. Однако, гром и молния, это поступок истинного влюбленного. — Доктор Фелл вонзил палку в землю. — Однако, учитывая наличествующие ныне трудности…

— Да?

— Вы должны помнить, сэр, что о вчерашних событиях мне известно лишь в общих чертах от доктора Миддлсуорта, а о сегодняшних в самых общих чертах от майора Прайса через констебля. Хотя выяснилось еще кое-что. Если вина за совершенное преступление должна была пасть на мисс Лесли Грант, отсюда естественно следует, что… — Он опять сделал паузу, погрузившись в глубокие размышления. Потом спросил: — Кстати, кто тот джентльмен, что ушел отсюда минуту назад?

— Я должен был вас познакомить, — извинился Дик, — да был слишком расстроен, чтоб вспомнить. Это Билл Эрншо, банковский менеджер.

— Ох, ах. Ясно. Он преследовал какие-либо конкретные цели?

— Беспокоился насчет проклятого ружья. А еще дал частичное объяснение, откуда в гостиной взялась коробочка с кнопками.

И Дик сообщил полученные от Эрншо сведения. Доктор Фелл чрезвычайно внимательно выслушал рассказ об использовании канцелярских кнопок полковником Поупом. И с не меньшим вниманием отнесся к рассказу о вчерашнем приеме в саду, равно как о необъяснимой пропаже ружья у всех на глазах. Казалось, будто что-то в последней мелкой загадке чрезвычайно заинтриговало доктора Фелла, который созерцал Дика с глубочайшей задумчивостью. Однако, вместо того чтобы объяснить, что у него на уме, доктор Фелл обратился к другому вопросу.

— Скажите-ка мне, — пробормотал он, — хорошо ли наш друг самозванец предсказывал судьбы, когда изображал гадальщика? Не возникало ли впечатления, что он обо всех людях высказывает весьма проницательные догадки?

— Кажется, его осведомленность всех просто поражала. В том числе…

Снова острой и быстрой иглой кольнуло предположение — «предсказатель» сообщил Лесли нечто такое, что она впоследствии упорно скрывала, даже лгала. Доктор Фелл это заметил.

— Позвольте предположить, — вставил он, — что вы вновь погрузились в кошмары? Архонты афинские! Если он вас так сильно загипнотизировал вымышленной историей, разве не мог и ей преподнести нечто подобное?

— Вы хотите сказать, будто он рассказал Лесли какую-то жуткую сказку?

— Видимо, — заключил доктор Фелл. — Это его специальность.

Все явственнее вырисовывался ободряющий здравый смысл, объяснявший трудные вопросы. Дик лихорадочно заговорил:

— Как только вернется констебль и меня снимут с охраны, я должен сделать одно дело. Пойти прямо к Лесли и попросить прощения.

Это позабавило доктора Фелла.

— Попросите прощения, — ухмыльнулся он, — за то, что защищали ее?

— За все! Расскажу, какой был свиньей! Выложу всю историю!

— Если желаете, можете прямо сейчас пойти, — предложил доктор Фелл, — а я посторожу. Было б очень интересно осмотреть комнату. Потом, если окажете мне любезность, попрошу вас мне все изложить. У меня сложилось впечатление, — махнул он рукой в воздухе, — что имеющаяся в моем распоряжении в данный момент информация не только не полна, но и вводит меня в заблуждение. Кстати, когда вернетесь, возможно, найдете меня в «Эшхолле».

— В «Эшхолле»? Вы знакомы с лордом Эшем?

Доктор Фелл показал палкой:

— Это, как я понимаю, территория поместья?

— Да. Можно пройти через рощу за полем, попав туда коротким путем.

— Я знаком с лордом Эшем, — уточнил доктор Фелл, — только по переписке. Мне, видите ли, любопытны его исторические изыскания. Предок Эша был фаворитом королевы Елизаветы Первой. Последний, предшественник нынешнего, был гулякой, который возмутил пол-Европы связью с известнейшей в свое время дамочкой легкого поведения. Нынешний лорд Эш задался целью написать семейную историю со времен того самого первого до того самого предпоследнего. Фактически это будет история Англии на протяжении трех с половиной столетий. Если у него хватит денег на… — Доктор Фелл, спохватившись, прервался. — Не имеет значения. Ну, так посторожить вместо вас, сэр?

Миддлсуорт тронул Дика за локоть.

— Пойдемте, — предложил он, — я вас подвезу. У меня операция в половине одиннадцатого.

Доктор Фелл, уже полностью позабыв о них, прошествовал по двум каменным ступеням в коттедж. Когда Миддлсуорт разворачивал автомобиль на дороге, они, бросив последний взгляд на коттедж, увидели его в гостиной. Сперва доктор Фелл, как сова, осматривал разбитое окно слева, потом обследовал второе окно с пулевым отверстием в нижней фрамуге, сбоку от металлического шпингалета.

Дик сидел в машине Миддлсуорта, в который раз по-новому переживая вчерашний вечер. Пока они мчались по Галлоус-Лейн, откуда было уже недалеко до Хай-стрит и до дома Лесли, каждый произнес лишь одну фразу.

Дик сказал:

— Спасибо!

Миддлсуорт ответил:

— Не за что.

Но при этом они словно рукопожатиями обменялись.

Когда Миддлсуорт затормозил перед домом Лесли, Дик немного постоял, глядя на тихую Хай-стрит. Даже просто смотреть на Хай-стрит ему было приятно, физически приятно.

Там стояли знакомые дома. Почта с темпераментной начальницей, где даже автомата с марками не было. Магазины, пивная «Грифон и ясень», три-четыре конторы, стройное кирпичное здание городского и провинциального банка. Дальше серый невысокий шпиль церкви, возглавляемой достопочтенным Артуром Гудфлауэром, часы которой отбивали сейчас четверть одиннадцатого.