Отставник - Павел Чук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нас куда отправляют? — не в тему спросил Кот.
— Тебе не всё равно⁈ — огрызнулся Иван, — если это такой теракт, то спрашивается, кто такое мог совершить⁈
— Прекратите! — прервал спор Замок, — кто совершил, узнаем. Сейчас главное спасти выживших под завалами. В такую погоду они максимум сутки протянут. Ночью холодно…
— А прошла почти половина суток, — произнёс вслух и на меня сразу все обратили внимание.
— Да, времени мало. А ещё возможно остались несработавшие или отложенные по времени мины. Так что внимательнее.
Шли колонной по двое и чем дальше углублялись в центральную часть города, тем разрушения становились серьёзнее. Некоторые здания старой постройки, что панельные, полностью сложились и по завалам ходили или спасатели, или сапёры с собаками, мимоходом понять было трудно, колонна продолжала движение. Поразило малое количество гражданских на улице. Теракт обязательно вызовет сильный резонанс как в обществе, так и в руководстве страны, вот только кто его совершил, задался вопросом. Я не особо интересовался, что происходит в мире. Преподаватели нас не просвещали в политическое устройство, но акт агрессии на лицо. Вот только кто⁈
— Колонна стой! — скомандовал лейтенант, — слушай задачу! Оцепить это здание и до прибытия сапёров…
Здание, это громко сказано. Мы остановились у возвышающейся примерно до уровня второго этажа груды железобетонных блоков. Переплетённые меж собой металлические пруты образовывали причудливые формы. Пахло гарью, палёной резиной к которым примешивался сладковатый вкус.
— Торговый центр. Самый крупный в центре города, — сказал Мышь.
— Откуда знаешь?
— Бес, я здесь до двенадцати лет с родителями прожил, пока не переехали. А сейчас смотрю и почти ничего не узнаю. Там, — он указал на развалины, — дом стоял. Невысокий, всего в четыре этажа, а там, — он указал в другую сторону, где зиял большой провал, — сквер и подземная парковка, но видишь, что стало.
— Заряд установили на парковке, — логично пришёл к выводу.
— М-да. И кто это сделал? Ведь одиночка этого не сотворит. Если несколько взрывов и одновременно.
Мы стояли в оцеплении, как прибыл грузовик. Из него выгрузились сапёры с собаками. Лейтенант с ними о чём-то недолго поговорил, а мы продолжали стоять, не пуская к развалинам гражданских. Тяжело было смотреть, как плохо одетые для прохладной погоды мужчины и женщины ходили меж руин, что-то искали, пытались самостоятельно разбирать завалы или просто стояли, замерев у развалин. К гражданским, что попадали в поле зрение, подходили полицейские им оказывали посильную помощь и большинство сразу уводили, как потом узнал, в один из пунктов временного размещения, расположенные за чертой города. В том состоянии, что находилось большинство переживших трагедию, сами нуждались в помощи. Редко кто из них оставался ждать, когда сапёры проверят очередные развалины и поступит команда разбирать завалы.
На глаза попался стоявший возле разрушенного дома средних лет мужчина. Он стоял в одиночестве, замерев. Указал на него проходившему мимо лейтенанту.
— Он не уйдёт. Останется ждать, когда разрешать разбирать завалы. Уже подходили к нему, уговаривали, требовали, но… — говорил лейтенант, — он на даче был, когда всё произошло. Как узнал, вернулся и вот, дома считай нет, а у него там семья…
Примерно через час сапёры закончили свою работу. Лейтенант собрал нас и довёл новую вводную:
— Взвод придают в помощь для разбора завалов, начнём с жилого дома. Сейчас прибудет специалист и проведёт инструктаж. Тяжёлой техники пока не будет, так что разбиваетесь по тройкам…
— Итак, бойцы, — инструктировал спасатель, — начнём осмотр завалов снизу. Должны остаться полости, где могли остаться выжившие. И внимательно слушайте. Любой шум, может вскрик или стук даст знать о наличии выживших. Времени прошло много, так что внимательнее, каждые пятнадцать минут объявляется минута тишины. Ни стучать, ни ходить, просто слу-шай-те! — последнюю фразу спец произнёс по слогам, — это сильно поможет обнаружить тех, кто подаёт признаки жизни. Тепловизоры и собаки конечно пригодились бы лучше, но все задействованы.
Приступили к разбору. Мужчина поначалу кинулся наверх, но его кто-то из спасателей остановил, объяснив примерно тоже, что и нам, а неизвестный только и повторял:
— У меня там жена, дети… — бормотал мужчина. Он не выглядел сломленным и стремление сразу кинуться туда, в тот сектор, где была его квартира, где совсем недавно были его родные, объяснимо.
— Успокойтесь, если хотите помочь, то работайте вместе с курсантами. Нельзя чтобы конструкция обрушалась, она итак неустойчивая, так что работайте вместе. Так больше пользы принесёте.
Приступили к разбору. Через час все руки были в крови. Приходилось вручную, аккуратно двигать массивные глыбы, куски арматуры и постоянно прислушиваться. Где-то в паре десятков метров раздался ободряющий возглас. Обнаружили живого. На помощь кинулись специалисты и примерно через полчаса из-под завалов извлекли первого выжившего. Им оказалась женщина. Когда её проносили мимо на носилках, обратил внимание на её блуждающий взгляд. Она сама ещё не верила, что осталась жива.
Наступила минута тишины.
— Кажется кто-то скребётся… — сказал напарнику, указывая туда, откуда послышался посторонний шум. Подошли ближе, замерли. Я лёг на живот и прислонил ухо к плите. Сквозь толщину бетона, мусора и раздробленного камня, на грани слышимости, донёсся тихий стон. — Есть слышу! Там кто-то живой, зови лейтенанта, — поднялся, отряхиваясь.
Через несколько минут возле нас стояли спасатели и офицер. Я указал место, где расслышал сначала шорох, а потом стоны. Спец походил, посмотрел, тоже прилёг, послушал и вынес вердикт:
— Да, кто-то есть. Зовите сюда ещё людей. Впятером не поднимем, сейчас крепления сделаю, чтобы ухватиться можно было и приступим.
В бетонную плиту аккуратно вбили штыри, протянули через блок трос и медленно стали поднимать. Работали аккуратно. Спец постоянно контролировал, чтобы при движении крупного осколка не допустить обрушения других обломков.
— Стоп! — скомандовал спец, — убираем в сторону, только осторожно, чтоб ничего не обвалило.
Не успел он проговорить, как к показавшейся фигуре кинулся неизвестный мужчина:
— Доченька, доченька! — причитал он, стараясь её вытащить из-под завала.
Нижняя часть тела девушки скрывалась под массивной плитой, он старался обнять, обхватить её руками и освободить.
— Не трогайте! — грубо оттолкнул спец. — Надо обследовать, чтобы не навредить.
Он наклонился над девушкой, протёр лицо специально приготовленной салфеткой и о чём-то с ней заговорил. Неизвестный стоял, наклонившись рядом и с каждой секундой его лицо мрачнело.
— Идите, здесь ничем не поможешь, — подошёл спец к нам.
— Но мы же сможем поднять плиту, можно ещё людей позвать. Нас много, — эмоционально говорил Иван.
— Это её убьёт, — сухо произнёс спец, — у неё от живота и ниже, всё прижато плитой. Она ног не чувствует. Позвоночник скорее всего повреждён и все внутренние органы за это время атрофировались без притока крови. Не понимаю, как она только остаётся в сознании. Ей и обезболивающее сейчас не поможет, кровь не циркулирует по телу. Если только местная анестезия. Вколол укол, чтобы они могли попрощаться. Так что, оставьте их. Но присматривайте за Сергеем, чтоб следом за ней не ушёл.
Смотреть, как на глазах отца медленно умирает дочь невыносимо тяжело. И понимаешь, что ничем помочь не можешь, и никакие слова утешения здесь не помогут, но, если остаётся хоть один шанс в этом хаосе найти уцелевших, и мы продолжали работу.
К вечеру нашли двоих. Когда нас снимали и отводили в место дислокации, Сергей продолжал сидеть, склонившись над умирающей дочерью. Он ей что-то тихо рассказывал, держа за руку, а по его щекам текли слёзы.
— Что же это творится⁈ Вы видели⁈ — эмоционально говорил Иван. На всех произошедшее за последние сутки оказало сильное впечатление, пробрало до кости, а Иван, никогда раньше не отличавшийся экспансивным поведением, не выдержал. — Кто такое сотворил? Кто⁈
— Пока никто ничего знает, — спокойно заговорил Серый, но и на его лице отразился
