Альбатрос над Фисоном. Роман - Руслан Нурушев

– Так, теперь вот ознакомьтесь оба. Это выжимка из Указа Хранителя «Об иностранных подданных», – инспектор протянул памятки, – с правами вашими, обязанностями. Там всё понятно изложено, даже для докторов философии. Разумеется, господин Арпак, никого лично из присутствующих я не имел в виду, успокойтесь, читайте дальше. И про комендантский час предупреждаю сразу: с двух до четырех утра запрещено выходить из дома без специального на то разрешения.

– Комендантский? – г-н Арпак оторвался от памятки. – Первый раз слышу! Это что ж, чрезвычайное положение, что ли? И давно?

– Нет, что вы, у нас всё спокойно. А что не слышали, не удивительно, у нас его тоже многие не замечают. Рань ведь собачья, кому шляться охота в такое время? А ввели его еще с осени прошлой, по просьбе народа конечно, в связи с… – чиновник запнулся, – с некоторым, так сказать, осложнением международной обстановки в Приречье.

Г-н Арпак ухмыльнулся.

– Это у вас так переворот сентябрьский в Насаре обозвали? Осложнение!

Субъект у окна вновь с любопытством повернул голову, г-жа Арпак бросила на мужа быстрый сердитый взгляд, но инспектор был настроен уже миролюбиво и лишь развел руками:

– Не знаю, господин Хранитель мне не отчитывается, это официальная формулировка. Да и, в конце концов, скажите: что вы делаете с двух до четырех утра?

– Я? – г-н Арпак пожал плечами. – В общем-то, как и все, наверно, нормальные люди, сплю сном праведника.

– Вот и спите дальше! – инспектор даже развеселился. – Больше спишь, меньше грешишь! Так ведь, госпожа Арпак? Прочитали? Распишитесь вот здесь, что с законами Лахошской Республики ознакомлены. И вы, господин Арпак. И помните: знание закона также не освобождает от ответственности!

Убрав журнал, инспектор быстро шлепнул штампы в паспорта и с некоторой торжественностью вручил их супругам Арпак. Лицо его излучало теперь лишь неподдельную радость, словно мечтал об этом с момента, как они переступили порог кабинета.

– Ну что ж, дамы и господа, смею поздравить с окончательным прибытием в Лахош! – он весело потер руки. – Добро пожаловать на нашу гостеприимную землю! Как выразился в своей последней речи наш дорогой Маршал, гостям-друзьям мы рады, а недругам – всегда дадим отпор! Адрес посольства Амарнского знаете? Хорошо, не забудьте, кроме того, у квартального своего отметиться, адрес у любого дворника можете спросить. Не смею больше задерживать, всего хорошего! Паспорта с визой покажете на посту, вас пропустят.

Когда они, подхватив саквояжи, двинулись к выходу, г-на Арпака уже в дверях окликнул субъект в штатском, с некой поддевкой в голосе поинтересовавшись:

– А как драгоценное здоровье Демократора Амарны?

Г-н Арпак быстро обернулся и пристально взглянул тому в глаза, а затем небрежно приподнял котелок и ответил в тон – насмешливо и немного резко:

– Спасибо, не хуже, чем у Хранителя Республики. Всего доброго, господа!

Когда они вышли, г-жа Арпак торопливо опустила вуаль и, не поворачивая головы, почти не разжимая губ, тихим злым голосом зашептала-зашипела:

– Господин Арпак, объясните, пожалуйста, зачем вы постоянно к ним цепляетесь? Зачем эти шпильки, стычки? Вы с кем сюда приехали бороться?! С этим инспекторишкой? С тем типом из охранки у окна? Зачем постоянно нарываетесь, привлекаете внимание? Хотите провалить дело? Да, вас назначили старшим, но не забывайте, я тоже участвую. И у меня совершенно нет желания примерить местную пеньку на свою шею! Как товарищ по партии, я имею право высказать вам всё!

Г-н Арпак выглядел смущенным, он примирительно взял за руку.

– Всё, Миса, замечание принимается, был неправ, – и вздохнул. – Просто достает иногда чиновное хамство и самодурство. Но я не оправдываюсь, ты, конечно, права: дело прежде всего. Кстати, не пора ли нам перейти на «ты»? Всё-таки нам еще долго работать вместе. Да и не забывай, официально мы ведь супруги уже лет десять. Хорошо? И обращайся ко мне, пожалуйста, без «господина», и лучше по имени.

У мостков их встречал невысокий полненький, весьма жизнерадостный и подвижный господин средних лет в широкополой панаме и с букетом гвоздик.

– С прибытием, господин Арпак! – его лоснившееся от пота лицо расплылось в широкой улыбке, он с силой потряс небрежно протянутую руку. – Рад видеть вас в добром здравии! А это вашей очаровательной спутнице!

Церемонно шаркнув ножкой, он вручил букет г-же Арпак.

– Познакомься, Миса, это господин Эмердис, – г-н Арпак представил встречавшего, – глава местной Ассоциации «Просвещение», это они нам приглашение организовали. И просто мой хороший знакомый, еще студенческих лет, прошу любить и жаловать. А это, господин Эмердис, госпожа Арпак. Можно просто Миса, моя супруга, – он чуть запнулся и, оглянувшись, тихо добавил, – по крайней мере для всех в Лахоше.

– Разумеется, разумеется! – Эмердис всплеснул руками и, сделав понимающее лицо, заговорщически подмигнул Мисе. Та слегка поморщилась от такой фамильярности, но Эмердис словно ничего не заметил. – Очень приятно, госпожа Арпак, или Миса если позволите. Разрешите ваш саквояж? Меня тоже можете звать только по имени – Патиф. Мы здесь все запросто, без церемоний, по-товарищески так сказать. Ну, пойдемте, покажу вам квартиру вашу, деканат это поручил мне. Это здесь недалеко совсем, на Сапожной, минут десять. У нас в Лахоше, в общем-то, всё рядом, городок, сами видите, небольшой.

Лахош и впрямь не поражал воображения. В обе стороны от пристани, вдоль холмистого, местами обрывистого берега тянулись ряды сельских домов, большинство – деревянные. Покатые крыши с серым шифером, окна с крашеными ставнями, перед ними – маленькие палисадники, у калиток – скамейки. За заборами, во дворах-садах, склонялись под тяжестью зреющих плодов яблони, груши, айва. Вдоль самой набережной, у кромки воды, сохли десятки лодок, а по бокам не мощеной, но хорошо укатанной дороги высились две шеренги долговязых тополей – видимо, с претензией именоваться аллеей. Улочки, что вели в центр Лахоша, такие же немощеные и пыльные, были засажены вязами, кленами, акациями. Зелени в городке хватало, хоть и не отличавшейся особой ухоженностью.

Наступал вечер, теплый летний вечер. Солнце незаметно склонялось к холмам, что ограждали Лахош с запада и юга. С Фисона повеяло прохладой и тиной. Было слышно, как старательно пыхтит вверх по течению «Эн-Меркар», возвращаясь в Орук. А двое прибывших шли по неширокой кривой улочке. Г-н Арпак, небрежно помахивая тросточкой, негромко беседовал с семенившим рядом Эмердисом и время от времени бросал по сторонам скучающе-рассеянные взгляды. Миса же внимательно, с некоторой даже настороженностью оглядывала из-под вуали всё вокруг, изучая, запоминая дорогу, расположенье и названия улиц. На углу, у забора, щипала траву пятнисто-рыжая телка с бубенцом. Под ближайшим вязом в куче песка возилась малышня. Из дворов, кряхтя и ворча, потянулись бабушки-старушки – на скамеечках посидеть, воздухом вечерним подышать, косточки родным перемыть. Встречались немногочисленные прохожие.

Как и во всяком небольшом городке, появление новых лиц, конечно, не могло остаться не замеченным. На чету Арпак взирали кто с явным любопытством, кто с напускным равнодушием, а кто-то косился – угрюмо, с непонятной враждебностью.

Ближе к центру улочки стали прямее, шире, оживленней. Появились мощеные мостовые с гуляющей праздной публикой, двух- и трехэтажные каменные дома с магазинами и лавками на первых этажах под незатейливыми желто-зелеными вывесками.

Автомобили встречались редко. Уцелевшие после Катастрофы давно проржавели и пришли в негодность, а новые умели делать только в Насаре (да и то не в промышленных, а в штучных масштабах). И стоили они немалые суммы. Поэтому «катались на авто», в основном, или чиновники-сановники, или заводчики-миллионщики. Впрочем, после сентябрьского переворота в Насаре, когда захватившие власть радикал-демократы заговорили о «демократизации Приречья» и признали Лахош «деспотией», а Маршал в отместку лишил насарских промышленников концессий на добычу хайварской нефти и национализировал их вышки, о новых автомобилях можно было забыть. Как и о насарских бензине, керосине, солярке (силами заводчика Эбиза, соорудившего в Хайваре перегонные кубы, простейшую нефтепереработку, конечно, худо-бедно наладили, но топлива все равно не хватало – большая часть уходила на блок-станции и освещение). Правда, и расстояния в городке – небольшие, и до любого места проще было добраться пешком.

За старым разросшимся парком высились колокольня и золотистый купол Лахошского кафедрального собора, но до него гости не дошли.

– Вот мы и пришли, – Эмердис толкнул зеленую калитку. – Проходите, можете пока двор осмотреть. В саду беседка есть, чай там приятно вечерами пить. Сейчас дом сам открою.