Всего один взгляд. Невиновный - Кобен Харлан

– А второе ваше правило – подождать с поцелуями до третьего свидания?

– Да вы меня что, за изверга держите?

Скотт пожал плечами – ответ был очевиден.

– И мой кодекс для вас просто тьфу?

– Какой, к черту, кодекс? Вы убивали людей десятками, а так называемый кодекс придумали ради создания иллюзии собственной человечности.

Скенлон как будто задумался.

– Возможно, – великодушно признал он. – Но мужчины, которых я убивал, были подонками. Меня нанимали подонки для устранения подонков. Я лишь наемный пистолет.

– Пистолет? – переспросил Скотт.

– Да.

– Так ведь пистолету все равно, кого убивать, Монте, – мужчин, женщин, старух, детей. Пистолет палит без разбору.

Скенлон ухмыльнулся:

– Touché[2].

– Вы вызвали меня сюда не на урок этики. Чего вы хотели? – потребовал ответа Скотт.

– Вы же в разводе, верно?

Скотт не ответил.

– Детей нет, расстались по-дружески, в хороших отношениях со своей бывшей?

– Что вам нужно?

– Объяснить.

– Что объяснить?

Скенлон потупился, но только на мгновение.

– То, что я вам сделал.

– Я вас даже не знаю.

– Зато я знаю вас. И давно.

Скотт замолчал. Тишина затопила комнату. Он покосился на зеркало. Линда Морган стоит за стеклом, гадая, о чем они говорят. Потом потребует отчета. Скотт прикинул, нет ли в комнате «жучков». Может, и есть. В любом случае лучше выслушать Скенлона.

– Вас зовут Скотт Дункан, вам тридцать девять лет, вы закончили юридический университет в штате Колумбия. Частной практикой зарабатывали бы намного больше, но вам это неинтересно. Уже полгода служите в офисе федерального прокурора. Ваша матушка и отец в прошлом году переехали в Майами, еще у вас была сестра. Погибла, учась в колледже.

Скотт заерзал на стуле. Скенлон изучающе смотрел на него.

– Вы закончили?

– Знаете, как делается мой бизнес?

Меняет тему. Скотт выждал пару секунд. Скенлон полощет ему мозги, пытаясь вывести из равновесия или зачем-то еще. Поддаваться Скотт не собирался. Ничего из сказанного о его семье не было секретом – подобные сведения можно собрать с помощью нескольких нажатий нужных клавиш и пары телефонных звонков.

– Может, введете в курс дела?

– Ну, вот представим, – заговорил Скенлон, – что вы хотите кого-нибудь замочить.

– Так.

– Вы звякаете другу, у которого есть знакомый, чей дружбан знает человечка, который имеет выход на меня.

– То есть вас знает только последний в цепочке?

– Типа того. У меня всего один посредник, но даже с ним я сама осторожность – никаких личных встреч, имена кодовые, платежи всегда идут на офшорные счета. Я открывал новый счет для каждой, скажем так, транзакции и закрывал сразу после поступления и обналичивания средств. Вы меня слушаете?

– Несложная схема.

– Совсем несложная. Но, видите ли, сейчас люди взяли привычку переписываться по электронной почте. Я открывал временный счет на «Hotmail» или «Yahoo!» под вымышленным именем. Ничего нельзя отследить, а даже если можно, даже если вы выясните, кто перевел деньги, что вам это даст? Все сообщения приходят на адрес библиотек и всяких общественных учреждений и там же прочитываются. Самая надежная схема.

Скотт чуть не сказал, что сия надежная схема в конце концов привела Скенлона в тюрьму, но решил не обострять ситуацию.

– И каким же образом это связано со мной?

– Я к этому и веду. – Скотт видел: Скенлон действительно готовится сказать что-то важное. – В прежние времена – когда говорю «прежние времена», то имею в виду восемь-десять лет назад – заказы делались в основном по таксофону. Я ни разу не видел написанного имени, мне называли человека по телефону. – Скенлон остановился, упиваясь тем, что полностью завладел вниманием собеседника. Тон его голоса сделался мягче, менее деловым. – Вот в чем штука, Скотт. Все делалось по телефону. Я слышал имя, но не видел, как оно пишется. – Он выжидательно смотрел на Дункана. Тот, не понимая, кивнул. – Вам понятно, почему я особо подчеркиваю, что заказы шли по телефону?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Нет.

– Потому что даже такой человек, как я, профессионал с кодексом, по телефону мог и не расслышать.

Скотт некоторое время обдумывал эти слова.

– Все равно не понимаю.

– Я никогда не убивал женщин. Это мое правило номер один.

– Вы уже говорили.

– Если вам по телефону говорят, что нужно шлепнуть человечка по имени Билли Смит, вы, естественно, решите, что Билли – мужчина. Но ведь иногда такое имя бывает и у женщин. Ну что, понятнее?

Скотт замер. Скенлон это заметил. На его лице появилась улыбка, голос стал еще мягче:

– Я тут упомянул о вашей сестре, Скотт…

Тот не ответил.

– Ее звали Джери, верно?

Молчание.

– Теперь вы поняли?.. Джери – одно из таких имен. Когда по телефону слышишь «Джери», естественно, думаешь, что речь идет о каком-нибудь мужчине. И вот пятнадцать лет назад мне позвонили. Тот самый посредник.

Скотта пробила дрожь.

– Мне дали адрес и сообщили, в какое время Джери, – Скенлон дважды согнул пальцы, изображая кавычки, – будет дома.

Собственный голос донесся до Скотта откуда-то издалека:

– Но ведь это был несчастный случай…

– Большинство поджогов сходят за несчастные случаи, если работал профессионал.

– Я вам не верю, – отрезал Скотт, глядя Скенлону в глаза, стараясь не показать, что его мир пошатнулся.

Перед глазами закружились заразительная улыбка Джери, копна непокорных волос, скобки на зубах, забавная мина – она любила поддразнивать брата, когда вся семья собиралась за большим столом на какой-нибудь праздник. Он помнил ее первого настоящего бойфренда, обормота по имени Брэд, и как ей не с кем было идти на школьный выпускной, и полную энтузиазма речь, когда она агитировала за себя на выборах казначея студенческого совета, и ее первую рок-группу, которая оказалась чудовищной, и письмо о зачислении в колледж…

Скотт почувствовал, что глаза заволокло слезами.

– Ей же был двадцать один год!

Ответа не последовало.

– Почему?!

– Об этом я никогда не спрашивал. Я лишь наемный пистолет…

– Я не о том. – Дункан поднял на него глаза. – Зачем вы мне все это рассказали?

Скенлон рассматривал свое отражение в огромном, на полстены, зеркале.

– Наверное, вы правы, – произнес он очень тихо.

– О чем это вы?

– Может, после всего, что я сделал, мне требуется иллюзия собственной человечности. – Он снова повернулся к Скотту.

Три месяца спустя

Глава 1

Разрывы бывают резкие – с бурными слезами, с острыми лезвиями, раздирающими плоть. Знакомая, привычная жизнь, прокрутившись сквозь мясорубку обстоятельств, становится совсем другой, разлезается лапшой, расползается, как кишки из вспоротого брюха. А есть моменты, когда жизнь рушится в одночасье. Нитки ровных швов вдруг натягиваются до предела, стежки один за другим рвутся, причем изменения подкрадываются исподволь, незаметно.

Для Грейс Лоусон все началось в «Фотомате».

У самого входа в фотоателье она услышала женский голос, показавшийся ей смутно знакомым:

– Грейс, ну когда же вы купите себе цифровик?

Грейс обернулась:

– Я не в ладах с техникой.

– Ой, бросьте! Цифровые технологии можно освоить в два счета. – Женщина дважды прищелкнула пальцами – видимо, на случай, если Грейс не умеет считать. – Цифровые фотики гора-а-аздо удобнее пленочных. Не нравится снимок – стерли, и дальше снимайте. Как файлы в компьютере. Вот на рождественскую открытку Барри щелкал детей миллион раз – то Блейк моргнет, то Кайл не туда посмотрит, но уж среди такого-то количества наверняка отыщется один приличный!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Грейс кивала, пытаясь вспомнить, как зовут собеседницу. Кажется, ее дочь Блейк учится в одном классе с ее сынишкой Максом. Или в прошлом году в детский сад вместе ходили, где тут уследишь, время так летит… Улыбка словно примерзла к лицу Грейс. Собеседница была довольно приятной, но совершенно заурядной. Уже не в первый раз Грейс посетила неприятная мысль, что она тоже ничем не отличается от остальных, а ее яркая индивидуальность растворилась в болотном однообразии пригородного существования.