Медведь и русалка (СИ) - Кальк Салма

На тропинке, ведущей на учебную полянку, Финнея столкнулась ещё с одним опоздуном. Жиль де Роган опаздывал везде и всегда — если вообще приходил. На погоду, впрочем, обычно приходил.

— Привет. Круто, что ты тоже. Сейчас вместе будем отдуваться, — он криво улыбнулся.

Жилю без разницы, кто вокруг него — люди, русалки, панды или лисы. Он гений поиска информации, глубоко в себе, и ему плевать на всё, что не представляет интереса. Не худший вариант. Поэтому — вперёд.

— О, у нас опоздавшие. Госпожа Финнея и господин де Роган. Вам вон то облако, пусть прольётся на соседнюю поляну, на кустарник. Вперёд, — кивнул им профессор Адриано.

Финнея переглянулась с Жилем, тот приподнял бровь. Сдуть облако в кучу, уплотнить, повысить его влажность до того, что вода не сможет не выпасть наружу, и пролить её аккуратно на указанные кусты. Снова переглянуться с Жилем.

— С тобой здорово, — подмигнул он.

3. Навестить водников

— Слышали — Вуату заболел? Завтра физкультура в бассейне, вместе с водниками.

Медведь спрыгнул с турника. В тренировочный зал, где бродили второкурсники боевого факультета в ожидании начала пары, вошёл староста Саваж, внук госпожи декана.

Он всегда первым узнаёт все такие новости, но ему и положено. Его бабушка — великая и всесильная госпожа декан, полковник Магического Легиона — не в отставке, нет, вы не думайте, ей работа с ними всеми за действительную службу идёт. Дядя Филибер говорит о ней с большим уважением — мол, крутая очень, и когда вот прямо служила, то выбиралась живой из таких мест, откуда не выбирался никто, и ещё всех, кем командовала, выводила. И на практике она такое показывает, что сразу понятно — второкурсникам боевого факультета до неё три дня пешком, и то не догонят. А её муж, дед их Саважа — декан некромантов, а раньше и вовсе был ректором. Вообще, если честно, некроманты никуда не годятся, зачем они нужны? Нет, конечно, на теории магии профессор де ла Мотт, нынешний ректор, рассказывает, что маги всякие нужны, но в глубине души Медведь некромантов побаивался. Особенно после того, как в прошлом году рискнул забраться вместе с Саважем и Шеню, некромантом с их курса, в их чёртовы смертные ходы, которыми некроманты сокращают себе путь, как другие люди — порталом. Так едва жив остался, чуть не помер. И отец тогда сказал — не смей, мол, водиться с некромантами, ни к чему хорошему это не приведёт. Ну, Медведь и не водился. Даже в ту компанию, где тусили однокурсники с разных факультетов, не ходил, а рассказывали, что у них там весело. Гуляют, бесятся, пьют, с девушками хороводятся. И кого там только не было — и некроманты, и русалка эта их хвостатая, а у Флинна О’Флая, однокурсника-боевика, вон, борется с Валлоном на полу, девушка с земляного, и она панда, как-то раз на истории магии прямо оборачивалась. Медведь так офонарел тогда, что даже не подошёл поближе посмотреть, а теперь уже вроде как и поздно. И как Флинну может быть всё равно, она же не человек, мало ли, что может вытворить?

Вот так повелось, что в Академии кого только нет. И некроманты, и русалки, и панды. А на старших курсах может и ещё кто-то, просто Медведь не в теме.

Однокурсники переваривали новость. Господин Вуату, молодой препод по физподготовке, гонял их совершенно безжалостно, в хвост и гриву. И приговаривал — в жизни пригодится. Ну, так-то Медведь не спорил, что пригодится, это ж не языком болтать, это понятно как раз, что и зачем. Непонятно было — почему нельзя использовать магию, чтобы выше прыгнуть, или дальше, или дольше продержаться в беге, или ещё для чего-нибудь. Но холерный Вуату, как его все называли, стоял на своём жестко — нельзя. Магия — на практике. Здесь — только ваше тело.

Про тело Медведь понимал, он так-то в качалку ходил регулярно лет с пятнадцати, отец одобрял, и дядя Филибер тоже. Их с Флинном называли качками — наши качки, так и говорили. Медведю нравилось.

А сокурсники веселились. Николя де Валь, Роже Валлон и кто-то там ещё с ними.

— Может, лучше попросимся к прикладникам, а не к водникам?

— С дуба рухнул? Ты что там делать будешь, в балетном-то классе?

— Танцевать с красивыми девушками. Мы же учились в прошлом году!

— Так тебе и дали. Будешь приседать до умопомрачения, ходить на носочках и задирать ноги до ушей!

— Я до ушей не достану!

— Не, с водниками круто. Поглазеем на девушек в купальниках. Мне вот Лилиана Вормс нравится.

— Да ну её, дылда. А Джемма миленькая.

— Громко не скажи, тебя Креспи сейчас побьёт.

Ну точно, Франсуа Креспи, друг Саважа и О’Флая, встречается с Джеммой, старостой водников.

— Нет, я за Финнею. Такие волосы!

— И хвост к тем волосам. Тебе нужен хвост?

— Вы чего, Анна самая крутая.

Медведь был согласен, что Анна де Котель красивая. Фигуристая блондинка с большими серыми глазами, из древнего магического рода, её отец — большая шишка в «Четырёх стихиях», магической мега-корпорации. Медведь пытался к ней подкатить поначалу, как умел, но вышло отменно криво, его даже побили потом. Кто ж знал-то, что она так отреагирует, да?

Правда, Медведя потом долго грызло непривычное ощущение, будто он перед Анной виноват по-крупному. И когда ему представился случай ей помочь, он помог почти что с радостью. Подумаешь, прогнать пацанов, которые пристают, которые даже не маги. Те, правда, были борзые, и не сразу послушались, но потом Медведь им объяснил, что они неправы. И Анна с ним с тех пор даже здоровается, когда видит.

Но она маг, а ну их, этих девчонок-магов. Бешеных вроде Клодетт де ла Мотт или себе на уме вроде Мизуки Тамура — обе учатся в их группе. Надменных и вредных, задиристых, докапучих. Лучше уж девушка из простецов.

Медведь ещё с лета, то есть месяца три уже, встречался с Розой. Она не была никаким магом, окончила школу в нынешнем году и сидела за кассой ближайшего к их дому супермаркета. И даже если девчонки-маги красивее, с Розой ему спокойнее.

— Второй курс, подъём, — в зал зашла госпожа Монтенеро, дочь госпожи декана и тётка Саважа, куратор их группы и преподаватель практики.

И хочешь не хочешь, а надо вставать. Потому что — практика по боевой магии, самый важный предмет.

4. Атлет с древней вазы

Водников вовсе не обрадовала новость о том, что к ним на физкультуру придут боевики. И может быть даже — не один раз придут.

— Беситься будут, идиоты, — бурчала староста Джемма.

Джемма любит порядок во всём. Она хоть и встречается с парнем с боевого, но выбрала себе самого упорядоченного и ответственного боевика. Даже великолепный Саваж, их староста, вляпывался, и очень по крупному, а Франсуа Креспи, парень Джеммы — нет.

Финнея заплела одну косу и взялась за другую. Без магии такое количество волос не одолеть никак, но и с магией быстро не выходит. Это на картинке красиво — русалка с копной распущенных волос в воде. А на самом деле — скука и мука. Поэтому туго заплести в косы и завязать. И плевать, кто там придёт на эту физкультуру. Ну… поглазеем, в конце-то концов.

Парни-боевики красивые и подтянутые, все. Руками Финнея трогала Саважа, тот и красавчик, и ухаживать умеет, и говорит красиво, и в сексе оказался тоже весьма неплох. И ещё Креспи, был у него в прошлом году период размолвки с Джеммой, месяца три, наверное, вот тогда и трогала. Саваж лучше.

В прошлом году она не сразу поняла, что обитатели морского царства намного проще смотрят на секс, чем любые люди, даже если они маги. Вот если продолжение рода — там да, всё ритуализировано и очень важно. Но это не с людьми, с людьми — физиологически невозможно, они другой биологический вид. Это сто раз объясняют каждой русалке, прежде чем разрешить подняться наверх и сменить хвост на ноги. Играть — можно, да. Но чтобы больше, чем игра, нужен специальный ритуал, мама когда-то рискнула его пройти. Он сложный, и можно умереть в процессе. Но отец ей помог, они прошли вместе, и у них всё вышло. И сейчас отец наследник деда, и пятеро детей укрепляют его позицию. Если будут внуки, то и ещё лучше. Но старший-то Финдус, вот пусть он и берёт в жёны дальнюю кузину Ям-Маали, и тащит ей свои молоки! А Финнея закончит обучение, а потом… придумает что-то ещё.