Леди и Некромант - Екатерина Воронцова

– Не кривись, Ливи… я понимаю, что тебе не шибко симпатичен. Ты у нас дамочка с гонором, на кривой козе не подъедешь. Влад любит вещички с переподвыпердом. – Макс выпустил струйку дыма и провел серебряным ножом по тарелке. – Чтоб не как у всех… он же ж особенный, избранный… дерьмо собачье. И ты, Ливи, ныне в дерьме. Муженек твой деньги у людей взял. А вернуть не вернул. Большие деньги, Ливи… очень большие деньги.

Я сглотнула.

Я не была дурой. Точнее, полагала, что не была, но… если Макс говорит, что… господи, да я могла бы и сама понять… раньше могла бы… но я предпочла не лезть во Владовы дела. Еще когда мы только поженились, я пыталась интересоваться, однако всякий раз Влад меня останавливал.

Мое дело – дом.

А уж он позаботится о прочем.

И меня это устраивало. А теперь получается… получается, что через фирму отмывали деньги. Чьи? Ясное дело, не от продажи маргариток полученные. И сумма была настолько большой, что Влад не устоял перед искушением. И когда деньги поступили на счет фирмы, он не перевел их подставной, но отправил… куда?

Куда-нибудь в офшорную зону.

– Я не знаю, где он может быть.

– Вижу, дошло. – Макс вздохнул. – И знаешь, Ливи, я почти готов поверить.

– Поверь.

Ушел.

Просто ушел.

Собрался. Поцеловал меня в щеку. Пожелал хорошего дня и ушел.

– Я бы поверил, только, дорогая, дело ведь не во мне… те ребята – это представители клиента. Законные, так сказать… и им нужно убедиться…

– Я отдам все…

– Отдашь. – Макс поднялся и вытер руки салфеткой. – Конечно, отдашь, дорогая. У тебя нет иного выхода. Но этого будет мало… дело не столько в деньгах. Этого убогого найдут рано или поздно. Дело в принципе. Ни у кого не должно и мыслишки поганой зародиться, что такой финт пройдет. А потому извини, Оливия.

…и вот я падаю.

…падаю.

…и никак не упаду.

И устав от непрекращающегося падения, я раскрыла глаза. Падение тут же прекратилось.

Глава 2

Некромант

Будущее Ричарда Годдарда предопределил он сам в возрасте вполне сознательных шести лет, когда ото всей души пожелал, чтобы издохший пес ожил. К огромной его радости, желание это взяло и исполнилось. Однако родители, типичные каро-горожане, радости этой не разделили. Вид изрядно пованивающей – лето в том году выдалось на редкость жарким – красноглазой и явно не настроенной на дружеское общение твари привел их в ужас.

А ужас заставил действовать.

Вызванный дежурный маг вторично упокоил несчастного пса. А заодно посоветовал хорошую школу-интернат, куда Ричард и вынужден был отправиться.

Мама плакала.

Но она плакала по любому поводу, и к слезам этим Ричард, как и его братья с сестрами, давно уже притерпелся. Отец был молчалив и сосредоточен. Он самолично сложил скудные пожитки Ричарда в огромный чемодан, с которым дед его отправился завоевывать столицу, и, глянув на сына с высоты изрядного своего роста – соседи злословили, что в роду Торвальда Годдарда отметились ледяные великаны, сказал:

– Мальчик мой. Я верю, мы еще будем тобой гордиться…

А матушка вновь разрыдалась.

Отец помог донести чемодан до наемного экипажа и легко закинул в багажное отделение. Поднял Ричарда. Заглянул в глаза. И, посадив на лавку, вытащил скудный кошель.

– Веди себя хорошо. Не позорь семью.

В кошеле Ричард обнаружил целое состояние – пять серебряных империалов и горсть меди. И это стало лучшим признанием в родительской любви.

Дальше было просто.

Дорога много времени не заняла. Извозчик, зная о цели поездки, был молчалив и поглядывал на Ричарда с явной опаской – потом Ричард привыкнет к этому взгляду. Лошади шли ровно. Улицы были пусты. И собственная жизнь представлялась Ричарду простой и понятной.

Он станет некромантом.

Редкий дар для семьи потомственного каро… тем лучше. Он станет известным некромантом. И отец действительно будет им гордиться. А мама плакать, но на сей раз от счастья. Братья завидовать, особенно Годфрид. Небось больше ему не драть нос, потому что он старше Ричарда на два года. Зато у него дар обыкновенный мастеровой и слишком слабый, чтобы имело смысл его развивать. Так папа сказал.

В школе Ричарда приняли.

Ему даже понравилось.

Разумом он обладал живым, и учеба давалась легко. Десять лет пролетели как один день. И на выпускном матушка, изрядно постаревшая и поседевшая, плакала от радости, как и мечталось. Отец был спокоен, но доволен – Ричард это чувствовал.

– Я перемолвился с дядей Бергусом.

Отец хлопнул Ричарда по плечу, и тот едва устоял. То ли выдохлась кровь легендарных великанов, то ли подавил ее темный магический дар, но в свои шестнадцать лет Ричард выглядел на четырнадцать. Невысокий – сестры и те переросли его, – худощавый, он видом своим вызывал у старшего Годдарда недоумение. Будь он не столь уверен в жене, глядишь, и засомневался бы.

– Возьмет тебя в управу. Помогать станешь.

С его точки зрения, будущее Ричарда было предопределено.

Работа.

Нетяжкая должность младшего помощника, благо помимо некромантии, коя представлялась искусством темным и, что куда хуже, на редкость бесполезным, Ричард мог кое-что и в стихийной магии. Карьера, вершиной которой при должном старании – а старание в своих детях Годдард воспитывал, не жалея ремня, – станет должность мага при третьей городской управе.

Женитьба.

Торвальд и невесту присмотрел, хорошую девушку из семьи с обширными связями, которые во многом должны были облегчить карьерный путь сына…

И все это, просто и безыскусно, он изложил Ричарду, рассчитывая если не на благодарность, то хотя бы на понимание. Но средний сын нахмурился, дернул узеньким плечиком, выворачиваясь из-под отцовской крепкой руки, и сказал:

– Извини, папа, но у меня другие планы.

– Чего?!

Вопрос этот вызвал у матушки новый поток слез и стенаний – причем непонятно было, за кого она переживает, за мужа ли с его слабым сердцем, за неблагодарного отпрыска или за гортензии, которым накануне досталось от соседской собаки.

– Я не собираюсь тратить свой талант на переписывание отчетов.

– Чего? – чуть тише – все же выносить семейную ссору в люди было не лучшей идеей – спросил Торвальд.

– Я отправляюсь в столицу. Поступлю в Академию и…

– Денег нет.

– Папа! Пойми, пожалуйста, то, что ты предлагаешь, хорошо для Года… или вот для Крони, но не для меня… я же сдохну от тоски…

Торвальд нахмурился.

По его глубочайшему убеждению всякая тоска неплохо лечилась тяжкою работой.

– Некроманты всегда неплохо зарабатывают, – Ричард чувствовал, что высокие идеи предназначения и необходимости личностного роста далеки от отцовского сознания, а потому прибегнул к аргументу простому и понятному.

И Торвальд призадумался.

Оно, конечно, верно. Некромантам, которые при дипломе, платят изрядно. Вон, дома-то у них хорошие, в Белом квартале ставлены, но… это ж сколько учиться?

– Пять лет, – ответил Ричард. – И два года полевой практики, чтобы получить полный допуск.

– Семь лет.

Семь лет жизни, потраченных впустую. И более того, проплаченных из семейного бюджета, на котором и без того лежали неподъемным грузом приданое троим дочерям, расширение семейного дела, ремонт крыши и тысяча ежедневных обязательных трат…

– Нет.

– Отец! – Ричард не собирался вот просто так отказываться от мечты.

– Нет, – Торвальд покачал головой. – Работать пойдешь. Хватит на шее сидеть…

– Я…

– Хватит! – На этот окрик обернулись и вороны, обретавшие при городской школе. А заодно уж и выпускники, и родители их, и учителя.

Матушка тоненько всхлипнула. Сестры хором вздохнули – ссор они не любили. А старший братец сочувственно похлопал Ричарда по плечу:

– Привыкнешь.

Привыкать к семейной жизни вновь Ричарду не хотелось. Признаться, его всегда несколько тяготила многочисленная и шумная родня, которая не ограничивалась братьями и сестрами, но включала еще двоих дядьев с женами и бесчисленное количество кузенов и кузин. В школе-интернате было не в пример тише.

Спокойней.

И Ричард вдруг явственно осознал, что если уступит, то до конца долгой своей жизни – а маги живут куда дольше обыкновенных людей – не видать ему покоя. И закрыв глаза – приступ отчаянной смелости требовал немалой силы духа – сказал:

– Я все равно поеду в столицу.

Ответ отца был прост, понятен и нецензурен.

Однако в столицу Ричард поехал. С тем же чемоданом, который верой и правдой служил не одному поколению Годдардов, и пустым кошельком. Последнее обстоятельство, по мнению Торвальда Годдарда, так и не смирившегося с этаким откровенным проявлением сыновней непочтительности, должно было отрезвить отпрыска и вернуть его, раскаявшегося, в отчий дом.

Торвальд был упрям.

Правда, не учел он, что качество это унаследовал и Ричард.

В столице ему пришлось туго. Провинциал с большими амбициями, но без денег? Этим никого не удивишь. Нет, в Академию магии Ричард поступил – все же даром Боги наделили немалым, а к нему приложились отличные отметки и рекомендательное письмо директора школы, некогда имевшего честь в Академии обучаться. Однако будущее оказалось вовсе не столь радужным, как представлялось сие Ричарду.