Океан и маленькая обезьянка - Ариолла Милодан

Так уж складывается, что прежде, чем станет ясен Путь, в одну кучу сбивается тёмное и светлое, понятное и непонятное, нужное и ненужное... Иногда из всего этого получается нечто серое, некрасивое и неинтересное. Через это проходят все, только в ком-то оно остаётся таким навсегда, а кто-то находит в себе силы осознать этот огромный ком и снова разделить всё и расставить по своим местам. Это случается, когда приходит время, когда душа созревает для такого дела. А пока...

Свою дружбу с Океаном Обезьянка хранила глубоко в душе и никому о ней не рассказывала. Это стало её сокровищем, которое она берегла от всех. И всё же её видели возле Океана слишком часто, чтобы не обратить на это внимания. Наверное, Обезьянке кто-то что-то говорил, кто-то как-то осуждал, только она не слушала. Она даже не вполне понимала, что это такое: «Ты не такая, как все». Нет, её дружбу с Океаном никто не обсуждал в открытую, но всё же... Как объяснить состояние, которое испытывает тот, кто невольно оказался один против всех? Даже если эти все не тычут пальцем и не швыряют камни вслед...

Обезьянкины сородичи просто были такими, какими были, со всеми своими проблемами и общей удобной точкой зрения. Она не слушала их, она не замечала их, но так трудно было выдержать в одиночку этот молчаливый напор!.. Обезьянка не заметила, когда в её душу проникло первое сомнение, когда она впервые осудила себя за то, что не такая, как все, и как это поселилось в ней, в самой глубине её души.

Океан был мудр. Очень мудр и очень глубок. Часами просиживая у кромки прибоя, Обезьянка с грустью думала о том, что она никогда не увидит ничего, кроме его поверхности, что она никогда не проникнет в его глубины. Лишь выносимые на берег творения Океана – причудливые раковины, кружевные водоросли, медузы как будто на краткий миг приоткрывали завесу тайны. Но набегали новые волны и торопливо прятали все диковины в бездонной пучине. Океан был тайной. Той вечной зыбкой тайной, которая осталась бы прекрасной, даже если бы её удалось разгадать.

И Обезьянка подумала, что хочет этой разгадки больше всего на свете.

«Подари мне что-нибудь из своих творений!» – попросила она однажды Океан. Он посмотрел на неё иронично и ответил: «Я думаю, тебе это ни к чему». – «Ну, пожалуйста!» – начала упрашивать Обезьянка. «Я же сказал: ни к чему это!» Было совершенно непонятно, почему вдруг он начал вредничать. Смеясь, Океан выбросил на берег несколько перламутровых гребешков, но не успела Обезьянка и шагу сделать, – как тут же упрятал их глубоко на дне. «Он меня дразнит! – подумала Обезьянка и рассердилась. – Но я всё равно доберусь до этих ракушек!»

Улучив момент, она подскочила к самой воде, схватила маленький кусочек ярко-красного коралла и успела отскочить от волны, которая рассыпалась пеной на том месте, где она только что стояла. Потом ещё несколько камешков и морскую звезду она утащила точно так же. В конце концов, Океан рассердился и однажды, когда она подошла близко, высматривая ещё что-нибудь, накрыл её огромной волной, протащил по гальке и выбросил на берег. Мокрая, перепуганная и обиженная, а главное, совершенно не понимающая, что же она делала не так, Обезьянка побежала домой, туда, где тихо, знакомо и сухо...

«Наверное, так должно быть, – думала потом Обезьянка. – Мне же говорили, что дружить с Океаном нехорошо. Он совсем другой... И я сама это знала. Наверное, нужно просто заняться чем-то другим. Потому что я никогда не пойму его, я никогда не смогу стать ракушкой или рыбой...»

Что-то менялось в жизни. Постепенно, незаметно, неощутимо, но безвозвратно. И прежний ход событий, и прежний порядок вещей, внешне оставшись тем же, стал совершенно другим. Маленькой Обезьянке сложно было понять эти перемены, она только чувствовала их и никак не могла объяснить. Может быть, она выросла? А может быть, перемены случились, потому что им положено случаться...

Ей стало тесно. Тесно в привычном кругу событий и дел. То, что раньше влекло, теперь уже перестало быть тайной. Во всяком случае, так ей казалось... Осталась одна-единственная тайна для неё... Но так ли нужно её разгадывать?..

Обезьянка ощутила вдрут, что есть Мир. Другой, большой, загадочный... В ней что-то проснулось и забеспокоилось. Оно не давало покоя, то гнало, то звало, и однажды она поняла, что уйдёт отсюда... Мир давно уже манил её, ещё тогда, рассказами Океана... Но то было, видно, ещё не время. А сейчас время настало.

Тихим летним вечером она пришла к Океану попрощаться.

– Знаешь, я решила уйти отсюда. Я хочу увидеть Мир.

– Хочешь увидеть Мир?.. Да, он стоит того, и он многому научит тебя. - Океан вздохнул.

– Я желаю тебе найти то, что ты ищешь.

Они ещё немного поговорили. Но разговор был пустой, так, ни о чём. Обезьянка задавала какие-то вопросы, которые не очень её интересовали. Океан что-то отвечал, но тоже без особого интереса... А она словно хотела услышать что-то ещё, словно пришла за чем-то другим... Но Океан просто пожелал ей удачи и простился.

На незаданный вопрос невозможно получить ответ...

Поздним вечером Обезьянка вернулась домой, обвила тоненькими лапками любимую лиану и тихонько уснула. И сквозь сон ощущала, как приближается к ней звенящая грусть расставания...

А рано утром, почти с рассветом, она покинула родные края...

Долго-долго Обезьянка продиралась сквозь джунгли и уже было подумала, что мир состоит из одних только деревьев и лиан, оплетающих деревья, как внезапно джунгли кончились.

Они точно так же обрывались у кромки пляжа, дальше тянулась галька, а ещё дальше... Обезьянка не додумала.

Здесь лес сменился огромным полем, посреди которого лежала пыльная жёлтая дорога, теряющаяся у горизонта. Обезьянка постояла немного, потом обернулась, прошептала тихо: «До свидания!» – и ступила в жёлтую дорожную пыль.

Путъ был долгим, а местность пустынной. Чахлая трава местами была совсем жёлтой. Обезьянка очень устала и мечтала об отдыхе, но дорога, извиваясь и прыгая, бежала вперёд и вперёд. Наконец, вдали показались деревья. Обезьянка ускорила шаг...

Это был парк. Ничего подобного не видевшая доселе Обезьянка озиралась по сторонам. «Как странно, – думала она, – деревья какие-то необычные, и растут как-то странно...» Деревья были высажены в ровные аллеи и аккуратно подстрижены. Они создавали один большой симметричный узор. В нём была своя строгая, только некоторым понятная красота. Деревья осознавали её, подчёркивая всем своим чопорным видом. Да, они были красивы, по-своему даже очень красивы. Но в них не было того простого буйства джунглей, той жгучей радости жизни, которую излучало каждое дерево, каждая тростинка в родных обезьянкиных краях...

Посреди парка простёрся огромный бассейн с фонтанами. Чувствовалось, что он – особая персона здесь. Его наперебой расхваливали, им жеманно любовались все, кто был в парке. А Бассейн целыми днями пел одну-единственную песенку, потому что другой, наверное, не знал; её, по-видимому, уже выучили наизусть все обитатели парка, но продолжали ахать и хвалить... Позже Обезьянка узнала, что Бассейн – очень влиятельная фигура: от него зависит жизнь всех обитателей парка. Так что не хвалить нельзя...

У Бассейна не было своих собственных волн, поэтому он послушно повторял всё, что видел вокруг. Это было ново и, как многое новое, поначалу интересно.

– Здравствуй, – сказала Обезьянка.

– Здравствуй, – ответил Бассейн. – А ты очень потешная!

Это был, видимо, комплимент. Но отчего-то Обезьянке стало как-то не по себе, как-то нехорошо.

Она попыталась не заметить этой фразы и опустила мордочку, якобы рассматривая дно, и вдруг замерла от удивления: дно Бассейна было совершенно пустым, выложенным крупной голубой плиткой. Вода была неподвижной, прозрачной, бесцветной...

Где-то глубоко в душе Обезьянки чуть слышно колыхнулась песня прибоя, такая родная, такая мудрая, но это был краткий миг, она даже не успела понять, что это было, как всё растаяло. Только обрывки памяти сохранили могучие волны, то зелёные, то иссиня-чёрные, разноцветную гальку, видимую сквозь воду только у берега, стайки рыб и ощущение вечной колышущейся тайны, в которую невозможно проникнуть, и которая бесконечно прекрасна...

Но это растаяло так быстро! Память снова глубоко упрятала свои сокровища...

В глазах Обезьянки застыло разочарование, хотя она так и не поняла, почему Бассейн ей не понравился. Он что-то мурлыкал ей, но она, будто не слыша, повернулась и тихо пошла прочь. Он что-то кричал ей вслед, но она даже не обернулась. Подчиняясь ей самой не понятному зову души, она спешила покинуть парк.

А ночью ей снились серебристые волны и крик чаек, словно крик её собственного сердца, и хотелось расплакаться, как в детстве...

Наутро Обезьянка уже не помнила, что ей снилось. Что-то тоскливое... Что-то из прошлого... Но прошлое ушло, и лучше его забыть!..