Митрополит Исидор Киевский (1385/1390–1463) - Сергей Юрьевич Акишин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
13 сентября 2018 г.,
г. Сергиев Посад
Введение
Вплоть до недавнего времени история Византийской империи последнего периода ее существования была изучена в отечественной науке довольно слабо, и лишь недавно начался процесс интенсивного изучения поздневизантийской истории, причем исследовательский интерес концентрировался главным образом на международных отношениях и социально-политической, аграрной или экономической тематике. Вопросы же духовной истории если и не исчезали совершенно из поля зрения византинистов, то рассматривались ими вскользь, в рамках общих тем. Между тем, по мнению Т. В. Кущ, «обращение к проблеме византийской духовности, которая является одной из стержневых основ цивилизационной парадигмы, является приоритетным направлением современного византиноведения»[1].
Из современных русскоязычных работ, посвященных данной проблематике, можно назвать совсем немного — это замечательная монография И. П. Медведева о византийском гуманизме[2], диссертационное исследование Т. В. Кущ[3] о византийских интеллектуалах и, конечно же, фундаментальные работы В. А. Сметанина[4] и М. А. Поляковской[5]. Как можно видеть, это — общие работы, повествующие об «интеллектуальном всплеске», имевшем место в истории Поздней Византии.
Между тем, интереснейшим и перспективнейшим направлением, на наш взгляд, является обращение к изучению биографий отдельных личностей, что дает возможность глубже понять и уяснить стремления, атмосферу и чаяния переломной эпохи, каковой, без сомнения, являлась середина XV в. Этих работ не так много, и посвящены они не всегда ключевым фигурам. На сегодня из монографий, изданных на русском языке и известных нам, можно назвать только лишь несколько: архим. Амвросия (Погодина) о свт. Марке Эфесском[6], А. И. Садова о Виссарионе Никейском[7], К. И. Лобовиковой о Георгии Трапезундском[8] и диак. А. Занемонца о первом патриархе времен турецкого владычества — Геннадии-Георгии Схоларии[9] и византийском интеллектуале Иоанне Евгенике[10], а также некоторые другие. Деятельность этих, несомненно, выдающихся людей освещена с достаточной полнотой, однако при этом вне фокуса русскоязычной историографии остались такие знаменитые деятели поздневизантийского прошлого, как Мануил Хрисолора, император Мануил II Палеолог, Георгий Гемист Плифон, митрополит Киевский Исидор и многие другие.
Из этого ряда заметно выделяется личность Исидора Киевского (1385/90–1463), чье имя и жизнь оказались неразрывно связаны не только с двумя восточнохристианскими державами, оплотами православия, — Византийской империей и Русским государством, — но и с католическим Римом. Исследователи называют его «крупным ученым»[11], «центральной фигурой русской и латинской истории XV в.»[12], «эрудиция и духовный потенциал» которого «были ничуть не меньше», чем его старшего наставника Мануила Хрисолоры[13]. Однако, несмотря на это, как заметил О. Шмитт, «мы до сих пор не имеем его полной биографии»[14], а только лишь разбросанные по разным местам скупые и сухие факты его жизни и спорадические размышления над его литературными произведениями[15]. Более того, все, что писалось о митрополите Исидоре, настолько разнохарактерно и пестро, что невозможно получить единого представления о нем как о личности и определить его место в церковнополитической и интеллектуальной истории Византийской империи и Древней Руси середины XV века. Между тем, на всем протяжении истории России к личности митрополита Киевского Исидора наблюдался устойчивый интерес, начиная с трудов древнерусских книжников, упоминавших его, как правило, в полемическом контексте[16], и кончая современными культурно-научными мероприятиями, одно из которых — «Исидор Киевский: между Западом и Востоком» — прошло 19 марта 2018 г.[17] на базе Московского дома Ахматовой, где были представлены два доклада о его жизни и участии в Ферраро-Флорентийском Соборе. Эта конференция ярко продемонстрировала отсутствие в современной российской науке комплексного исследования биографии и деятельности митрополита Исидора, что создает условия для появления всевозможных историографических мифов и псевдонаучных спекуляций, направленных на сиюминутный эффект.
Рассмотрим вкратце, что сделано для изучения биографии и наследия митрополита Исидора Киевского в зарубежной и отечественной историографии.
Немецкий исследователь А. В. Циглер отметил, что «многие историки основывают свои суждения об исторических личностях и явлениях по тому успеху, которого они достигли. Для них человек действовал правильно, если он преуспел, и заблуждался, если его начинания провалились. Они считают, что явление должно вызывать наше одобрение, если же этого не происходит, то оно не имеет права на существование и повторение. По их мнению, счастливый исход должен быть нашим единственным критерием в вопросах истории. Следуя данной логике, происходит "канонизация" успеха или наоборот, безоговорочное осуждение поражения»[18]. Свою мысль А. В. Циглер иллюстрирует конкретным примером: «Историки всех времен, — продолжает А. В. Циглер, — осуждали Исидора за неудавшуюся попытку унии. Собрав воедино все его ошибки и промахи, они пришли к заключению, что причиной его поражения был он сам, а чтобы ничего не упустить, очернили те стороны его личности, которые чаще всего оставались неизвестными и могли считаться положительными»[19]. В этих словах есть немалая доля справедливости. Следует добавить, что как в русской полемической литературе, так и в отечественной публицистической мысли образ Исидора неизменно предстает в мрачных тонах, что легко объясняется подспудной неприязнью к одному из главных творцов ненавистной православному человеку унии с Римом. Однако только непредвзятое научное изучение жизни и творений Исидора Киевского, одного из крупнейших греческих церковных деятелей XV века, позволит нам лучше понять внутренние и внешние причины той грандиозной политической и религиозной катастрофы, которая постигла в это время византийский мир. В Древней Руси об Исидоре как человеке знали мало[20], и это знание в основном ограничивалось скупыми сведениями, почерпнутыми русскими авторами из антилатинских сочинений времен после Ферраро-Флорентийского Собора.
Ситуация начинает меняться в последней четверти XIX в., спровоцировав целый всплеск литературы, в которой с разной степенью подробности говорилось об Исидоре. Посвященная ему историография обширна; работы условно можно разделить на четыре группы: исследования по истории России и Русской Церкви, в рамках которых рассматривается деятельность Исидора на кафедре Русских митрополитов и участие в работе Ферраро-Флорентийского Собора. Вторая группа — византиноведческие штудии, посвященные ранним годам жизни Исидора и его творчеству в это время, а также времени падения под натиском турецких войск Константинополя и в целом всей Византийской империи. Третья группа исследований — работы, посвященные деятельности Исидора в Италии и его служению Римской Церкви. И, наконец, четвертая группа научных изысканий — это исследования его рукописного наследия и, конкретнее, деятельности по переписке
