Архипелаг - Николай Побережник

Все захлопали и засвистели, а я опять поднял руку, попросив тишины.

– Что-то я отвлекся от темы и разволновался…

– Да правильно все, Николаич, – услышал я зычный голос Федора.

Все опять загудели, и я опять поднял руку.

– Собрались мы собственно сегодня по поводу ввода в строй нашей «Авроры». Два дня специально созданная комиссия проверяла все досконально, и вчера было принято решение о вводе корабля в строй.

Все опять загомонили и захлопали.

– Право совершить обряд спуска «Авроры» на воду, пусть не совсем так и не совсем по правилам, предоставляется идейному вдохновителю и самому морскому из всех морских волков, нашему капитану Ивану Ивановичу Попову!

Люди опять захлопали и загомонили. А Иваныч подошел ко мне и, взяв со стола пакет с водой, сказал:

– Квалифицированная комиссия, проведя инспекцию и осмотр корабля, приняла решение о вводе в эксплуатацию! – перекрестился, размахнулся и, тихо сказав: «Господи благослови», метнул пакет в борт.

Пакет полетел и, ударившись о борт, лопнул. Все захлопали, засвистели и закричали.

Когда ликование закончилось, слово взял Михалыч:

– Ну я, значить, приглашаю всех на хутор на праздничный обед, явка строго обязательна.

Все опять захлопали. А потом кто-то крикнул:

– А можно хоть посмотреть-то?

– Можно Машку за ляжку! А посмотреть разрешаю! Группами по десять человек. Боцман, обеспечить экскурсию, – гаркнул Иваныч.

– Есть! – ответил боцман Андрей Строганов, стоявший все это время на «Авроре» у борта. – Желающие не толпимся, поднимаемся по десять человек на борт.

– Хренасе ты выдал… мы корабль вводили в строй или отчетный митинг проводили? – спросил Иваныч, когда мы поднялись на борт и прошли к нему в каюту.

– Да что-то тронуло меня это мероприятие, ну и решил людей отблагодарить, да и заодно «пояснить политику партии».

– А в тебе, оказывается, кроются задатки замполита.

– Отстань, а… Давай сюда схему корабля и еще раз все проверим.

«Аврора» действительно по нынешним меркам получилась просто ультрасовременной посудиной, стоит немного рассказать про ее достоинства:

В длину «Аврора» была почти 25 и в ширину 5,5 метра. Максимальная скорость 14,5 узла, и могла принять на себя около 15 тонн груза. Ходовой мостик был оборудован радаром, эхолотом, морской и КВ-радиостанциями. Основные посты были снабжены кроме стандартной корабельной громкой связи еще и телефонами корабельной АТС. 4 двухместные каюты, кубрик вместимостью 12 человек, 2 гальюна, 2 душевые кабины, электрический бойлер, обеспечивающий подачу горячей воды, емкости с пресной водой на 1600 литров, запас топлива и провизии на автономку 11 суток с экипажем в 10 человек, силовая установка в 18 киловатт, камбуз с электропечью и дополнительно с варочной печью на твердом топливе. На верхней палубе были установлены шесть универсальных станков для размещения КПВ или ПКМ, по два по бортам, носовой и кормовой. Штатно КПВ располагался на носу, а ПКМ на корме. В оружейной комнате размещалось 12 СКС на всех членов экипажа и боекомплект. Одна из кают была оборудована под лазарет. Система живучести обеспечивалась двумя постами в машинном отделении и на верхней палубе, и включала в себя 2 мотопомпы, инструмент, 2 комплекта пожарных шлангов, 4 огнетушителя, правда с исходящим сроком годности, клинья, брус, аварийные домкраты и прочее необходимое в этом деле. По бортам были сделаны специальные крепления, на которые можно было закрепить дополнительный груз, как-то: бочки, ящики и прочее. Спасательные средства были в виде капитально отремонтированного мотобота и двух спасательных ПСН-10, снятых в свое время с СРа. Все управление было выведено на ходовой мостик, но также было продублировано и в машинном отделении. В общем, мы сделали больше, чем могли, все-таки два полноценных морских судна-донора поспособствовали в этом. На «Авроре» теперь постоянно дежурила боцманская команда и несли боевые вахты согласно уставу ВМФ, несколько экземпляров которых Иваныч притащил с СРа.

Праздник хуторяне нам устроили знатный. Был очень вкусный обед, из-за которого пришлось пустить под нож двух баранов и одного молодого хряка, но оно того стоило. Когда все плотно поели и изрядно приняли на грудь яблочного вина из яблок, которых в моем огороде на трех яблонях уродилось очень много, «из кустов появился рояль», точнее нарисовался Михал Михалыч с аккордеоном, и где только взял??? И как выдал нам концерт русских народных вперемешку с матерными частушками, что все пустились танцевать. Кто как мог, не оглядываясь на то, как получается, было просто весело, а потом нарисовался Жека с гитарой и развлекал молодежь репертуаром Цоя, Гребенщикова и Шевчука. Ну и мне, изрядно поддатому, что-то захотелось спеть, хотя гитару в руки не брал с последнего новогоднего корпоративна, в некогда моей фирме в прошлой жизни. Я перебрал струны и взял несколько аккордов, привыкая к грифу и звуку гитары, поймал на себе взгляд Светланы, и как-то само по себе запелось:

«Здесь лапы у елей дрожат на весу,Здесь птицы щебечут тревожно.Живешь в заколдованном диком лесу,Откуда уйти невозможно.Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,Пусть дождем опадают сирени,Все равно я отсюда тебя заберуВо дворец, где играют свирели…

Когда я взял последний аккорд, Иваныч подсел рядом и сказал:

– Серый, ну ты, блин, даешь! А давай еще что-нибудь из Высоцкого.

Я пару секунд подумал и запел:

Средь оплывших свечей и вечерних молитв,Средь военных трофеев и мирных костровЖили книжные дети, не знавшие битв,Изнывая от мелких своих катастроф.

Детям вечно досаден их возраст и быт,И дрались мы до ссадин, до смертных обид,Но одежды латали нам матери в срок,Мы же книги глотали, пьянея от строк!

Липли волосы нам на вспотевшие лбы,И сосало под ложечкой сладко от фраз,И кружил наши головы запах борьбы,Со страниц пожелтевших слетая на нас.

И пытались постичь мы, не знавшие войн,За воинственный клич принимавшие вой,Тайну слова «приказ», назначенье границ,Смысл атаки, и лязг боевых колесниц.

А в кипящих котлах прежних войн и смутСтолько пищи для маленьких наших мозгов…Мы на роли предателей, трусов, иудВ детских играх своих назначали врагов.

И злодея следам не давали остыть,И прекраснейших дам обещали любить,И друзей успокоив, и ближних любя,Мы на роли героев вводили себя!

Только в грезы нельзя насовсем убежать,Краткий век у забав, столько боли вокруг…Попытайся ладони у мертвых разжать,И оружье принять из натруженных рук.

Испытай, завладев еще теплым мечом,И доспехи надев, что почем, что почем!Разберись, кто ты трус иль избранник судьбы,И попробуй на вкус настоящей борьбы!

И когда рядом рухнет израненный друг,И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,И когда ты без кожи останешься вдругОт того, что убили его, не тебя —

Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал —По оскалу забрал – это смерти оскал!Ложь и зло – погляди, как их лица грубы,И всегда позади – воронье и гробы!

Если мяса с ножа ты не ел ни куска,Если руки сложа, наблюдал свысока,А в борьбу не вступил с подлецом, с палачом,Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем!

Если, путь прорубая отцовским мечом,Ты соленые слезы на ус намотал,Если в жарком бою испытал, что почем,Значит, нужные книги ты в детстве читал.

На минуту установилась тишина, бабы тихо вытирали слезы, мужики молчали. Михалыч встал, поднял стакан и сказал: