Опции - Шлифовальщик

Дура Валька, назаказывала всякой дряни, а мне теперь отшивай надоедливых агентов! Конечно, ей же надо было, чтобы всё как у людей. Чтобы перед подружками не было стыдно. Педали с подсветкой в машине, холодильник с движущимися картинками, прозрачная ванна, сотовый телефон толщиной с бумажный лист… Чушь собачья!

Чтобы не портить тёплый вечер беседами с агентами, я решил отправиться в «Старый причал». Лоферы давно облюбовали эту приятную кафешку на берегу пруда. От дома – десять минут ходьбы. Пешие прогулки, говорят, полезны. Нашу кредитную машину – тёмно-серый «Хамаки Аэролэндер» модели «зет восемь» - забрала супруга. И пускай, у меня всё равно нет прав.

Бесспорно, машина – штука удобная в смысле поразвлечься. Например, мне нравилось в час пик остановиться посередине трассы и включить аварийные огни. С какими злобными рожами проносились мимо автоуроды, сигналя и матерясь, высунувшись из окон! А какая замечательная пробка при этом получалась! Но Вальке не нравилось подобное развлечение, потому что за рулём была она, и вся людская ненависть сыпалась на неё. Поэтому после пары таких забав она отказалась продолжать.

Вечером народу в «Старом причале» не очень много. Я заказал кружку пива и подсел за столик к Чемодану. Лидер лоферов нашего Красногвардейского района лениво цедил пенный напиток из бокала, время от времени издалека закидывая солёный арахис в свою ненасытную пасть.

- О, Валежник! Сколько лет, сколько зим! С чем пожаловал, брат-бездельник? – спросил Чемодан, кулаком вытерев пену с белёсых усов.

Давненько мы с ним не виделись. Я уж думал, что он забыл моё прозвище. Помнит, собака!

- Вечер бодрый, брат-бездельник! - ответил я, усаживаясь напротив. - Денег на квартиру у тебя хотел попросить. Ты ведь в областной администрации деньги лопатой гребёшь.

- А что, у вас на заводе платить перестали? – равнодушно поинтересовался Чемодан, разглядывая клетки на своей рубашке.

- Не знаю. Может и перестали. Я там уже не работаю.

Напускная лень слетела с широкой физиономии лофера:

- Во даёт! Сколько ты там проработал?

- Сам ты работаешь, Чемоданище! – возмутился я. – Я не проработал, а продержался полтора года. Чуешь разницу?

- Да ладно, не цепляйся к словам, - миролюбиво произнёс Чемодан, возвращаясь к своему пиву. – Кем ты там… бездельничал?

- Менеджером по операционным улучшениям.

Лофер присвистнул.

- Это что за должность такая?

- Чёрт его знает! Полтора года назад я пришёл в отдел кадров. Спросили про образование, то, сё. Потом спрашивают, мол, пойдёшь в отдел операционных улучшений. Я говорю, пойду.

- А что ты хоть делал-то? – заинтересовался Чемодан. – По крайней мере, что должен был делать? Какие должностные обязанности?

- Коллеги мои ходили по цехам и что-то записывали. Потом эти циферки вводили в электронную таблицу и распечатывали. А я писал планы на месяц и отчёты. Это ведь не запрещено Уставом?

Лофер глотнул пива:

- Ты же прекрасно знаешь, Валежник, что разрешено. Наш лоферский Устав воспрещает выполнять полезную работу. А планы, отчёты, концепции и прочие служебные записки таковой не являются. Это – имитация работы, она даже поощряется. Без неё никакой самый прожженный лофер и недели не продержится.

- Это я и без тебя знаю, - ответил я.

- На чём погорел? – поинтересовался Чемодан.

Мне принесли пиво. Я надолго присосался к бокалу и оторвался, пока не опорожнил больше половины. Лидер лоферов терпеливо ждал.

- Комиссия приезжала какая-то важная. Из головной компании. Американцы или британцы. Всё заводское начальство за месяц готовится начало. А в день приезда мы в отделе затеяли турнир в «Суперфайтер»…

- Что за «Суперфайтер»? – перебил меня Чемодан.

- Игра компьютерная, обычная сетевая стрелялка. Ну, мы, значит, с коллегами увлеклись, сидим, рубимся, а тут дверь в отдел открывается, и заходит вся эта комиссия и свита с ними из заводского начальства. А я спиной к двери сижу, не успел игру свернуть. Ну, меня первого и попёрли, как комиссия уехала.

- А коллег?

- Пару человек со мной вместе уволили. До кучи.

- Молодец! – неожиданно похвалил меня лофер и процитировал строки из Устава, - «Пункт третий: каждый лофер должен стараться нанести максимальный ущерб компании, в которой он числится, законными способами».

Я даже духом воспрял.

- Разве это ущерб для завода, что турнули пару менеджеров? Они и так не понять чем занимались, - на всякий случай решил поинтересоваться я у опытного лофера.

- Нет, брат-бездельник, твоя заслуга в том, что ты научил сотрудников играть в стрелялку в рабочее время. А это и есть прямой ущерб предприятию.

Чемодан замолчал и повернулся к соседнему столику. Я тоже последовал его примеру. Там сидел один из самых болтливых людей на свете, которых я знал – опытный лофер-ветеран Пурген. Прозвище он получил за способность нести пургу, то есть болтать всякую чушь, в любое время суток и в любом состоянии. Пункт пятый Устава лоферов гласит, что от каждого лофера должен исходить информационный шум: большое количество речей и служебных бумаг. Лофер просто обязан быть демагогом. Для Пургена этот пункт был любимым.

Напротив болтуна сидела симпатичная девушка и держала на весу диктофон. Корреспондент? Интересно!

- Каждое неформальное движение преследует какие-то цели. Какие цели у лоферов? – спросила девица Пургена.

- Если вы читали наш Устав, то могли заметить, что основная цель лоферов указана в первом пункте, - понесло нашего демагога. – Лофер не должен выполнять никакой полезной работы для общества. Где бы он ни числился, в какой бы организации. Особо опытные лоферы могут ничего не делать по три-четыре года, и при этом руководство компании или организации считает их прекрасными работниками. Это – высший пилотаж!

Надо же, Пурген даёт интервью! Любопытно, зачем это прессе понадобилось писать про наше движение? Наверное, девица эта – корреспондент какой-нибудь захудалой газетёнки, падкой до сенсаций. И редактор ей дал задание: написать о современных молодёжных движениях. На её месте я бы выбрал неформалов поярче: панков или скинхедов каких-нибудь.

- Как можно ходить на работу и при этом не работать? – удивилась девушка.

Пурген покровительственно засмеялся:

- Нет ничего проще. Ваш редактор или начальник отдела городской хроники, скорее всего, приходит на работу, часок пораскладывает пасьянсик, потом часок попьёт чай с такими же бездельниками, потом уходит на совещание...

- Но он и работой тоже занимается, - возразила корреспондент не очень уверенно.

- Этим он и отличается от лофера, у которого рабочее время полностью тратится на пасьянсы, чаепития и совещания. Только это, и никакой работы! Безделье прекрасно маскируется информационным шумом: докладами, служебной перепиской, отчётами.

- А если все будут бездельничать? Кто работать будет? – возмутилась девушка.

- Как вас, пардон, зовут? Светлана? Так вот, Светочка, автоматизация сейчас развивается такими темпами, что на одного работающего приходится по десять имитирующих работу. Причём, на экономике это никак не сказывается. Наше движение ширится. Скоро прогресс достигнет таких высот, что работающие люди станут огромной редкостью. Как в наше время, скажем, резчики по дереву.

- Во даёт! – с уважением произнёс Чемодан, кивнув в сторону интервьюируемого.

- Возьми его к себе в отдел, - предложил я. – Ты же начальник отдела программного обеспечения. Бери его системным администратором.

- Чтобы он всю локальную сеть обрушил? – засмеялся лидер.

- Зачем людям нужно имитировать работу? – продолжала изумляться Светлана. От спора она раскраснелась и стала ещё симпатичнее. – Я не против автоматики. А люди, освобождённые от труда, пусть занимаются чем-то творческим. Ну, стихи там пишут или ещё что…

- Прекрасная мечта коммунистов-утопистов! – так громко произнёс Пурген, что к нему повернулись все обитатели кафе, и лоферы, и нелоферы. – Автоматы выполняют всю тяжёлую работу, а люди занимаются высокими делами: творят, покоряют звёзды! Так вот, Светик-семицветик, беда в том, что люди не хотят покорять звёзды. И творить они тоже не хотят. Люди – существа более приземлённые, как оказалось. Они хотят сладко есть, крепко спать и весело развлекаться. Творчество – удел нищих неудачников. Раньше композитор творил, имея за душой гусиное перо, паршивую серую бумагу и свечи в качестве освещения. У современного композитора есть компьютер с мощным нотным редактором, синтезатор, имитирующий целый оркестр. Твори - не хочу! И где шедевры? Где первые концерты, девятые симфонии и высокие мессы? Нету! Не хочет современный композитор творить. Обществу не нужны симфонии. Обществу нужны музыкальные заставки в рекламе и мелодии для сотовых телефонов.

Мне даже захотелось поаплодировать, с таким пафосом произнёс Пурген свою речь. А того было уже не остановить.