Возмездие за безумие - Елена Поддубская

Двадцатипятилетняя Юля обращалась с сестрой исключительно как с младшим членом семьи, постоянно внушая ей свою значимость и первенство. Даже звала Юля сестру «Полей», а не Полин, как окрестили её мать и отец. Влюблённые с юношеских лет в героиню фильма «Звезда пленительного счастья», француженку Полин Гебль, невесту декабриста Анненкова, вторую дочь назвали таким вот офранцуженным именем, что раздражало Юлю неимоверно. Впрочем, никто не обращал внимания на небрежность отношения старшей сестры к младшей. Мать девочек – Галя, стройная и тонкокостная, что унаследовала и Юля, воспитывала дочерей по трём принципам: «Всё, что ни делается, делается к лучшему», «Всё, что впитано – впитано» и «Претензии к жизни можно предъявлять только по материальным вопросам». Виктор же, отец девочек и глава семейства, генный носитель высокого лба и миндалевидных глаз, но при этом передавший Полин широкие черты лица и фигуры, рассуждал ещё проще: раз зовёт Юля Полин Полей, значит так ей удобнее. А нравится такое имя младшей дочери или нет – вопрос риторический: ведь можно назвать и хуже?

Сцена за окном достигала апогея драматизма: водитель внедорожника, в бампер которого все-таки въехал «ас» на Ладе, вытаскивал неудачника из кабины вручную.

Юля повторно позвала сестру посмотреть начинающуюся драку.

– Больно охота… У нас тут каждые полчаса такие спектакли. Лучше давай прикрепим сетку от комаров. Несмотря на юный возраст, Полин была крайне рассудительным человечком. Девочка вовсю увлекалась компьютерными программами типа текстового редактора WORD, Picture Manager Microsoft Office – диспетчером рисунков для помощи в редактировании графических файлов, освоенным недавно взамен заброшенного навсегда «примитива» Paint, воспользоваться которым мог любой второклашка. Полин вообще интересовалась нехарактерными для её возраста «умными» вещами. Она посещала шестой класс частного колледжа и никак не могла себе позволить равняться на школьников младше. По правде сказать, повернувшись сейчас в пол-оборота и рассматривая с сопением Юльку, увлёкшуюся дракой внизу, Полин внутренне была уверена, что даже некоторые взрослые никак не умнее её.

Повесить сетку от комаров каждый день собиралась Галина. С пришедшим теплом насекомые просто изводили по вечерам. Виктор заказал раму с сеткой заранее, оставалось только вставить её в желоба, пробуренные в рамах балконных фрамуг. Самой сделать это женщине было некогда: походы на ближний Кооперативный рынок за свежими продуктами, которые неизменно требовал к ужину муж, отнимали каждое утро. Тем более что по дороге она всегда заскакивала в любимые бутики – итальянский и французский. Внутренне Галина всегда была уверена, что её предки когда-то жили в одной из этих стран. Надо сказать, что её типаж вполне мог бы сойти за европейский: чёрные волосы, тугие и длинные, выгодно обрамляли лицо и прекрасно освежали матовую кожу. Тёмно-зелёные глаза, широкие и поразительно симметричные, алые губы, тонкие запястья и щиколотки – всё свидетельствовало об утонченности и изяществе. Изысканный выбор гардероба и макияжа прекрасно дополнял достоинства, какими наделила почти пятидесятилетнюю женщину природа. Проходя по Центральной (а на других улицах показываться не было смысла, публика и эстетика «не те»), Галина всегда замечала на себе восхищённые взгляды. Дочери ей подражали, как могли, но могли не всегда. Тем не менее, Галя, замечая подражание, не уговаривала дочерей индивидуализироваться. Её самолюбие питалось и желанием походить на неё, тем более, что эффект схожести был плохо достижим. Галя и была эгоцентрична и спесива. Но при этом – необыкновенно любящая мать-наседка, не мирящаяся с мыслью, что дети могут принимать без неё малейшие решения.

– Ты даже воду в туалете не доверяешь им сдёргивать, – не раз упрекал жену Виктор в самоуправстве, доходящем порой до абсурда.

В доме всё держалось на Гале: её воле, её требованиях, её планах. Критикуя жену, Виктор паразитирующе почивал на её фонтанирующей энергии: отгораживался практически от всех домашних дел, но оставлял за собой при необходимости право решающего голоса.

Юля подчинялась Гале полностью, отдавая родительнице право не только брать на себя всю ответственность в любом предприятии, но даже думать за неё. Полин, при кажущейся строптивости, всего лишь позволяла матери думать, что следует её советам и назиданиям. Ссориться с мамой у девочек не было ни малейшего желания.

– Я так люблю тебя, мамочка, – Юля часто приникала к материнскому плечу, когда Галя хвалила дочь.

– Ты у нас самая красивая, мамулечка, настоящая француженка, – отмечала Полин в моменты, когда требовалось снизить материнскую бдительность.

Какими могут быть настоящие француженки, особенно в быту, Полин знать не могла. Ориентиром служили обложки многочисленных журналов мод на прикроватной тумбочке Гали.

Итак, предстояло повесить сетку от комаров. В проём открытого окна Юля, на правах старшей, вставила заранее приготовленную рамку и стала аккуратно клипсовать её по периметру в приготовленный зазор. Работа была несложная и даже интересная. Юля постукивала кулачком, вбивая выступ рамы в зазор фрамуги. Полин стояла сзади, подсказывая ориентиры. Когда внизу всё было сделано, Полин спросила, не принести ли табурет. Сверху рама вошла, но, если не вбить, могла свалиться внутрь балкона, подуй ветер чуть посильнее.

– Тащи, – вздохнула Юля насчёт табурета, любая работа для девушки была наказанием.

Юля уже стояла на стуле и простукивала кулачком по раме, когда вдруг заметила внизу под балконом мать, идущую по Атаманской под руку с каким-то молодым человеком. Близорукость не позволила определить, кто является спутником матери, и про себя Юля пожалела, что в пользу имиджа отказалась от ношения очков, рекомендованных офтальмологом ещё два года назад. Очки, считала Юля, были ужасным признаком начинающегося угасания. И вообще, что такое очки? Загорожено пол лица, значит, на пятьдесят процентов снижен шанс нравиться юношам. Да, несмотря на то, что в свои двадцать пять лет Юля уже была семь лет замужем за Романом Киселёвым, желание нравиться фонтанировало, как у родительницы. В этом дочь и мать были одинаковы.

– Поля, посмотри, это мама? – Юля обернулась на сестру. Вопрос был специально завуалирован, маму-то она узнала.

– И Рома, – подтвердила Полин, широко улыбаясь, – Интересно, почему это во время обеда мама тащит твоего мужа к нам?

– Дома есть нечего, – ответ был исчерпывающим.

Хозяйкой Юля был никакой. Жили молодые в двух кварталах от дома Уховых, на улице Октябрьской, шумной от общественного транспорта и совершенно не тронутой цивилизацией. Двухкомнатная квартира принадлежала родителям Киселёва. Молодые жили в ней бесплатно за обещание постепенно делать ремонт. Но у Ромы на ремонт не было времени, а у Юли желания. Тратить на ремонт чужой квартиры деньги, на которые можно мотаться по ресторанам и дискотекам, в понятии Юли было просто кощунством. А вообще-то девушка очень надеялась на то, что муж скоро заработает на свою квартиру, где она и примется за ремонт. Работал Рома в банке, имел пост замдиректора и зарабатывал неплохо. Так что, надежды Юли казались совсем не надуманными.

– А что, тебе жалко, если Ромка съест тарелку окрошки? – Юля надула губы.

Полин знала эту капризную мимику сестры и всегда зверела от неё.

– Не жалко. Лови! – младшая сестра силой бросила в сестру подушку с кровати матери, которую держала в руках. Подушка сладко пахла редким парфюмом от Фрагонара «Дорогая красавица», привезённым Гале «из самого Грасса!». От неожиданности броска Юля потеряла равновесие. Крик сестры заставил Полин зажмуриться. Открыв глаза, маленькая девочка увидела Юлю на полу с невероятно неестественно сложенными веером ногами.

– Ох-ох, – проговорила Полин себе под нос, – Похоже, у тебя перелом, и теперь мама станет возить тебя на колясочке…

Улыбка молнией проскользнула на плаксивом лице тут же взвывшей Юли.

Глава 2. «Как же повезло… познакомиться»

Дом с «анжеликами» строили почти десять лет, а заселили в 1989 меньше чем за три месяца. Первые три подъезда уже отгуляли новоселье, в то время как в трёх последних всё ещё жужжали дрели строителей, и вход в них загораживал мусор от отделочных работ. Семья Уховых вселилась в пятый подъезд в середине лета. Молодая хозяйка Галя беспрерывно восторгалась прекрасной двухкомнатной квартирой, видом с балкона на сквер у дома и скоростью лифта. На удивление новосёлам лифт запустили в первый же день официального заселения. Квартиру в этом престижном доме, среди жильцов которого были профессора, ведущие врачи, воины-афганцы, знаменитые спортсмены-олимпийцы и даже один Герой Советского Союза, Уховы получили благодаря тому, что под снос пошёл весь квартал их частного сектора в Пашковке – пригородном посёлке. Тут же неподалёку въехали тоже в двушку и родители Виктора. Правда, в старый фонд и в квартиру, оставшуюся без хозяев по случаю их смерти, (Галя, узнав это, перекрестилась), но зато в прекрасном кирпичном доме по улице рядом, где потолки были по три с половиной метра и внутренний дворик закрытого типа.