Котел с неприятностями. Россия и новая Большая Игра на Ближнем Востоке - Сатановский Евгений Янович

Однако всё описать так и не удалось – в том числе в настоящем, расширенном издании. Переплетённая стопка бумаги, покрытой типографской краской, которую читатель держит в руках, – треть изначально задуманного, и написана эта треть преимущественно по ночам и по выходным. Остальное время автор давал десятки и сотни интервью журналистам. Отвечал на вопросы, удивляясь общему количеству идиотов на планете и их равномерному распределению по странам мира. Консультировал дипломатов и политиков. Писал книги.

Плюс он вёл колонки в отечественных и зарубежных СМИ, еженедельную полосу в «Военно-промышленном курьере» и много чего в других местах. С октября 2015 года присутствовал по три часа три раза в неделю, а потом по два часа – пять раз на «Вестях-FM» в качестве радиоведущего. Бывают в мире странные предложения, на которые в качестве эксперимента интересно согласиться. Хотя успешен ли этот эксперимент, судить не ему. Радионачальство, впрочем, не жаловалось.

Правда, он ничего не вёл в блоге и «Твиттере», которых не имел, не имеет и надеется никогда не иметь – чай, не третий российский президент, некогда. Хотя с интересом и признательностью наблюдал за деятельностью фан-клуба, который за него и его не спросясь завёл от его имени и продолжает пополнять свежими интервью, размещаемыми от его имени, «Фейсбук», «ВКонтакте» и «Ю-Тюб», заблокированный после того, как после парижского теракта осенью 2015 года он, перефразируя Черчилля, в сердцах обозвал президента Олланда «овцой в овечьей шкуре». Западная демократия – страшная сила. Так что в качестве компенсации моральных потерь от разочарования в ней, он ежедневно с осени 2019 года ведёт телеграм-канал «Армагеддоныч» и дважды в неделю стримы на канале «Соловьёв LIVE».

Сверх всего вышеозначенного, он еженедельно по утрам в четверг общался и общается с радиослушателями вместе с Владимиром Соловьёвым. И, наконец, работал «говорящей головой» для радио и телевидения, если что-то случалось на Ближнем Востоке, где всё время что-нибудь случается. Кроме того, автор носился по миру в соответствии с поговоркой «для бешеной собаки сорок вёрст – не крюк». Читал лекции студентам. Штудировал новые и перечитывал любимые книги. Просматривал журналы и газеты. Прорабатывал аналитические материалы, которые эксперты его Института Ближнего Востока готовили с нарастающей скоростью. Писал статьи и следил за новостями. Проводил совещания и участвовал в совещаниях. Отвечал на вопросы. Следил за происходящим на финансовых рынках и в чёрной металлургии.

В свободное от всего этого время он переругивался с идейными и личными врагами, преимущественно сторонниками «бородатых зайцев» из саудовской и иранской резидентуры, а также идиотами – либерально-оппозиционными, махрово-православными или патриотическими, делая это в телеэфире, радиоэфире и живьём, с интересом читая потом, что они пишут об этом в Интернете, где всякая мелкая болонка становится храброй, как тренированный питбуль. А также организовывал конференции и выступал на чужих конференциях, стараясь уложить всё, что хотел сообщить аудитории, в отводимые на каждый приличный доклад десять минут.

Обрати внимание, читатель! Именно десять, поскольку это максимально допустимое время, после которого слушатели начинают засыпать, если только выступающий не поёт, не играет на музыкальных инструментах и не исполняет стриптиз у шеста. Впрочем, двое из трёх засыпают и в последнем случае, особенно если шест изготовлен из нержавеющей стали зеркальной полировки (не «быстрореза» или 12Х18Н10Т, но тоже приличной), вращается на бесшумных подшипниках и оказывает гипнотический эффект.

В общем, автор был занят – как всегда на протяжении последних пятидесяти пяти лет, с тех пор как судьба и Закон о всеобщем среднем образовании привели его в первый класс 720-й школы. Доведя же себя до изнеможения работой, он общался с друзьями и семьёй – преимущественно по мобильному и скайпу – и пил чай в объёмах, которых с избытком хватило бы на год населению Шанхая. Гладил по шелковистой шерсти двухкилограммового пекинеса Зулю – Гакусей-Зянь-Вэй (мир её памяти, ушедшей в рай для маленьких собачек весной 2013 года), а затем померанского шпица дочки Джерри-Ли и полосатого деревенского кота Мурчика, «цвета скумбрии».

Техническое образование, полученное в бывшем лучшем металлургическом вузе планеты, и многолетняя карьера в проектном институте и на заводе привили автору уважение к цифрам. Цифры надёжны. Дают ощущение точности и фундаментальности. Описывают мир таким, как он есть. Нет ничего поэтичнее цифр для того, кто в них по-настоящему разбирается. Статистика – поэзия востоковеда-практика, как называют в прессе отечественных разведчиков и вражеских шпионов. Хлеб дипломата и банкира. Проклятие студента МГИМО и ИСАА.

Дали бы автору волю, книга включала куда больше цифр, чем включает, – если, конечно, все они не будут выброшены в процессе редактуры. Цифры не идеальны: информация «протухает» со скоростью, которая заставляет постоянно переиздавать негламурные толстые справочники, которые так идут блондинкам в лёгких, намекающих на наличие интеллекта очках, облекающих стан в розовое, кобальт и нежно-голубое. Благо, Интернет позволяет обновлять информацию без уничтожения лесов, позволяя сохранить их для производства по-настоящему важной для этой категории человечества продукции: туалетной бумаги и салфеток в клеточку.

Цифры нравятся не всем. Есть те, кто не воспринимает их вообще. Есть те, кто не откроет книгу, если в ней много статистики. И кому тогда эта книга нужна? Уж точно не издательству, которое не хочет быть банкротом. Так что читатель держит в руках адаптированную версию. Кое-какие разделы в ней ради эксперимента и из лёгкого садизма сохранены в исходном виде и представляют собой «кашу с гвоздями», насыщенную цифровой информацией. Но, в конце концов, автор не Михаил Булгаков, не Михаил Веллер и не Михаил Жванецкий – чего ему и самому искренне жаль.

Однако, поскольку читатель тоже человек, книга представляет собой нечто вроде конской колбасы с рябчиком в пропорции один к одному: одна лошадь – один рябчик. В текст вкраплены лирические отступления. Это подлинные истории из жизни автора, каждое слово в которых – правда. Устав от лекторского тона, автор местами позволял себе сменить его на легкий стёб. Уместно ли это – судить издательству. Студентам нравится. Зрителям и слушателям нравится. Читателям – поглядим.

Используя собственный опыт, автор честно рекомендует, не комплексуя, пропускать разделы, которые покажутся читателю не заслуживающими его внимания или скучными. Автор не обидится по двум причинам. Во-первых, он никогда об этом не узнает. Во-вторых, он сам так делает. Не исключено, что пропущенная информация пригодится читателю зачем-нибудь потом. Или не пригодится никогда – данному конкретному человеку. Так пригодится другому. Третьему. Или сто двадцать третьему.

Книги вообще надо читать быстро – потом их можно перечитывать, если они того стоят. Во всяком случае, помянутый выше двухтомник Голсуорси, которым можно было бы убить средних размеров слона, просто уронив его на это ни в чём не повинное животное, двенадцатилетний в то время автор, вдохновлённый шедшим на телеэкранах страны британским сериалом, прочёл за три дня. Было очень интересно.

Предисловие. БСВ: «дуга нестабильности», или котёл с неприятностями…

Что представляет собой с российской точки зрения регион, занимающий пространство от Марокко до Пакистана и от Сомали до российской границы? Территорию «Большой игры»? «Мягкое подбрюшье» России? Родину джихада? Потенциального союзника России в противостоянии с Западом и ситуационном альянсе с Китаем? Ресурс углеводородов для мировой экономики? Источник вдохновения для Бжезинского, Жириновского и Дугина?

Традиционно БСВ называют «мягким подбрюшьем» России. В самом деле, сколько бы мы ни готовились к вооружённому противостоянию с НАТО, какие бы спекуляции ни строились вокруг складывающегося мало-помалу альянса России с Китаем, как бы мы ни спорили с Японией по поводу Южных Курил, одной из основных угроз для России является угроза с юга.