Очерки об истории цивилизации и ее деятелях. Сборник составлен 10 октября 2016 года - Владимир Залесский

Молодой Бокль – человек без формального образования, без профессии, без конкретного «дела». Отец оставил ему и другим членам семьи наследство. Бокль около полутора лет путешествует. Выберем момент, увидим Бокля, праздно прогуливающегося по парижскому бульвару, и сделаем констатацию: «Бокль – паразит!». Более того, человек не вполне адекватный: даже не женился. А то, что выучил 19 языков, так тоже подозрительно: зачем человеку без профессии и своего дела знать столько языков? Имитация активности. Все от безделья – мог бы поработать, например, конторщиком. Да и в какой мере он знал эти языки? Это еще нужно проверить…

Почему бы не написать для такого случая рассказ «Бокль». Этакую сатиру. Действующие лица: путешествующий по Европе англичанин – бездельник, с графоманскими наклонностями, манией ни на чем не основанного исследовательского величия, имитирующий изучение языков для введения в заблуждение окружающих, комично погруженный в чтение и ничегонеделание. Рассказ завершить каким-либо забавным эпизодом: перепутал немецкого издателя с бельгийским официантом: знание языка подкачало… Для антуража добавить нелепую сцену изъявления симпатий Боклем француженке.

Вот появляется рассказ известного писателя М. под названием «Бокль». Публика читает эту сатиру. Ей нравится! Эти умники-бездельники много о себе воображают! Задаются! А разберись, так и оказывается, что их самомнение – мыльный пузырь: это просто какие-то чудаки («шутники и выдумщики»? ) … Публика довольна, доволен и писатель М. Прибавляется популярности, гонораров.

Проходит время, Генри Томас Бокль издает двухтомную монументальную «Историю цивилизации в Англии».

Что делать писателю М.? Написать, – ради справедливости и приличия – хотя бы коротенький рассказик «Бокль и Цивилизация»? Хватит ли образованности, ума, «знания человека и его души»? Публика уже отчасти одурачена, гонорары получены. Да и сам выдающийся писатель М., предположим, уже умер. Остался гипотетический рассказ «Бокль». И что с ним (рассказом) делать?

НЕ «ЗА БОРТОМ»

Бомбар, только не Симон (1884 года), а Ален (1952 года) занял место в специально подготовленной резиновой лодке и поплыл. Проект трансатлантического плавания, согласимся, выглядел странно. Этот проект, на первый взгляд, представляется мало мотивированным и совершенно неожиданным. Человек, получивший медицинское образование, не имеющий опыта и навыков океанских плаваний, намеревается переплыть Средиземное море (!?), а затем и Атлантический океан (!!??) на резиновой лодке (!!!???). И выдавливать по капле из рыбы физиологическую жидкость для восполнения недостатка пресной воды.

(Плавание состоялось в 1952 году. По Средиземному морю А. Бомбар плыл с Г. Мьюир-Пальмером; плавание через Атлантический океан А. Бомбар продолжал и совершил в одиночку. Книга о плавании была опубликована в 1953 году).

Ален Бомбар – человек, мотивированный не корыстными, а общегуманными интересами, образованный, волевой, с громадной сообразительностью, постоянно думающий о семье, жене, ребенке.

Достаточно сказать, что многие премудрости навигации А. Бомбар осваивал уже в ходе одиночного плавания. Не всегда успешно. Выручили кругозор, стратегическое мышление, выручали качества, называющиеся на латинском ingenium, – то есть, способность, изобретательность.

Не остановили его ни риск, ни болезни, ни муки одиночества, ни страх смерти.

Плавание завершается успешно. Он издает книгу. Во франкоязычной Википедии перечислены книги, автором которых является Ален Бомбар.

Он не «за бортом». Он руководит лабораторией в частном океанографическом институте на Лазурном берегу, работает на посту государственного секретаря в Министерстве охраны окружающей среды Франции. С 1981 и до 1994 гг. участвует в качестве депутата в деятельности Европейского парламента. Возглавлял общественные организации. Умер в возрасте 80 лет.

Интересна фотография его лица, сделанная крупным планом в последние годы его жизни. Видны следы физического увядания, но в глазах светится достоинство, оптимизм и отвага.

Отличало его отменное здоровье, хотя и попытка самоубийства имела место после одного из неудачных испытаний в 1958 году спасательного оборудования.

МАРСЕЛЬ. «ПРЕДВЕСТИЕ ИСТИНЫ КОСНУЛОСЬ МЕНЯ»

В книге Алена Бомбара об одиночном плавании через Атлантический океан есть детали, которые, наверное, сложно полностью расшифровать русскоязычному читателю, но которые обращают на себя внимание.

Когда Ален Бомбар готовил плавание, французские власти завели на него дело в связи с якобы незаконным выходом в море на надувной лодке (еще до начала «основного» плавания).

Помощник прокурора в судебном заседании высказался: «Как известно суду, обвиняемый прибыл из Монако. А оттуда недалеко и до Марселя. Он веселый шутник: вся эта экспедиция существует лишь в его воображении». («Марсельцев во Франции считают завзятыми шутниками и выдумщиками» – примечание переводчика к русскоязычному переводу. Монако, предполагаю, воспринимается не только как Океанографический институт, но и как место расположения казино. Намек помощника прокурора: «шутник плюс игрок равняется шумный авантюрист»? Шулер? Человек без чести?).

(Несколько следующих цитат – из книги Алена Бомбара. Цитаты относятся к разным моментам плавания Алена Бомбара; последовательность цитат соответствует расположению в книге соответствующих частей текста).

«Поднялся легкий бриз, и мы снова стали приближаться к западной оконечности острова, все к тому же мысу Менорка. Мы знаем, что стоит только обогнуть этот мыс и примерно в миле к югу нас ждет маленький порт Сьюдадела, наше спасительное убежище. (…) По случаю нашего прибытия собралась большая толпа. Впереди стоял пожилой испанский офицер, в глазах которого светился ум. Взглянув на наш флаг, он обратился ко мне. Я с трудом держался на ногах, поддерживаемый двумя любезными добровольцами. Завязался быстрый разговор: – Вы француз? – Да. – Откуда вы прибыли? – Из Франции. – Вот на этом? – он взглянул на „Еретика“. – Да. – Из какого порта? – Монте-Карло. – Милостивый государь, для того чтобы я вам поверил… Я протянул ему вырезку из газеты, где сообщалось о нашем предстоящем отплытии. Тогда этот старый испанский офицер отступил на шаг, вытянулся перед нашим флагом и воскликнул: – В таком случае, господа, да здравствует Франция! Справившись с охватившим меня волнением, я попросил его засвидетельствовать неприкосновенность нашего аварийного запаса».

«И все-таки я не предполагал, что мне будет устроена такая встреча! Больше ста человек собралось на аэродроме. Какая-то прелестная девушка даже преподнесла мне букет, подобранный под цвета города Парижа. …Газета „Пти Марокэн“, возмущенная историей с двумя жандармами, открыла подписку, чтобы собрать сумму, равную взятому с меня штрафу. Первым подписался командующий флотом в марокканском секторе адмирал Соль. Подписка продолжается. Наконец-то я реабилитирован! Теперь у меня чистая анкета».

«И наконец, я был удостоен высшей чести: в одно прекрасное утро мне вручили приглашение из Адмиралтейства. Там меня принял маленький живой человек, одетый во все белое, и под видом дружеской беседы устроил мне настоящий допрос с пристрастием. Он интересовался всем: моей целью, моими средствами, экзаменовал меня по морскому делу, в общем старался узнать как можно больше. (…) В заключение этой дружеской, хоть и нелегкой для меня беседы адмирал сказал: – Теперь мы поняли, чего вы хотите, и мы вам поможем. До известной степени благодарен вам, адмирал: когда я потом встречал в море судно под испанским, английским, голландским или еще каким-нибудь флагом, я каждый раз ощущал себя частицей французского военно-морского флота. Вы дали мне свою личную штурманскую карту Атлантического океана, и вы были первым моряком, который предсказал мне успех. „Написанное остается“! Вы это знали, адмирал, когда написали на моей карте: „Вы победите“».

«Словно для того, чтобы меня подбодрить, в том месте, где я решил оставить буксир, совершенно случайно оказалась большая трехмачтовая парусная шхуна – испанское учебное судно военно-морской офицерской школы. Я подумал, что видно сама судьба пожелала, чтобы эта шхуна проводила меня в большое плавание, ведь она была, может быть, последней представительницей старого флота … … На шхуне в знак приветствия медленно приспустили флаг. Все курсанты выстроились на палубе и, когда я проплывал мимо, обнажили головы. Невольно я подумал, что во всех флотах мира так провожают покойников. Но ведь я поднял свой парус во имя жизни! И вот он уже влечет мою лодку мимо этих быстрых судов, легко скользя во всех направлениях, они прощались со мною флагами или полотнищами парусов. Вскоре они исчезли все. Я уже видел только учебное судно и думал, что остался один в океане, когда мне была оказана последняя и высшая честь: на шхуне зарифили все три грот-марселя, а потом вновь распустили их, и ветер с шумом наполнил гудящие полотнища. Это последнее приветствие подхлестнуло меня, как удар бича, словно старая шхуна не прощалась со мной, а уже поздравляла меня с победой».