Короткий бег мангуста - Алексей Клёнов

– За успех.

Зажевав водку картошкой и закурив, небрежно, словно между прочим, пояснил:

– Сегодня хату выставим. Сообщил мне хороший человек, что у хозяина много хороших вещей. Надо облегчить собственника.

Поперхнувшись, Андрей закашлялся и умоляюще посмотрел на Медведева:

– Да ты что, Степа? Не хочу я больше.

– Не хочешь?.. – Выпустив Горбунову в лицо густую струю дыма, Медведев ядовито переспросил, – Значит, ты не хочешь? А когда деньги за тачку получал, хотел? Так ты учти, тот мужик до сих пор заявления строчит и требует найти машину. И не только он. Ты знаешь, чья это «девятка» была? Районной администрации. А мужик – водила на окладе. Если бы еще частник, хрен с ним. Но когда из большого кабинета ежедневно звонят и требуют принять меры…

– А ты откуда знаешь?

– Не твое дело, есть информатор. И потом, с нами твой командир пойдет.

– Слава? Хорин?! Мой комвзвода?

– Он самый. Ты думал, я только тебе в нашем райотделе подработать помогаю? Будешь с нами – не пожалеешь.

Горбунов с минуту подавленно молчал. Потом, запоздало сообразив, спросил:

– А почему только мой? А ты…

– А меня сегодня Мерецков фактически вышиб. По собственному. С понедельника я штатский человек.

– Ага… – Растеряно кивнув, Горбунов жадно хватил вторую стопку водки и торопливо закурил. – Ладно, согласен.

Попыхивая сигаретой, Медведев деловито подытожил:

– Ну, еще бы, куда ты, на хрен, денешься. И учти, я из ментовки ухожу, но там мои люди остаются. И не только Слава Хорин.

Запахнув бушлат, поднялся.

– Будь готов в восемь вечера. Форма одежды… Ну, сам знаешь. Бывай.

Развалившись на переднем сиденье потрепанных «Жигулей», Степан, небрежно покуривая, пояснял водителю:

– Ты знаешь, Олег, бабы – твари. А моя бывшая среди них первая. Я и эти то шмотки с нее с трудом выбил. Через суд хотела, сука. А я зря, что ли, на нее четыре года горбатился? Ну, сунул пару раз в торец, и без суда согласилась. А вещички перевезем, я с тобой сразу же рассчитаюсь.

Олег со скрипом переключил передачу и пробурчал, явно недовольный тем, как складывается ситуация:

– Куда заберем? Вас четверо, да еще и груз. У меня ж «копейка» а не «ЗиЛ».

– Да брось, не ведись. Ребята мне только погрузиться помогут, а дальше своим ходом пойдут. А мы с тобой шмотки ко мне в гараж перевезем. Я ведь, как от бабы своей ушел, у чужих людей живу. Там и без того тесно, да и неудобно беспокоить лишний раз, на ночь глядя.

– Ну, смотри. Кто платит, тот и…

– Наказывает, – закончил за Олега Медведев, и хохотнул. – Шутка. Заворачивай во двор, вон к тому подъезду. Приехали. Слава, Андрей, пойдемте. Альфред, ты здесь подожди. Понадобишься – позову.

На третий этаж поднялись пешком. Возле двери квартиры Степан передал Хорину охотничий нож.

– Когда завалю, подержишь мужика, чтоб не дергался. Да смотри так держи, чтобы рожи наши не видел и не опознал, тьфу-тьфу, ежели что.

Позвонив один раз коротко, Степан добавил два длинных, властных звонка. За дверью послышались шаркающие шаги и сухой кашель. Мужской голос с хрипотцой из-за обитой дерматином двери прозвучал приглушенно:

– Кто там?

Взбалтывая газовый баллончик, Медведев хмыкнул и с металлом в голосе отчеканил:

– Откройте, участковый.

Чуть помолчав, за дверью переспросили:

– Какой участковый? Как зовут?

– Меня не зовут, я сам прихожу… Ну, открывайте, Шаблеев моя фамилия.

Знакомая фамилия, видимо, успокоила хозяина квартиры. Замок щелкнул и в приоткрытую на ширину цепочки дверь выглянул средних лет мужчина с нездоровым серовато-желтым лицом. Напружинившись, Медведев врезался левым плечом в дверь, одновременно брызгая хозяину в лицо из баллончика. Ворвавшись в прихожую, резко вскинул ногу и впечатал в перекошенное лицо каблук тяжелого ботинка. Хорин с Горбуновым моментально проскользнули следом и прикрыли за собой дверь. Степан ринулся в квартиру. Хорин с Горбуновым навалились на лежащего хозяина. Через несколько секунд верхом на связанном мужике сидел Хорин, приставив к его горлу нож. Чуть потерев широким лезвием по горлу, предупредил вполголоса:

– Башкой не крути, пидор. Порежешься.

Медведев с Горбуновым переносили в прихожую вещи. На импортный телевизор поставили видеомагнитофон. Рядом импортный двухкассетник и музыкальный центр. Горбунов, шумно сопя от возбуждения, срывал с вешалки кожаные куртки и пыхтел:

– Все, Степа, все… Давай уходить, а то засыплемся.

– Ладно…

Степан еще раз обошел квартиру, и, вернувшись в прихожую, взял с туалетного столика кожаную барсетку. Бегло осмотрев содержимое, удовлетворенно хмыкнул:

– Ну, надо же, а? Даже загранпаспорт имеется. Кто ты у нас, голубь? Так… Лукманов Фуат Эрнестович. Ну и имечко, б… А вот деньжат маловато.

Пнув Лукманова в бок, Степан злобно прошипел, рванув голову за волосы вверх почти вертикально, и в упор глядя ему в лицо:

– Где бабки, урод?

Извиваясь под тяжелым Хориным, Лукманов сдавленно промычал:

– М-м-м… Нет денег, Аллахом клянусь. Возьмите аппаратуру, вещи возьмите. Только не убивайте. Я никому ничего не скажу, мамой клянусь!

Хорин злобно шарахнул Лукманова кулаком по голове, прорычал:

– Только попробуй, гнида! Мы тебя из-под земли достанем, на куски разделаем и снова зароем.

Удерживая Хорина за плечо, Степан укорил:

– Ну, зачем же так? Фуат Эрнестович никому не скажет, он умный. Верно, Фуат бля Эрнестович?

– Да, да. Да! Никому не скажу, клянусь. Только не надо… Не убивайте!

– Ну, вот и ладушки… Ладно, – Степан похлопал Славу по плечу, – ты придержи его, а мы барахло перетащим.

Спустившись с телевизором вниз, Степан стал запихивать его в салон, и, как ни в чем не бывало, с совершенно искренним огорчением поделился с водителем:

– Нет, Олег, ну ты подумай какая сука, а? Микроволновку с холодильником уже продать успела. Пришлось в порядке компенсации кое-что из шмоток прихватить. Ты обожди еще чуток, мы мигом.

Вернувшись в квартиру Медведев с мясом выдрал телефонный шнур из аппарата, взял двухкассетник и окликнул Хорина:

– Уходим!

На улице отозвал парней в сторону от машины и проинструктировал:

– Если что, – мы сегодня были у Славы, водку пили. Понятно? Сейчас валите по домам, хорошенько вмажьте. Рассчитаюсь с вами, когда барахло толкну. Думаю, не позже чем через неделю, товар ходовой. Эх, жалко денег не было…

Коротко хохотнув, издевательски добавил:

– От лица службы, б…, объявляю вам благодарность.

Сев в машину Степан закурил и спокойно кивнул водителю:

– Поехали, кореш…

Утром в понедельник райотдел гудел как растревоженный улей. Небрежно кивая на приветствия знакомых, Степан дошел до кабинета начальника и, коротко постучав, распахнул дверь:

– Разрешите, товарищ майор?

Подняв голову от бумаг на столе, Мерецков хмуро посмотрел на Медведева и недовольно ответил:

– Входи, раз пришел.

Пройдя от двери к столу Степан положил на стол лист бумаги и отступил на шаг, не спрашивая разрешения присесть. Майор не предложил. Бегло прочитав рапорт он косо нацарапал внизу «Не возражаю» и оттолкнул лист от себя, давая понять, что разговор закончен.

– Обмундирование сдашь в ХОЗО. Зарплату за прошлый месяц получишь в конце недели. Выходного пособия тебе, извини, не полагается. Ну? Чего вызверился? Ступай.

Поиграв желваками, Степан недобро спросил:

– Ничего не хотите добавить?

– Не хочу. Да и нечего.

– Ну а я хочу! – Сделав шаг вперед, Степан навис над майором и прошипел. – Смотри, майор, возможно, пересекутся наши дорожки…

– Ты что, угрожаешь мне?! – взвизгнул Мерецков подскакивая на стуле.

– Предупреждаю.

Круто развернувшись, Медведев дошел до двери, обернулся и повторил:

– Предупреждаю… Я тогда все припомню.

Захлопнув дверь с другой стороны, злобно плюнул на табличку.

– Гнида в погонах.

На повороте коридора его окликнул выглянувший из своего кабинета Лозовой:

– Степан, зайди ко мне.

Переступив порог кабинета, Медведев на долю секунды замер и напружинился, едва не выругавшись вслух. За столом Лозового сидел Лукманов, торопливо царапая авторучкой по листу бумаги. На звук голосов из коридора Лукманов поднял от стола голову и, заметив Медведева, побледнел и выпучил расширенные от животного ужаса глаза. Степан, мгновенно справившись с первоначальной растерянностью, не дрогнув ни одним мускулом на лице, спокойно прошел к свободному стулу, сел, вальяжно раскинулся, забросив ногу на ногу, и абсолютно спокойно поздоровался:

– Привет, Андрей.

В упор посмотрев на трясущегося Лукманова, ядовито добавил, многозначительно усмехнувшись:

– И вам тоже, любезный, здравствуйте.

Лукманов как ужаленный соскочил со стула, смял лист бумаги с незаконченным заявлением, затолкал его в карман, и засеменил к двери. Ошалело посмотрев на него ничего не понимающий Лозовой окликнул: