Армия короля Франции (ЛП) - Элари Ксавье

От одного крестового похода к другому

С детства Людовик IX был приучен носить оружие[3]. Он стал королем в возрасте двенадцати лет, в 1226 году, и сразу же был посвящен в рыцари и коронован. Сначала ему пришлось добиться признания своей власти великими баронами, которые стремились вернуть себе положение, которое они занимали до правления Филиппа II Августа. Многочисленные, но ограниченные и сумбурные военные операции обернулись к выгоде молодого короля и его матери Бланки Кастильской. Несколько лет спустя, весной 1242 года, английский король Генрих III предпринял попытку отвоевать земли, которых Филипп II Август лишил его отца Иоанна I Безземельного. Однако 21 июля Людовик одержал большую победу при Тальебуре, которая завершила последнюю войну которую он вел на территории своего королевства. Это было также последнее сражение, в котором французский король лично принял участие, вплоть до Монс-ан-Певель, шестьдесят лет спустя.

Для Людовика единственной законной войной теперь был крестовый поход. На короткое время вновь захваченный христианами в 1229 году, Иерусалим снова перешел в руки турок в 1244 году. Вскоре после того, как эта новость дошла до него, будучи тяжело больным, Людовик принял крест. Следующие годы были посвящены подготовке экспедиции. Для этого были мобилизованы обычные доходы королевского домена и налоги, предоставленные королю Папой на доходы Церкви (децимы, дясятина). Необходимо было закупить лошадей и оружие, собрать припасы и доставить все это в порт Эг-Морт, основанный в 1241 году и ставший первым королевским портом на Средиземном море. 25 августа 1248 года флот крестоносцев отправился в плавание. Через несколько недель король был на Кипре. Наступила осень и сезон штормов, поэтому было решено зазимовать на острове. К тому же необходимо было дождаться отставшие отряды. Только в мае 1249 года армия снова отправилась в путь, в направлении Египта, который в то время был главной державой мусульманского мира. 6 июня крестоносцы взяли крепость Дамиетту. За этим многообещающим успехом последовал ряд стратегических ошибок. Будучи плохо осведомленными о климате, топографии и силах противника, король и его бароны двинулись на Каир. При селении Мансура (8 февраля 1250 года) авангард армии крестоносцев, которым командовал один из братьев короля, Роберт д'Артуа, был уничтожен. Отступление, которое приказал начать Людовик, в конце концов превратилось в разгром. 6 апреля у короля не осталось другого выхода, кроме как капитулировать. Большая часть крестоносцев была уничтожена, а король и главные предводители армии попали в плен. Выжившие были освобождены через несколько недель за колоссальный выкуп. Сдача Дамиетты была ценой, которую потребовали за освобождение самого короля. Отплыв из Эг-Морта с 2.800 рыцарями, Людовик имел всего сотню или около того, когда покинул Египет… Несмотря на гибель почти всей своей армии, Людовик отказался возвращаться во Францию и остался на четыре года в Сирии, в том, что осталось от христианских поселений в Святой Земле[4].

Только летом 1254 года Людовик вернулся в свое королевство. В декабре он обнародовал указ о масштабной реформе. Чтобы подготовиться к новой экспедиции, о которой он, несомненно, уже подумывал, Людовик намеревался улучшить управление королевством и в то же время обеспечить мир между христианскими государствами. Парижский договор, заключенный в 1258 году, закрепил отказ короля Генриха III от претензий на утраченное наследие его предков Плантагенетов. В том же году Корбейский договор позволил примириться с Арагонским королевством после напряженности, возникшей в результате захвата Капетингами Юга (Midi) Франции. По просьбе сторон Людовик также вмешивался в ссоры за пределами королевства, например, в конфликт между двумя соперничающими родами Авенов и Дампьеров, которые боролись за графство Фландрия (Пероннский арбитраж, 1256) или между Генрихом III Английским и его мятежными баронами (Амьенская миза, 1264). В 1267 году король Франции почувствовал, что готов снова принять крест. Энтузиазм рыцарства на этот раз был относительным, но Людовик умел убеждать. Когда он снова покинул Эг-Морт в начале июля 1270 года, он возглавлял большую армию, в которую входила элита рыцарства его королевства.

На этот раз флот крестоносцев отправился не в восточное Средиземноморье. По неизвестной причине, Людовик решил высадиться в Тунисе (18 июля). Султан Туниса, который был в хороших отношениях с христианами, был удивлен нападением крестоносцев. После взятия Карфагена (24 июля) военные действия застопорились. Людовик ждал, пока его брат, Карл Анжуйский, ставший королем Сицилии в 1265 году, присоединится к нему. Жара спровоцировала эпидемию, вызвавшую в армии хаос. Папский легат Рауль де Гроспарми, Жан Тристан, один из сыновей короля, а затем и сам король заболели. 25 августа, когда его брат только что испустил дух, Карл Анжуйский, наконец, высадился на берег. Новый король Франции, Филипп III, также был болен и возглавить армию выпало на долю его дяди.

Карл Анжуйский не намеревался затягивать поход. Несколько спонтанных сражений обернулись в пользу крестоносцев. Честь была спасена, пора было уходить. Заключенный осенью договор, в целом благоприятный для крестоносцев, позволил им в середине ноября в полном порядке отправиться на Сицилию, до которой было всего несколько десятков километров. Но в сицилийском порту Трапани шторм уничтожил большую часть флота, нанятого Людовиком за большие деньги. Если они все еще и планировали это сделать, крестоносцы больше не могли отправиться в Святую Землю. Возвращение во Францию было единственным решением. Армия крестоносцев пересекла Сицилию, перебралась через Мессинский пролив и оказалась в Калабрии. Несчастья продолжали преследовать нового короля. Филипп III потерял в Тунисе своего отца и одного из своих братьев, а недалеко от Козенцы его беременная жена упала с лошади и умерла при преждевременных родах 28 января 1271 года. После долгого путешествия по Италии Филипп III пересек Альпы, а затем реку Рона. В мае, после остановки в Лионе, тогда еще городе Империи, он вернулся в свое королевство. 15 августа он был коронован в Реймсе.

Королевская армия против графа Фуа (1272 год)

Через несколько дней Филипп получил известие о смерти своего дяди, Альфонса де Пуатье, 21 августа 1271 года[5]. Оставшись на Сицилии после фиаско Тунисского крестового похода в надежде вернуться в Святую Землю, Альфонс умер не оставив прямых наследников. Его владения были огромны. От своего брата Людовика он получил в апанаж графство Пуатье, в соответствии с распоряжениями, сделанными их отцом Людовиком VIII. Кроме того, брачный союз позволил ему стать преемником своего тестя, графа Тулузы Раймунда VII. Филипп III не собирался упускать такое огромное наследство. В соответствии со средневековой традицией, он сразу же "наложил руки" на владения своего дяди, которыми теперь от его имени должны были управлять королевские офицеры.

Во время длительного объезда, деревня за деревней, представители короля приводили к присяге дворян, церковников и общины графства Тулуза. Но связь с короной все еще была шаткой, почти абстрактной. Вскоре появилась возможность заставить Юг почувствовать всю тяжесть королевской власти. В течение долгого времени Жерар де Казобон, сеньор де Семпи, и Жеро VI, граф Арманьяк, ненавидели друг друга. В конце 1271 или начале 1272 года, в столкновении, был убит брат графа Арманьяка. Граф, жаждущий мести, обратился к своим родственникам и союзникам, среди которых был граф Фуа, Роже-Бернар III. Жерар де Казобон испугался и отдался под защиту короля Франции, заявив, что готов принять приговор, который тот вынесет. Представитель короля в регионе, сенешаль Тулузы, немедленно воспользовался предоставившейся ему возможностью, на практике продемонстрировать силу королевской власти. Он разослал знаки с геральдическими лилиями (флер-де-лис) по замкам и землям Жерара де Казобона. Теоретически, королевская защита была абсолютной гарантией. Нападение на земли, отмеченные флер-де-лис, было нападением на короля. Тем не менее, графы Арманьяк и Фуа без колебаний осадили замок своего противника. При обороне замка погибли люди Жерара де Казобона, но, похоже, что также и слуги короля. Дело приняло очень серьезный оборот: это было преступление — lèse-majesté (оскорбление величества).