Кровь на нациях - Георгий Миронов

С тех пор, как придурок Васенко ударил его кастетом по затылку и он две недели отлежал в областном госпитале МВД, областной прокурор отдал приказ, чтобы прокуроры городов и районов, если пешком идут с работы, на работу, чтоб табельное оружие с собой брали. А все равно по области два случая со смертельным исходом были. И не понять теперь, то ли их было бы больше, если бы прокурорские работники не носили с собой табельное оружие, то ли их было бы меньше, поскольку в обоих случая оружие было похищено, а стало быть это могло быть причиной нападения.

Мищенко растер одеколоном чисто выбритые щеки, осмотрел в зеркале свое скуластое лицо с кустистыми насупленными бровями, сдвинул брови к переносице, по-мальчишески шаловливо «попугал» неизвестных преступников.

— Ух, суров прокурор Мищенко, — рассмеялся он, обнажив ровные белые зубы.

Он снова выглянул в окно. Дождь плавно перешел в этакую лондонскую неряшливую мокрую пакость.

— Август, называется, — ворчал Мищенко, доставая с антресолей помятый в чемодане синий прокурорский плащ. — А с другой стороны, ездить на служебной машине из дому в прокуратуру, надувая щеки, чтобы народ трепетал, — это было не в его правилах. Машина, конечно, есть. Но городок маленький. Можно и пешком. Не велик барин. Да и квартира у него — самая обычная двухкомнатная «хрущеба» в пятнадцати минутах ходьбы от прокуратуры. И гулять надо. И бензин экономить, — понадобится еще не раз трястись по сельской местности.

Мищенко съел приготовленную женой перед уходом в школу, где она вела старшие классы — литература и русский. Выпил цикорий с молоком. И экономнее, и полезнее. Где-то в "Науке и жизнь" читал, что цикорий помогает улучшить память, что ему небесполезно-, он любил демонстрировать подчиненным свое знание уголовных дел, возбужденных прокуратурой и расследуемых как следователями прокуратуры, так и милицейскими.

Он сунул в планшет накрученные с собой бутерброды с сыром, — не известно, успеет ли толком пообедать сегодня: запланирована и планерка, и прием граждан, и встреча с начальником ОВД Скибко, и вообще как всегда дел — вагон и маленькая тележка. Да еще и «вводные» могут последовать…

Они и последовали…

Не успел прийти на работу, снять мокрый и тяжелый от впитавшегося в него тумана — смока плащ, отряхнуть налипшую на ботинки грязь… А уж печальная весть.

— Александр Петрович. Неприятности у нас в городе, сокрушенно басил в трубку начальник гормилиции Иван Скибко, человек добрейшей души и потому крайне болезненно принимавший всякие не особо типичные для тихого провинциального городка уголовные неожиданности. — Утром, с полчаса назад, на улице Барклая — де — Толли обнаружен труп молодой женщины.

— Убита?

— К сожалению, нет сомнений. На теле множество ножевых ранений.

— Понял тебя, Иван — . Сейчас позвоню облпрокурору, проинформирую, и выезжаю со своими. Там кто из твоих?

— Капитан Петруничев, мой зам по оперативной работе, и лейтенант Дергач.

— Если картина простая, может быть, с согласия облпрокурора, дадим поручение расследовать дело вам, тут от быстроты многое зависит, а если и следователь и оперативники будут под командой «своего», в данном случае капитана Петруничева, выиграем в темпе.

— Мы, как говорится, всегда готовы.

— Где место происшествия?

— Угол полководца войны 12 года и улицы Красноармейской.

— Твой эксперт-криминалист на месте?

— А то…

— Ну, я и своих возьму. Ум хорошо, а два лучше.

Мищенко почесал длинным ногтем мизинца костяную мозоль на затылке.

— Вот тебе и тихий городок…

8 августа 1998 г. Начальник ГУВД полковник И. Н. Скибко

Иван Николаевич Скибко, не смотря на свою украинскую фамилию, был коренным жителем Смоленщины. Окончил девять классов средней школы. Мечтал стать физиком; окончил Обнинский техникум ядерной физики, филиал МИФИ. Но физиком не стал. Стал милиционером.

И на милицейском мундире у него сегодня два значка об образовании Обнинского «ядерного» техникума и Рязанской школы милиции.

А «виноват» в таком дуплете — спорт. Увлекся Иван еще в техникуме вольной борьбой. Участвовал в районных, областных, даже всесоюзных соревнованиях. Получил звание мастера спорта. Неоднократный чемпион области. Предложили ему выступать за "Динамо", — там и условия были хорошие, и тренер классный, да и ребята пришлись по душе. Познакомился со многими сотрудниками Смоленского УВД…

Знакомство с офицерами милиции, и даже значок мастера спор как говорится, отсрочки от армии не дает.

И пошел Иван в армию.

…Иван Николаевич с удивлением увидел в зеркале красивое, сильной лепки мужское лицо с тонкими, губами, черными, внимательными широко поставленными глазами, с аккуратным, несмотря на ранний час пробором в густых черных волосах.

— Неужели это он, Ваня Скибко, борец — вольник, ставший «ментом»? Впрочем, даже в шутку Иван такое «самоназвание» сотрудников милиции не принимал.

— Мы не менты, а джентльмены борьбы с преступностью, — любил повторять начальник ГУВД Рудного.

На вопрос, "Чего уж там джентльменского в работе милиции" отвечал с улыбкой, позволяющей скрыть серьез за шуткой:

— Потому что мы должны делать грязную работу чистыми руками.

У него вообще было много любимых, как бы «закрепленных» за ним поговорок.

Например, никто уж и не вспоминал, что первым эту фразу сказал известный писатель-сатирик Илья Ильф, все привыкли, что это-"скибковица", на манер «пословице» — то есть афоризм начальника ГУВД,

— Не нужно бороться за чистоту.

Нужно взять веник и подметать пол…

Вот так с 1972 г. Иван Николаевич и "подметал пол" в городе Рудный.

Иван Николаевич перевел взгляд прищуренных глаз с зеркала, которое помогало корректировать бритье механической бритвой/он предпочитал именно ее всем патентованным «Жиллетам», поскольку ею можно было выбриться и в милицейском уазике на пути к месту происшествия, и в долгой засаде, и в случае редко, но возможной «отключки» света "по Чубайсу"/, на фотографию в простенке между двумя стеллажами.

На фотографии был изображен крепкий с накаченными плечами сержант с «летунскими» эмблемами на погонах. Как-то в журнале, то ли "Щит и меч", то ли "Человек и закон", он прочитал интервью с ученым-психологом, посвященное психологической настройке. Еще в техникуме Иван увлекался йогой и слова ученого упали на подготовленную почву. Психолог рекомендовал выбрать фотографию, соответствующую наиболее хорошей физической форме данного человека, и всегда иметь ее перед собой, — посмотрел, вспомнил «телом», какой ты был крепкий, здоровый, сильный, и — вперед.

Хотя Иван давно не выходил на борцовские поединки, фотография помогала ему настроиться. Поиграл модными плечами, ощутил в мышцах силу той, сержантской поры. Вспомнил.

Служил он в Московской области. "Деды "сразу попытались поприжать молодого «салабона». Не вышло. Раскидал их Ваня, не дождавшись помощи от притихших своих однопризывников. С той поры в части дедовщины уже не было. А зато появилась крепкая секция вольной борьбы.

Правда, тренерскую работу после демобилизации он прекратил. А вот «бороться» не переставал. В «Динамо» г. Смоленска. Так привык, что вокруг одни милиционеры, — из раздевалки вечером почти все в синей форме выходили, — что когда его пригласили в 1972 году на работу в горотдел милиции, согласился без внутренних драм. Тем более, что тихая работа в «ящике» и немного занудная учеба на заочном отделении Московского технологического начинали надоедать. Впрочем, в милицию Иван пошел не за романтикой, не за приключениями. Уже достаточно взрослым был к тому времени. По характерцу была работа. И все.

Правда, потерял в зарплате.

Иван взглянул на фотографию жены, висевшую там же, в простенке между двумя книжными стеллажами от пола до потолка, — с фотографии на него смотрело красивое девичье лицо с каштановыми волосами, уложенными по моде начала 70-х гг. венчиком, «короной», с ямочкой на левой щеке и широко распахнутыми лучащимися доверием глазами. Его первая и последняя любовь. Лариса.

Лариса была не против. Деньги в их семье никогда не были самоцель. Раз Ивану в милиции интереснее, так и что тут говорить.

— А стесняться не будешь, что муж в милиции?

— Наоборот, думаю, и коллеги — учителя, и ученики больше уважать будут. У нас ведь на Руси уважают того, кого жалеют. А жен милиционеров у нас принято жалеть. Что же касается учеников, то теперь — то дисциплина на моих уроках будет идеальной.

Лариса тогда, в начале 70-х-преподавала историю, сейчас — он взглянул на часы, стрелки показывали 8 ч. 15 минут, — уже в школе, дома пишущей машинки нет, она пошла пораньше, чтобы напечатать сценарий вечера, посвященного Культуре Возрождения. Тот факт, что в их двух — комнатной квартирке стеллажи с книгами были основной мебелью, было их с Ларисой гордостью.