Зачарованный дом - Элеонора Кременская

– То есть, не верите в призраков? – упавшим голосом, спросил гость.

– Именно! – с вызовом воскликнул Владимир Алексеевич.

– Я понял, – встал из-за стола Митя, – простите за беспокойство и спасибо за угощение!

– Были рады познакомиться! – пролепетала Арина, чувствуя нарастающие удары сердца.

– Думаю, будем часто видеться! – повернулся от двери Митя. – Ведь я купил старый дом!

– Только сумасшедшего ученого нам не хватало, – горько проронил отец, запирая за новым соседом, входные двери.

– Ты несправедлив к нему, папочка!

– Помилуй, Арина, тратить государственные деньги на изучение фантомов!

Но заметив состояние дочери, засуетился, проводил ее к дивану.

Проглотив лекарства, Арина погрузилась в сон, где увидела соседний особняк, наполненный тихим шепотом, шорохом чьих-то шагов, затрудненным свистящим дыханием схожим с дыханием астматика или больного «грудной жабой».

3

– Это невозможно!

– Что за вздор?!

– Помилуйте, какие исследования? Мы не подопытные крысы!

Арина открыла глаза.

– Тише, тише, у меня дочь спит! – пытался успокоить крикунов, отец.

Вопили на улице.

Арина подошла к окну, отодвинула штору. Вдоль забора, по тротуару метались соседи: Емельяновы, Борисовы, Кузьмичевы.

– Я вас правильно понял? – наскакивал глава семейства крупных бизнесменов Емельяновых. Седой, очень старый, но все еще энергичный Сергей Сергеевич.

– Совершенно правильно! – отвечал Митя.

Молодой ученый стоял, скрестив руки на груди и без усмешки, внимательно взирал на разгорячившихся жителей.

– И что же нас будут снимать днем и ночью? – колко осведомился Борисов старший. Художник импрессионист с подходящей профессии прической дыбом.

– Круглосуточное видеонаблюдение за Борисовыми! Не иначе заикой сделает ученых, – сострил кто-то из Кузьмичевых.

– И, тем не менее, – вмешался Сергей Сергеевич, – почему вы хотите наблюдать за нами?

– Вы соседи, – немедленно ответил Митя и показал на старый дом, – вот этого!

– Звучит тарабарщиной! – раздраженно вмешался отец.

– Да, Владимир Алексеевич, звучит, – согласился Митя и взглянул в окно, прямо на Арину, прижавшуюся к подоконнику.

Она отшатнулась и спряталась за штору, чувствуя, как заливается краской до корней волос. Молодой ученый вызвал в ней смятение.

– В моем доме вы камеры не повесите! – категорично заявил отец.

– И в нашем доме! – тут же подключились Емельяновы.

– И в нашем! – эхом отозвались Борисовы и Кузьмичевы.

Ученый остался один, соседи покинули его.

– Что случилось? – бросилась Арина к отцу, как только тот вошел в двери.

– Ты встала? – удивился он и с досадой посмотрел на улицу. – Мы тебя разбудили!

– Ничего, па! – она вопросительно заглянула ему в лицо. – И все же?

– Митя решил повесить специальные камеры не только в своем чертовом доме, но и вдоль по улице, но и в наших жилищах!

– Зачем? – удивилась Арина.

– Откуда мне знать! – вспылил отец, однако тут же взял себя в руки. – Извини, прости, пожалуйста!

– Папа?

– На данный момент я тебе больше ничего не могу сообщить! – устало произнес он и опустился в кресло, возле потухшего камина. – Мне кажется – это начало конца!

– Почему, папочка? – опустилась перед ним на колени Арина.

– Кроме знакомого нам уже Мити, в соседнем доме появились еще люди, видимо его друзья – ученые. Приехали телевизионщики, просто наваждение какое-то!

– Из-за старого дома? – не поверила Арина.

– Вот именно! – схватился за голову отец.

Арина прошла в свою комнатку, где наряду с ее детскими рисунками, пришпиленными канцелярскими кнопками к цветастым обоям, висели и более поздние работы, в основном альбомные листы, изрисованные сказочными дворцами, танцующими принцами и принцессами.

Из окна комнаты она видела суету во дворе старого особняка.

Множество людей сновали туда-сюда с некими чемоданами и ящиками. Несколько грузовиков стояли возле самого крыльца дома.

Заметив Митю командующего разгрузкой, Арина прижала руки к груди.

– Красивый, – прошептала она.

4

Арина с ногами забралась на диван. Занавески на окнах были плотно задернуты, в камине уютно горел огонь, отец привычно устроился в кресле. Возле включенного телевизора ненавязчиво переливалась радужными огнями нарядная елка.

– Хочешь еще кусочек торта? – спросил отец.

Арина покачала головой и погладила себя по животу, демонстрируя переедание.

Журнальный столик, накрытый в честь праздника сверкающей скатертью, сплошь был уставлен блюдами с яствами. Отец задумчиво вертел в пальцах стопку.

– Новый год, а на душе никакого восхищения! – пожаловался он.

– Смотри, как бы к тебе не явились духи!

– Рождества? – подхватил отец, смеясь. – Но я, же не Скрудж Макдак!

– Слава богу, – выдохнула Арина, – я бы не смогла ужиться в одном доме со скупердяем.

– Я бы мучил тебя экономией! – пообещал отец. – Хотя ты и так подарок для скупого человека!

– Почему?

– Ничего не ешь, все время спишь, – принялся загибать пальцы, отец.

– А лекарства? – напомнила Арина, вытирая слезы от смеха. – Ты бы разорился на лекарствах!

– О, прости, забыл! – ошеломленно воскликнул отец.

– Ты явно не Скрудж МакДак!

– Жаль, что ко мне не придут духи праздника.

Он пожевал губами:

– Впрочем, я счастлив встретить с тобой Новый год. Рад, что тебе лучше!

В двери позвонили.

На пороге стоял Митя.

– Я пришел мириться! – протянул он бутылку шампанского и торт.

– Лет сто пятьдесят назад не было в округе дома богаче, чем старый особняк, – говорил он через несколько минут, усевшись на мягкий стул, возле журнального столика, – кроме того, он был самым большим. Первые владельцы, купцы Затрапезниковы любили давать балы и маскарады. По их угодьям бегали разукрашенные барышни, а на деревьях висели цветные фонарики.

– Угодьям? – переспросила Арина, вглядываясь во вдохновенное лицо молодого человека.

– О, да, – кивнул Митя, – ближайшие дома были крестьянскими. На несколько километров вокруг уверенно цвели заливные луга, ухали совы в дремучих лесах.

– Неужели?! – зааплодировала Арина просто в восторге от такой истории.

Отец притаился в кресле, внимательно слушал.

– Однако Затрапезниковы разорились и продали дом богатому чудаку Демьянову. Он вызвал немалый переполох среди городских кумушек, авторитетно занимаясь спиритическими сеансами, Демьянов серьезно смущал покой горожан, но обвиненный в нескольких загадочных убийствах, уехал за границу. И дом перешел в руки дворян Аверьяновых. Они превратили особняк в дачу, однако у них возникли проблемы. Слуги не держались, время от времени Аверьяновы беспомощно пытались найти новых слуг для своей дачи, но слухи летели быстрее.

– Что за слухи? – живо поинтересовалась Арина.

Митя закинул нога на ногу, чокнулся стопками с хозяином дома, выпил залпом и оценил:

– Кагор?

– Мое любимое вино, – подтвердил Владимир Алексеевич.

– Я думал Новый год принято встречать шампанским, – кивнул на принесенную им бутылку, Митя.

– Кроме меня в этом доме никто не пьет, – усмехнулся отец, глядя на дочь, – а пью я редко.

– И только по большим праздникам! – догадался Митя.

Взглянув на ковер, расстеленный на полу, где валялись мягкие тапочки, пошевелил пальцами ног, впрочем, отнюдь не босыми, а в серых шерстяных носках.

– Сколько лет вашему дому?

– Уже сорок, – проронил глава семейства.

Увидев неприкрытое любопытство в глазах Мити, Владимир Алексеевич потупился:

– Моя жена умерла двадцать лет назад. Я вырастил дочь в одиночку.

– Было тяжело? – посочувствовал Митя, мельком посмотрев в сторону Арины.

– О нет, Арине на тот момент жизни исполнилось восемь лет, и она держалась молодцом!

– Но, – не договорил Митя, давая понять без слов о болезни дочери хозяина дома.

– Я не сразу заболела, – вместо отца ответила Арина, – вслед за мамой умерла моя драгоценная бабушка.

– Теща с год помогала мне с Ариной, – пояснил Владимир Алексеевич.

Поджав под кресло длинные ноги, он принялся упоенно жевать кусочек шоколадного торта, подаренного гостем, смаковал каждую крошечку.

– Я помню ее пироги с картошкой, – тихо сказала Арина.

Митя осторожно поднес к носу блюдце со своей порцией торта, внимательно рассмотрел.

– Что-то не так? – спросила у него Арина.

– У меня аллергия на цитрусовые!

– Думаете, они есть в торте?

– Сейчас можно всего ожидать, изобрели даже йогуртовые торты, – облизнул он тонкие губы.

– После смерти бабушки, – негромко продолжил говорить отец, – Арина и заболела. Плакала, плакала, жаловалась на боли в груди, выяснилось наследственное заболевание.