ЕВРОПА И РАСОВАЯ СОЦИАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ - Сергей ГОРОДНИКОВ

У Европы иное геополитическое и военно-стратегическое положение, крайне невыгодное и заведомо проигрышное в борьбе с Соединёнными Штатами за посредничество в мировой торговле, за контроль над транснациональными сырьедобывающими корпорациями. Поэтому упадок в промышленном производстве для неё равносилен экономическому и политическому упадку. Отсутствие сколько-нибудь значимых запасов собственного стратегического сырья, энергоресурсов, в таких обстоятельствах может породить очень быстрый упадок всей европейской экономики, инфраструктуры социального обеспечения, что таит в себе угрозы потери политической устойчивости во всех странах Старого Света.

Для Западной и Центральной Европы политически опасен даже застой в развитии производительных сил, не говоря уже о складывающихся предпосылках их упадка.

Как происходит европейская интеграция

Если отбросить шумиху насчёт успехов уникального строительства экономически и политически единой Европы и трезво оценивать факты, то окажется, что интеграция внутри ЕЭС происходит тактическими шагами, без ясной стратегической цели. Вопрос о стратегической цели даже не затрагивается, не выносится на обсуждение официозными учреждениями, что придаёт аморфный, чисто бюрократический характер сожительству стран объединённой Европы. Поразительная беспомощность в вопросах европейского военного строительства, неспособность разрешать военно-политические кризисы без участия НАТО, то есть вне руководства США, доказывает это очень убедительно. И никто пока не смог предложить сколько-нибудь осмысленное объяснение такому положению дел.

Тогда как объяснение достаточно простое, если исходить из понимания, что коммерческий и промышленный интересы являются главными движителями хозяйственного и политического развития стран с капиталистической рыночной экономикой и интересы эти диалектически противоборствующие.

Какие интересы движут объединительными процессами в Европе на нынешнем этапе их развития? Движут ли ими интересы, связанные с потребностями наращивать развитие производительных сил каждой страны? Нет, объединение лишь позволяет лучше использовать уже имеющиеся производительные силы национальных экономик вследствие гарантированной чиновниками Брюсселя специализации производства в каждой стране сообщества. Ставится ли цель достичь наивысшего мирового уровня развитости европейских производительных сил? Тоже нет. Научно-технологическая модернизация европейской промышленности наглядно отстаёт от современных мировых требований, и в Европе лишь болезненно отмечают это. Суровая действительность такова, что европейские производительные силы находятся в безнадёжном застое, в хронической стагнации, остаются индустриальными, как по духу европейского мировосприятия, так и по существу.

Какие же политически заявленные задачи решаются созданием Общего рынка европейских стран? Одни лишь задачи организации единого рынка товарно-денежного обмена, участники которого имеют договорные преимущества в доступе своих товаров на внутренние рынки других стран участниц ЕЭС. То есть, главным движителем интеграционного сближения является стремление защититься от мировой рыночной конкуренции товаропроизводителей.

Однако к 2000 году предполагается отменить таможенное налогообложение между входящими в ЕЭС странами, после чего возможности дальнейшего развития Евросоюза на прежней основе будут практически исчерпаны. Что будет после этого, остаётся в тумане. Перспективы скучны, не будоражат воображения даже фантастов писателей и кинорежиссёров Голливуда, которые не проявляют к этой теме никакого любопытства, как бы подразумевая, что ХХI век – не век Европы.

Причина, но одновременно и основная проблема европейской интеграции в том, что продвигают её главным образом интересы наиболее прибыльной организации коммерческого сбыта товаров, то есть уступки требованиям выразителей коммерческого интереса к внутренней и внешней политике каждой страны. Растущая зависимость политики от требований выразителей коммерческого интереса привела к постепенному утверждению в Европе приоритетов либерализма и абсолютных прав человека за счёт ослабления роли национального общественного сознания и национального государства. Под давлением коммерческого политического интереса европейские государства не в состоянии далее продолжать развивать общественно-государственную власть, как власть национальную, и выдавливаются к роли автономных республиканских правительств под имперским руководством бюрократов Брюсселя.

Факты говорят сами за себя. Повсеместно в Европе наблюдается падение авторитета государств, наций и в то же время набирает политическую силу рост этнического самосознания, как отвергающего власть государства, но признающего власть бюрократов Брюсселя. Отражением этого явления стало происходившее недавно шумное обсуждение идеи новой объединенной Европы не как объединения государств, а как объединения испытывающих экономическое тяготение друг к другу хозяйственных регионов.

Внешне происходящее мало чем отличается от того, что Европа переживала накануне Первой Мировой войны. Уже тогда выразители коммерческого политического интереса и его идеологической опоры, враждебного всякой самостоятельной государственной власти либерализма, сделали заявку на уничтожение европейских государств и создание имперского чиновно-полицейского сверхгосударства – Европейских Соединённых Штатов. Исторический опыт доказал, что осуществить этот проект тогда оказалось невозможным, так как произошло прямо противоположное. Родившееся в России коммунистическое народно-патриотическое движение и последовавшие за целым рядом буржуазных революций Национальные революции повернули Европу к повсеместному становлению и укреплению государственной власти, которая совершила ускоренный подъём индустриальных производительных сил в нескольких державах континента. Этот поворот сопровождался изничтожением в Центральной и отчасти в Западной Европе влияния евреев, как главных носителей и сторонников идеи Европейских Соединённых Штатов, главных организаторов европейских коммерческих и банковско-коммерческих связей, и данная либеральная идея была забыта.

Удастся ли добиться успеха на стыке второго и третьего тысячелетия сторонникам новой волны европейской объединительной политики? Разобраться в этом очень важно. А чтобы разобраться, надо задаться вспомогательным вопросом. Есть ли общее между тем, что было в Европе в начале двадцатого столетия, когда зародилась идея создания Европейских Соединённых Штатов, и тем, что имеет место сейчас, на исходе этого столетия? Общее есть, и связано с кризисом европейских производственных отношений. Однако нынешний кризис существенным образом отличается от того кризиса, что был в начале ХХ века.