Семь «Я» - Клэр Бакстер

В этот момент Реган наклонилась, видимо, чтобы лучше слышать собеседника, и несколько прядей темных волос упали ей на лицо. Чейзу припомнились ее удивительно голубые глаза. Такие яркие, что он вначале даже подумал, что она носит контактные линзы. Ему не раз приходилось слышать, что женщины увлекаются такого рода вещами. Стесняются ходить в очках. Но стоило ему заговорить с Реган, как он сразу понял: в ней нет ничего искусственного. Роскошные волосы, длинные ресницы, пухлые чувственные губы, идеальной формы тугие тяжелые груди — все это дано ей от природы.

Было слишком смело сказать, что женщина безоговорочно понравилась ему, однако при других обстоятельствах… Кто знает? Она чем-то напомнила ему Джейн. А дружбой с Джейн он очень дорожил. Если бы не она и ее муж Майк, он бы ни за что на свете не появился на этом вечере.

Чейз пожал плечами и сунул руки в карман брюк, поскольку не знал, куда их деть. Вот что значит отвыкнуть от светских раутов и нарядной одежды! Кстати, все его костюмы вполне можно выкинуть, все равно они выйдут из моды к тому времени, когда понадобятся ему снова. Он не мог представить, что сможет вернуться к работе, пока Фиби еще так мала и нуждается в нем. Ей еще и четырех нет.

Чтобы не смотреть на Реган, Чейз отвернулся к окну. Порт-Линкольн в лучах вечернего солнца представлял собой великолепное зрелище. Красивый город. В нем проживает столько миллионеров, как ни в одном другом городе Австралии. Реган не похожа на миллионершу, хотя он знал, что рыбный бизнес развивается в Порт-Линкольне весьма успешно. Впрочем, он, как никто другой, знает, сколь обманчивой порой бывает внешность. Его родители богаты, но всю жизнь провели как обычные люди, отрицая всякую бесполезную, по их мнению, роскошь.

Родители всегда с радостью делились с ним своими деньгами, чего нельзя было сказать о внимании и свободном времени. Но их деньги ему были не нужны — ему хватало своих. Зато после смерти Лариссы он очень нуждался в их поддержке и помощи, ему было трудно одному с малышкой Фиби на руках. А они в то время проживали где-то в Африке. И с тех пор он их ни разу больше не видел. Так, созванивались иногда…

Тяжело вздохнув, Чейз сказал себе, что не стоит предаваться воспоминаниям — пустая трата времени! Он осушил бокал и снова обвел взглядом гостей. Наверное, ему следует все-таки выполнить поручение Джейн и Майка.

Примерно через час Реган обнаружила, что находится с Чейзом в одной большой компании, хотя оба участвовали в разных разговорах. Любопытно, случайность ли это? Но тут на сцену вышел один из организаторов вечера и, подойдя к микрофону, начал описывать дальнейший план мероприятий департамента по туризму. Все повернулись к сцене, и Чейз, воспользовавшись удобным моментом, приблизился к ней. Она постаралась ничем не выдать своей радости.

— Мне кажется, я успел переговорить чуть ли не со всеми гостями, — тихо произнес он. — А ты как? Смогла попрактиковаться?

Реган покосилась на соседа и с-ужасом поняла, что сила его мужских чар действует на нее еще сильнее, чем в прошлый раз. Если бы вдруг ему сейчас взбрело в голову поцеловать ее, вряд ли у нее нашлись бы силы сопротивляться. О боже, о какой глупости она думает!

Попрактиковаться? — хотела прошептать в ответ Реган, но не смогла, так на нее подействовала близость Чейза Маттнера. Было в нем что-то такое, что заставляло ее нервничать. И это ей совершенно не нравилось. Хотя, может, и нравилось, но уж больно признаваться не хотелось. И с какой стати они перешли на «ты»?

Мужчина наклонился к ней поближе и прошептал в самое ухо:

— В японском.

— Ах да. Получилось, — неожиданно громко произнесла она.

Чейз кивнул и, кусая губы, повернулся к выступавшему на сцене, но потом не выдержал и рассмеялся. Вслед за ним засмеялись и другие.

Внезапно Реган почувствовала, что ее ноги сделались ватными, и она ухватилась за руку Чейза, чтобы не упасть.

Он быстро повернулся к ней и, видимо, заметив ее бледное лицо, обеспокоенно спросил:

— С тобой все в порядке?

Реган хотела утвердительно кивнуть, но комната поплыла у нее перед глазами, и лгать стало бессмысленно.

— Мне немного нехорошо.

Пару минут спустя Реган уже сидела за столиком в баре и жадно пила холодную воду. Она почти не помнила, как добралась сюда, единственное, что осталось в памяти, — мужская рука, по-хозяйски крепко обнимавшая ее за талию. Но ей и в голову не пришло возражать и просить ее отпустить. Да и не хотелось.

— Тебе лучше?

Она мотнула головой. Окружающим предметам постепенно возвращались их четкие контуры и привычные краски.

— Намного. Не понимаю, что это случилось со мной.

— Главное — не переживай! Не похоже, чтобы ты часто падала в обморок.

— Конечно! — Она вообще никогда прежде не теряла сознание.

— В зале было очень душно. Столько столпилось народа!

— Да. — Но она замечала только одного человека. Того, кто сейчас сидел рядом с ней. Она отпила еще немного воды.

— Ты не…

Реган с удивлением заметила, что он колеблется и. не решается задать вопрос.

— Что «не»?

— Не беременна?

— Нет!

Мужчина кивнул.

— Так, простое предположение. — Он помрачнел. — Я помню, моя жена несколько раз падала в обморок на первых неделях беременности.

Сердце Реган пропустило удар, а потом учащенно забилось. «Моя жена»… А жаль все-таки. То, что он обремененный семьей человек, было и ежу понятно с самого начала, тогда почему его слова так резанули слух? Ей нет до него никакого дела. Вот они сейчас посидят немного, поговорят и разбегутся навсегда в разные стороны.

— Нет, я точно не беременна.

— Может, тогда что-то съела?

— Нет. Я никогда не ем на таких мероприятиях. Боюсь, что пища может застрять в зубах.

Отсмеявшись, он посмотрел на нее.

— Ты серьезно?

Она кивнула, не веря, что произнесла такую глупость вслух. Сиди перед ней подружка —' другое дело, а тут разоткровенничалась перед посторонним человеком. Стыд и позор! Неужели присутствие этого мужчины так на нее действует? Сначала чуть не шлепнулась перед ним в обморок, а теперь совершенно по-детски что думает, то и говорит. Обычно она так себя не ведет.

— Когда же ты последний раз ела? — насторожился ее визави.

Реган нахмурилась.

— За завтраком.

— И больше ничего?

— Кажется, ничего.

— Ты что, не помнишь?

— У меня был трудный день.

Мужчина бросил на нее осуждающий взгляд. Видимо, решил, что она морит себя голодом ради фигуры. Нет, толстой ее, конечно, не назовешь. Ну худая — и что? Не тощая же, чтобы смотреть на нее с жалостью и осуждением.