Санктус. Священная тайна - Саймон Тойн

Несмелый стук в дверь вывел мужчину из задумчивости.

Должно быть, сегодня ему не удастся долго предаваться отрадным мыслям.

— Входите.

Мужчина потянулся за веревочным поясом, перекинутым через спинку ближайшего к нему стула.

Дверь открылась. Отблески потрескивающего в камине огня затанцевали на покрытой позолотой резьбе. Монах молча вошел в комнату и тихо закрыл за собой дверь. Согласно уставу своего древнего ордена он также был одет в зеленую шерстяную сутану. Длинная борода и нестриженые волосы дополняли облик.

— Брат аббат! — прозвучал его низкий, вкрадчивый голос. — Извини, что отвлекаю тебя в столь поздний час, но дело не терпит отлагательств…

Он потупил глаза, словно разглядывая пол. Казалось, вошедший не знал, как лучше выразить свою мысль.

— Тогда не трать времени попусту. Говори, — проворчал аббат, завязывая веревку вокруг талии и засовывая за пояс деревянный Т-образный крест.

— Мы потеряли брата Сэмюеля…

Аббат застыл.

— Что значит «потеряли»? Он умер?

— Нет, брат аббат. Его нет в… келье.

Рука аббата с силой сжала крест. Дерево глубоко врезалось в плоть. Но голос разума быстро успокоил беспричинный страх, и рука разжалась.

— Должно быть, он спрыгнул вниз, — предположил аббат. — Надо обыскать землю под окном и убрать тело прежде, чем его найдут посторонние.

Он отвернулся и стал поправлять сутану, думая, что разговор окончен.

— Извини, брат аббат, — не отрывая глаз от пола, произнес монах, — но мы уже смотрели внизу. Едва обнаружив, что Сэмюеля нет в келье, мы уведомили о случившемся брата Афанасиуса. Он связался с теми, кто снаружи, и братья все обыскали. Никаких следов.

Благодать, снизошедшая на аббата несколько минут назад, растаяла в мгновение ока.

Ранее этой ночью брата Сэмюеля принимали в святые — так назывались члены внутреннего круга ордена — братства настолько секретного, что лишь живущие в монастырских кельях знали о его существовании. По традиции обряд посвящения заканчивался тем, что неофиту открывали сущность Таинства — священной реликвии, для защиты которой был образован их орден. Во время инициации брат Сэмюель проявил неподготовленность и не смог постичь сокровенное знание. Такое случалось и прежде. Тайна, которую хранили члены ордена, была настолько великой и опасной для неокрепшего ума, что новичок, как бы тщательно его ни готовили к встрече с Таинством, иногда терял голову. К сожалению, человек, знающий тайну ордена, но неспособный достойно хранить ее, столь же опасен, как и само Таинство. Поэтому будет разумнее, даже гуманнее, пресечь его душевные терзания как можно быстрее.

Брат Сэмюель был безнадежен.

А теперь он исчез.

Пока он на свободе, Таинство находится в опасности.

— Разыщите его, — приказал аббат. — Снова осмотрите землю, переройте все вдоль и поперек, если надо, но найдите тело.

— Слушаюсь, брат аббат.

— Если ангел, пролетая поблизости, не сжалился над его грешной душой, тело Сэмюеля должно было упасть у подножия горы, если же он не выпал из окна, то должен прятаться где-то в Цитадели. Поставьте охрану на каждом выходе и прочесывайте комнату за комнатой, заглядывайте во все ниши и щели, пока не найдете брата Сэмюеля живым или мертвым. Понятно?

Ударом ноги аббат вывернул содержимое медного сосуда в огонь. Облако пара поднялось с шипением, наполнив воздух неприятным металлическим запахом. Монах стоял, уставившись в пол, в ожидании, когда ему прикажут удалиться, но мысли аббата были уже далеко.

Когда шипение затихло и в камине вновь загорелось ровное пламя, аббат успокоился.

— Он, должно быть, спрыгнул вниз, — наконец произнес аббат. — Его тело лежит где-то на земле или повисло на дереве. Быть может, сильный ветер отнес его так далеко от горы, что сразу и не догадаешься, где следует искать. В любом случае тело надо найти до рассвета, пока не появился первый автобус с надоедливыми туристами.

— Хорошо. Будет исполнено.

Монах поклонился и уже хотел удалиться, но стук в дверь остановил его. В помещение, не дожидаясь, пока аббат даст на то соизволение, смело вошел человек в коричневой сутане. Худоба сочеталась в нем с маленьким ростом. Черты лица были резко очерчены, а глубоко посаженные глаза светились умом и скрытностью. Казалось, этот человек понимает больше, чем ему хотелось бы. Несмотря на коричневый цвет сутаны, выдающей его принадлежность к администраторам — низшей категории монахов, ответственных за монастырское хозяйство, вошедший держался независимо и имел вид человека, облеченного властью. Это был Афанасиус, управляющий монастырским хозяйством. Среди заросшей волосами монастырской братии его выделяло полное отсутствие растительности на голове. (В возрасте семи лет он перенес алопецию[1] в тяжелой форме.) Афанасиус взглянул на сутану находящегося в келье монаха и отвернулся. Согласно строгому уставу Цитадели, общение с носящими зеленую одежду святыми было запрещено. Управляющему вообще крайне редко доводилось встречать кого-нибудь из этой братии.

— Извините, что прерываю вашу беседу, — нервно поглаживая лысую голову, сказал Афанасиус, — но мы обнаружили местонахождение брата Сэмюеля.

Аббат улыбнулся и развел руки в стороны, словно собираясь обнять добрую весть.

— Ты пришел как нельзя кстати. Все хорошо, что хорошо кончается. Тайна не раскрыта, и ордену ничего не грозит. Скажи, где найден его труп?

Рука брата Афанасиуса продолжала медленно поглаживать бледную кожу на голове.

— Трупа нет, — помедлив, сказал он. — Брат Сэмюель не прыгнул с горы вниз, а вылез наружу. Он сейчас взбирается по восточному склону на высоте… четырех сотен футов[2].

Руки аббата опустились, а лицо помрачнело. Он представил себе почти отвесную скалу, обрывающуюся в долину. Эта стена древней священной крепости была неприступной,

— Ничего, — махнув рукой, сказал он. — Слезть с восточного склона невозможно. До рассвета осталось еще несколько часов. Он наверняка скоро устанет и разобьется насмерть. Если же случится чудо и Сэмюель спустится вниз, наши братья снаружи схватят его. После спуска он устанет и не сможет оказать должного сопротивления.

— Да, брат аббат, но…

— Что «но»? — выпалил аббат.

— Но брат Сэмюель не спускается, а поднимается на гору.

Рука Афанасиуса замерла.

3

Горы мрачно вздымались к востоку от города. Всю ночь сильный ветер обдувал покрытые ледниками вершины, неся в долину древний холод тающего весной и летом льда.

Набирая скорость, ветер обрушивался на котловину Рунской долины, окруженную зубчатыми вершинами гор. Он завывал, свистел, пролетая над старыми виноградниками и рощами оливковых и фисташковых деревьев, которыми поросли склоны холмов. Ветер несся дальше, туда, где горел тысячами неоновых и электрических огней современный город Рун. Когда-то, давным-давно, на этом месте он трепал холщовые палатки многочисленных завоевателей, желающих разгадать тайну, сокрытую в чреве Цитадели. Ветер развевал красно-золотой стяг с изображением солнца, принадлежавший Александру Великому, и vexillum[3] четвертого легиона римской армии. За ними приходили другие. Они безуспешно осаждали высокую темную твердыню Цитадели.

Ветер несся по широкому, прямому, как стрела, Восточному бульвару, мимо мечети, построенной Сулейманом Великолепным[4], мимо каменного балкона отеля «Наполеон», с которого великий завоеватель наблюдал за тем, как его солдаты мародерствуют в городе. Наполеон смотрел на далекую вершину черной горы, которую он так и не смог завоевать. Цитадель стала камнем преткновения, остановившим победное шествие его армии. Гораздо позже, находясь в изгнании, император вспоминал о Цитадели.

Ветер завывал над высокими стенами старого города, свистел, проносясь по узеньким улочкам, намеренно построенным так, чтобы затруднить продвижение вооруженных людей. Ветер обдувал древние строения, в которых сейчас торговали церковными сувенирами. Предназначенные для туристов указатели дребезжали на ветру там, где в старину лежали тела зарубленных врагов.

В конце концов ветер взбирался вверх по стене, шелестел травой там, где раньше плескались черные воды рва, и обрушивался на гору. Не найдя входа внутрь, ветер устремлялся вверх, к небу. Там он трепал темно-зеленую сутану медленно взбирающегося на гору человека. Людей в сутанах этого цвета никто не видел в миру, пожалуй, с тринадцатого века.

4

Давненько не доводилось Сэмюелю преодолевать такую высоту. За тысячи лет сильный ветер, дождь со снегом и град сгладили неровности на поверхности Цитадели, местами почти до зеркального блеска. Схватиться за что-либо было просто невозможно. Дорога наверх превратилась в сущую муку.