Журнал «Вокруг Света» №06 за 1989 год - Вокруг Света

В этот день мы ничего не нашли. Заметив наше расстройство, Сэм попытался приободрить:

— Завтра повезет. Зато какой сегодня был чудесный день!

— Конечно,— ответил я, хотя ничего в нем чудесного не было.

Впрочем, для Сэма и его семьи это, может, и был прекрасный день. В его представлении мы, белые люди, не знаем, как нужно жить, и вообще давно забыли, что на земле есть другие ценности, кроме золота.

Я вспомнил бородача из пивной Холс-Крика. Он тоже был пришлым, но, похоже, уяснил мудрость аборигенов. Теперь живет в пещере в компании собак. Он ищет золото, но занимается этим не для того, чтобы заработать, а ради своего собственного удовольствия. Этот бородач рассказал нам немало историй об удивительных самородках величиной с кокосовый орех, встречающихся на холмах или в раскаленных песках. Его рассказы больше походили на легенды. Верить им или нет — личное дело каждого.

В один из последних вечеров мы собрали все наши самородки в одну банку и открыли припасенную для этого случая бутылку шампанского. Богатства мы не нашли, но зато окунулись в мир приключений, в мир первозданной природы и отважных людей.

Вильям Креспен, французский журналист

Вид на жительство среди кау-ньяро

Чтобы добраться до мест, где живут нубийцы, потребовались терпение и упорство. Наши беды начались еще в Каире, где мы имели неосторожность обратиться за разрешением на транзит, которого прождали месяц. Были и задержки в пути. Короче говоря, только для того, чтобы доехать от Каира до Хартума на грузовике, потребовалось полтора месяца.

Казалось, каждый шаг требовал официального разрешения властей. В одной из деревень глава местного самоуправления задержал нашу группу на восемь дней, пока мы не подарили ему ящик виски. После этого мы как огня боялись встреч с должностными лицами и старались обращаться лишь к местным жителям.

Целью нашей поездки было сделать фильм о нубийцах. Прибыв на место, мы были крайне удивлены, что они не носят в повседневной жизни никакой одежды. Но еще больше нас удивило то, что власти выставили поблизости полицейские посты, которые пресекали любые попытки кино- и фотосъемки голых граждан своей страны. Чтобы обойти этот запрет, пришлось подпаивать полицейских.

Нубийцы южного Судана делятся на несколько групп. У каждой свои традиции и обычаи. Мы жили у людей племени кау-ньяро.

Чтобы снять подходящие кадры, нужно было завоевать расположение местных жителей. Поэтому в первую нашу встречу мы отложили камеры и принялись помогать врачам, присланным сюда. Соорудили временный медпункт и даже вели прием. Очереди выстраивались огромные. Люди жаловались на самые различные недомогания, начиная с порезов и вывихов и кончая проказой. Мы помогали как могли. На грузовике привозили воду, хотя обычно это обязанность женщин.

Но нам все-таки крупно повезло.

Ведь никто из белых людей никогда не бывал в племени кау-ньяро, а мы прожили с ними весь сезон дождей. Грязь, москиты и малярия делали жизнь невыносимой, особенно в зимние месяцы. По словам нубийцев, они вынуждены с июля по декабрь держать своих коров в стойле и постоянно окуривать дымом, чтобы спасти от насекомых.

Многочисленные трудности, с которыми столетиями сталкивалось это племя: болезни, наводнения, засухи,— закалили его. Это был естественный отбор в чистом виде. Но к нему добавился еще и искусственный, в виде всевозможных ритуальных испытаний и истязаний, которым подвергают себя люди кау-ньяро.

Например, женщины обязаны перенести три мучительных татуировки. Первую — по достижении половой зрелости, вторую — после рождения первого ребенка и третью... Как мы ни бились, старейшины не открыли, когда наносится третья татуировка. Женщина, которой делается наколка, и виду не показывает, что ей больно. Только тогда она достойна материнства и может пользоваться уважением соплеменников. Однако, как считают нубийцы, это испытание не идет ни в какое сравнение с тем, что ждет людей в загробной жизни.

Обычно татуировку выполняет престарелая женщина где-нибудь в уединенном уголке деревни. Шипом она делает глубокие насечки на коже. Татуировка на животе и груди означает половую зрелость, на спине и руках — рождение первого ребенка, загадочная третья татуировка покрывает все остальные части тела.

За один сеанс делается несколько сот кровавых надрезов. Но сколько мы ни наблюдали за этой неприглядной процедурой, ни одна из женщин даже не поморщилась от боли.

Между тем испытания — удел не только женский. Мужчинам приходится доказывать свою силу и храбрость во время поединков между собой или с представителями соседних деревень. Участники поединков с дубинками в руках выстраиваются друг против друга. Удары также наносятся и тяжелыми металлическими браслетами. По древней традиции, противники не должны уклоняться от ударов, в том числе и от ударов по голове. Поэтому поединки часто кончаются ранениями. Но вот что интересно: во время таких сражений действует неписаное правило — проявлять гуманность к противнику. Те, кому досталось в бою, с гордостью показывают потом шишки и шрамы.

Свою первую схватку с противником юноша должен провести, достигнув половой зрелости. Примерно в это время наносится и первая татуировка девушкам. Если по какой-либо причине юноша испугается поединка, то в течение последующих восьми лет он будет объектом насмешек всей деревни, и к нему не подойдет ни одна девушка.

Если юноша хочет стать воином, а это весьма почетно, он должен продолжать совершенствовать боевое мастерство всю жизнь. Юноша, впервые принимавший участие в поединке, устраивает для своего противника нечто вроде официального приема с угощениями и подношениями.

Женщинам запрещается присутствовать на поединках и даже издалека наблюдать за ними. Однако они все узнают до мельчайших подробностей от комментатора, который рассказывает им о развертывающейся на площадке борьбе. Мужчина, который в схватке выдержал удар по голове, вызывает у женщин восхищение и будет пользоваться особым вниманием во время любовных танцев, которыми, как правило, завершается турнирный день.

Главную роль в танцах играют, конечно, женщины. Именно они будут выбирать отцов для своих будущих детей. При этом женщина может быть замужем.

Нам разрешили находиться во время любовных танцев в построенной специально для этого хижине. Воины сидели кружком, держа в руках прутья, опустив раскрашенные белым порошком лица к земле. В хижину вошли обнаженные женщины и начали танцевать. В ритме танца они повторяли хвалебные слова в адрес сидящих воинов. Темп нарастал, мужчины вели себя все беспокойнее. Их охватила дрожь. И тут в хижине одна за другой появились девушки. Они выбирали воинов и продолжали танцевать перед избранником. Случалось, что две или даже три девушки останавливались возле одного героя. В этом случае вмешивались жены, помогая выбрать самую достойную.

Родить от воина считается большой честью. Вообще воины в племени пользуются всевозможными привилегиями и уступают но иерархии только старейшинам и колдунам.

Свадьбу у нубийцев организует жених, а не родители молодых, как это происходит у других африканских народов. Он платит выкуп отцу невесты, поскольку тот теряет дочь. Выкупом служит обычно корова или несколько овец. Жен может быть сколько угодно. Все зависит от того, сколько хижин сможет построить муж своим избранницам, ведь у каждой хозяйки должен быть свой дом.

Несмотря на патриархальный уклад, жизнь нубийцев претерпевает изменения. Правительство приучает их носить одежду, учить арабский язык. У нубийцев это вызывает ассоциации с временами работорговли, которую они хорошо знают по рассказам. В селении открыли небольшую лавочку, школу, в которой преподают два учителя. Несколько раз мы были свидетелями жестокого наказания детей в школе за то, что те пришли без одежды.

В лавке продаются предметы первой необходимости. Но вот беда, у нубийцев напрочь отсутствует понятие собственности. Например, у нас как-то пропали солнцезащитные очки. Каждый день мы видели их в руках нового владельца. В конце концов очки нам возвратили. Они были в ужасном состоянии, стекла потеряли прозрачность. Каждый, кто носил очки, считал своим долгом почистить их песком.

Пройдет еще немного времени, и племя кау-ньяро, возможно, навсегда потеряет свою самобытность.

Луис Мансо, испанский журналист

Парусная вахта

С Владимиром Александровичем Толмасовым, капитаном дальнего плавания и писателем, наша редакция познакомилась в то время, когда он был капитаном учебного барка «Крузенштерн».