Байкал - Никита Бичурин

Въ два часа по полудни миновали мы Кадильное, а въ пять и Голоустное. Сіи два зимовья суть единственныя селенія на всемъ западномъ берегу Байкала, если только два дома съ почтовымъ дворомъ можно назвать селеніемъ. Предъ закатомъ солнца вѣтръ началъ стихать, и вскорѣ совершенно замеръ. Хозяинъ привязалъ руль и съ своими работниками спокойно предался сну – въ десяти верстахъ отъ берега. Якорей, по причинѣ глубины, не бросаютъ.

28-го. Въ три часа утра солнце еще скрывалось отъ насъ за горами, какъ первые лучи его уже разсыпались по ихъ вершинамъ, и золотомъ отразились въ зеркальной влагѣ. Въ горныхъ падяхъ медленно образовались туманы. Они густѣли, темнѣли, развертывались и наконецъ начали отдѣляться отъ горъ цѣлыми рядами облаковъ. Во все утро царствовала глубокая тишина. Наконецъ гладкая поверхность Байкала начала рябѣть, и вскорѣ направленіе облаковъ сдѣлалось однообразнымъ къ сѣверо-востоку. Мы снова пустились въ путь по вѣтру попутному. По мѣрѣ, какъ Хамаръ-дабанъ тонулъ въ синевѣ юго-востока, въ отдаленности сѣверо-востока открывались новыя горы. Но Хаимскіе гольцы, еще за двѣсти верстъ видимые изъ-за другихъ горъ, оспоривали первенство у самаго Хамаръ-дабана. Гранитная плоскость ихъ, покрытая вѣчными снѣгами, представляла бѣлѣйшій вѣнецъ, лежавшій на темно-хвойной сливной макушкѣ прочихъ горъ. Безподобно величественная картина!

Въ три часа по полудни, пронеслись надъ западнымъ берегомъ небольшія дождевыя тучи, и вслѣдъ за оными по темнозеленой плоскости вершинъ древесныхъ образовались ряды бѣлоснѣжныхъ холмовъ. Это были новыя облака, еще въ младенчествѣ своемъ. Въ пять часовъ ужасная буря ринулась съ горъ на море, и я еще въ первый разъ увидѣлъ, какъ вѣтръ со свистомъ свертывалъ воду и перебрасывалъ ее чрезъ огромные валы. но въ это самое время мы успѣли войти въ устье Селенги, а на другой день (29-го) въ семь часовъ утра пришли въ Чертовку, небольшое селеніе, лежащее на лѣвомъ берегу Селенги, въ 20-ти верстахъ отъ ея устья. Сіе селеніе тѣмъ достопримѣчательно, что въ Августѣ собирается сюда множество народа для засола омулей, промышляемыхъ какъ въ самой Селенгѣ, такъ и въ устьяхъ ея.

Устье Селенги раздѣляется на пять большихъ рукавовъ и занимаетъ обширную равнину, содержащую въ себѣ около 70 верстъ въ длину и столько же въ ширину. Сія равнина нечувствительно возвышается отъ моря до самыхъ восточныхъ горъ, вся состоитъ изъ наноснаго ила и есть нечто иное, какъ произведеніе самой Селенги. Во времена, неизвѣстныя самымъ преданіямъ, горы сіи служили восточнымъ предѣломъ Байкала. Селенга, увлекая быстрымъ теченіемъ землю, отторгаемую отъ рыхлыхъ своихъ береговъ, и наконецъ слагая сію ношу при впаденіи въ Байкалъ, медленно образовала помянутую равнину. Симъ же образомъ и нынѣ продолжаетъ увеличивать оную: ибо, по увѣренію здѣшнихъ старожиловъ, въ теченіе послѣднихъ тридцати лѣтъ образовалось около пяти верстъ материка, который едва отдѣляется отъ поверхности воды, и кромѣ нѣкоторыхъ травъ, тростника и тальника ничего еще не произращаетъ. Подводныя мѣли, могущія въ послѣдствіи образовать новый материкъ, простираются уже далеко въ море и отличаются отъ глуби глинистымъ цвѣтомъ воды. Сіе медленное, но безпрерывно продолжаемое дѣйствіе Селенги нѣкогда раздѣлитъ Байкалъ на два водоема, и рѣка, достигнувъ западнаго берега, оставитъ здѣсь небольшой проливъ для протока водъ изъ сѣвернаго Байкала въ южный. Природа открыто и вмѣстѣ таинственно дѣйствуетъ въ измѣненіи своихъ образовъ. Видимъ, что травы ростутъ, но не можемъ подсмотрѣть, какъ онѣ постепенно увеличиваются. Замѣчаемъ, что моря отступаютъ отъ однихъ береговъ къ другимъ; но не можемъ примѣтить, какъ сіе отступленіе совершается…..

Прогулка за Байкалъ

[5]

Въ двѣнадцать часовъ утра, оставя Чертовку, я отправился въ дальній путь. Дорога чрезъ станцію Кабанскую и Таракановскую лежитъ долиною, пересѣкаемою небольшими возвышеніями и перелѣскамв. Впереди съ трехъ сторонъ синѣлись горы, покрытыя темнымъ хвойникомъ. Селенга извивается около подошвы ихъ, протекая въ талинной тѣни. Прелести юной весны только что начинали развертываться по нѣжной зелени луговъ.

За десять верстъ до Ильинской станціи лежитъ на берегу Селенги Троицкій заштатный Монастырь. Церковь въ немъ каменная, недавно построенная стараніемъ нынѣшняго настоятеля; ограда ветхая деревянная, съ такими же башенками по угламъ. Это остатокъ тѣхъ острожныхъ зданій, въ коихъ нѣкогда козаки укрѣплялись, при покореніи сихъ земель Россійской державѣ. Отселѣ до Ильинской дорога лежитъ ровнымъ лугомъ.

Въ шесть часовъ утра оставя Ильинскую станцію, я проѣхалъ девять верстъ ровнымъ же лугомъ до переправы на правой берегъ Селенги. Отсел123; вверхъ до самой границы съ Монголіею сія рѣка усѣяна островами, которые, по рыхлости береговъ почвы, образуетъ и уничтожаетъ по своему произволенію. Недавно въ сихъ окрестностяхъ смыло водою островъ, подъ которымъ лежало большое плоскодонное судно.

По переправѣ чрезъ Селенгу дорога поворачиваетъ въ горную долину на С. В. вверхъ по рѣчкѣ Итанцѣ. По берегамъ ея лежатъ небольшія, но частыя селенія, по близости коихъ паслись стада, а за паствами пестрѣлись тучные луга. По горнымъ отлогостямъ зеленѣлись полосы бархатныхъ озимей, а подлѣ нихъ желтѣли ряды прошлогодней соломы на корню или чернѣлись отдыхающія залежи. [6]

Такая пестрота за-Байкальскаго земледѣлія есть необходимое послѣдствіе климата и обстоятельствъ. Сія страна состоитъ болѣе изъ горъ и долинъ. До завоеванія оной обитали здѣсь Монголы, которые по удобности для скотоводства болѣе кочевали по близости къ водѣ. По сей причинѣ берега Селенги и рѣчекъ, впадающихъ въ нее, представляютъ собою голыя степи, а горы доселѣ остаются покрыты дремучимъ лѣсомъ. Русскіе поселенцы первые начали здѣсь заниматься земледѣліемъ, и по собственнымъ опытамъ узнали, что въ горныхъ долинахъ весною сильные вѣтры выдуваютъ посѣянныя зерна, а лѣтомъ ранніе инеи побиваютъ хлѣбъ еще не дозрѣвшій: по сей причинѣ стали избирать подъ хлѣбопашество мѣста возвышенныя. Каждый вновь поселяемый самъ для себя разчищаетъ землю; и какъ почва здѣсь вообще рыхла и не требуетъ навоза, то каждый дѣлитъ свое поле на двѣ части, изъ коихъ одну засѣваетъ, смотря по добротѣ почвы отъ двухъ до пяти лѣтъ сряду, а потомъ оставляетъ на нѣсколько лѣтъ для отдыха и засѣваетъ другую: вотъ почему здѣсь не возможно ввести трехпольнаго раздѣленія полей.

Переѣзды Корымскій и Турулевскій еще недавно населены и во всѣхъ сельскихъ занятіяхъ видна юность домоводства. Отъ Турулевки далѣе дорога лежитъ дремучимъ лѣсомъ, склоняясь по отлогости хребтовъ на С. З. до рѣки Хаима, на лѣвомъ берегу коей построенъ почтовый дворъ въ тридцати верстахъ отъ впаденія сей рѣки въ Байкалъ. Таковъ же точно и переѣздъ Гремячинскій, склоняющійся на С. З. до самаго Байкала, по берегу коего еще четыре версты до станціи Гремячинской, также состоящей изъ одного почтоваго двора. Дорога на сихъ двухъ переѣздахъ имѣетъ большую покатость отъ подошвы Хаимскихъ гольцевъ [7] до Байкала; почему и рѣки, выходящія изъ сихъ гольцевъ, текутъ съ чрезвычайною стремительностію. Слѣдующій переѣздъ весь лежитъ по самому берегу Байкала до рѣки Турки. Переправясь чрезъ сію рѣку при самомъ ея устьѣ, вступите въ Туркинское селеніе, состоящее изъ одного почтоваго и шести обывательскихъ дворовъ; отселѣ останется девять верстъ до горячихъ водъ, названныхъ по рѣчкѣ Туркинскими.

Пространство отъ Турулевки до Турки представляетъ пустыню, въ которой одна только дорога показываетъ слѣды труда человѣческаго, а все прочее напоминаетъ первобытныхъ временъ дикость. Употребите усиліе достигнуть со мною вершинъ Хаима и съ высоты его окиньте взоромъ окрестность во всѣ четыре стороны. Вамъ представятся горы за горами, однѣ другихъ выше, однѣ другихъ темнѣе, одѣтыя дремучими непрерывными лѣсами. Отдаленные гольцы кое-гдѣ прерываютъ сіе единообразіе, бѣлѣя на мрачныхъ покатахъ, образуемыхъ вершинами деревъ. Сія безпредѣльная пустота, сіе повсемѣстное безмолвіе, нечувствительно увлекаютъ воображеніе до первыхъ временъ міра; и послѣ кратковременнаго мечтанія погружаютъ душу въ какое-то самозабвеніе. Здѣсь природа какъ будто сохранила первобытную свою дѣвственность. Но я долженъ былъ разстаться съ любимою дѣтскою мыслію увидѣть огромныя древнія деревья, современныя возрожденію нашего міра. Кедръ и сосна, лиственница и ель, находятся подъ общими законами природы. Дерева также имѣютъ юность и возмужалость, старость и кончину. Отжившія свой вѣкъ на высокихъ мѣстахъ, предъ смертію начинаютъ сохнуть съ вершинъ. Растущія на низкихъ мѣстахъ чахлы, маловѣтвисты; мохъ высасываетъ изъ нихъ соки и они умираютъ преждевременно. Здѣсь на отвѣсныхъ покатостяхъ высочайшихъ каменныхъ громадъ лежатъ милліоны кедровъ и елей, упавшихъ съ обрушившимися скалами или опровернутыхъ ураганами; подлѣ нихъ уже начинаютъ возникать новыя поколѣнія. Послѣ урагановъ лѣсные пожары составляютъ второй бичь для лѣсовъ. На земляной почвѣ огонь съѣдаетъ только сухую траву и хворостъ, не вредя деревьямъ; а на каменномъ грунтѣ, гдѣ корни лѣсинъ разстилаются по поверхности, онъ истребляетъ обширные лѣса. Дерево съ обгорѣвшимъ корнемъ лишается органовъ къ принятію влаги и засыхаетъ.