Дальний рейд - Михаил Михеев

По всем прикидкам, раньше чем через пару-тройку часов драккара ждать не приходилось. Сам полет – это недолго, что драккару один скачок на орбиту и снижение, а вот пока посла привезут из гостиницы, в которой всю эту шатию-братию (то есть послов, прибывших на переговоры о дальнейшей судьбе военнопленных и их свиту) поселили, в космопорт, хотя это и недалеко, пока он соберется в самой гостинице, пока ему объяснят, что секретарь и охрана, прилагающиеся к послу по статусу, никуда не полетят… Это же целая эпопея. Однако Виктор ошибся – не прошло и часа, они как раз пили чай, как с неба, завывая посадочными двигателями, спикировал легкий драккар-истребитель. Ну да, именно спикировал – как однозначно определил по манере пилотирования Виктор, за штурвалом сидел Леха-самурай, он же Леха-псих, Леха-ас и Леха-камикадзе. Бывший военный пилот Российского военно-космического флота, хам и грубиян, настучавший по морде своему комполка (за дело, надо признать – незачем по чужим женам шляться, пока мужья в рейде), бывший наемник, бывший лихой пират, а теперь еще и один из лучших пилотов из команды Медведя и командир эскадрильи истребителей на единственном пока авианосце их небольшого, но очень грозного флота. Все это он успел в неполные тридцать лет и теперь был вполне доволен жизнью, ибо мог, не заботясь больше ни о чем, летать сколько угодно и куда угодно, а жил он, похоже, именно этим. Имея пра-прабабушку японку, пилот гордился своими японскими корнями и был свято уверен, что полностью проникся духом самураев. Остальные на это хихикали в кулак, но и только – у каждого свои загибы, а в целом парня уважали.

Метрах в пятидесяти от стоянки, у самого края леса, драккар с ювелирной точностью затормозил в паре метров от земли и удивительно мягко опустился на тонкие, обманчиво-хрупкие посадочные опоры. Двигатели в последний раз протестующе взвыли и смолкли. Лежащая у ног Виктора собака, подняв голову, лениво гавкнула и вновь опустила ее на лапы. Глаза псины закрылись, на драккар она больше внимания не обращала – привыкла. Виктор поскреб отросшую за три дня щетину:

– Все верно, Джоконда, я тоже считаю, что когда-нибудь этот придурок свернет себе шею. Но явно не сейчас. Впрочем, оно и к лучшему – подрастряс посла, теперь посмотрим, что за чинуша к нам прилетел.

Лайка по имени Джоконда лениво вильнула хвостом, сделав вид, что все понимает. Вот ведь счастливое существо – что бы хозяин не сделал, то и правильно, и думать ни о чем не надо. Наверное, за эту слепую преданность люди и любят собак.

Однако от немцев прилетел отнюдь не чинуша – из кабины драккара без посторонней помощи выбрался и не слишком напрягаясь спустился на землю высокий сухощавый старик в камуфляже и ставших уже притчей во язецах блестящих немецких сапогах. Впрочем, что он старик стало ясно уже позже, когда он подошел и стало видно его лицо, изборожденное многочисленными морщинами – уверенные, четкие движения выдавали в нем кадрового военного и одновременно скрывали возраст, спина прямая, будто палку проглотил… Такой посол скорее был бы уместен в боевой рубке линкора, чем во главе дипломатической миссии и Виктор сразу понял, почему фамилия посла показалась ему такой знакомой. А когда понял – поднялся навстречу и его примеру не раздумывая последовал Айнштейн.

Немец, в свою очередь, с удивлением рассматривал двоих идущих к нему молодых небритых мужиков в потертых десантных комбинезонах и не мог понять, подшутили над ним или тут что-то другое. Оказалось, что именно другое, потому что один из встречающих, повыше, помоложе и со шрамом на щеке, странным образом совсем не уродующим лицо, широко улыбнулся и, протянув ему руку, сказал на отличном немецком:

– Здравствуйте, адмирал, рад приветствовать вас в наших, так сказать, охотничьих угодьях.

– С кем имею честь? – суховато спросил немец.

– Да полно вам. Впрочем, если вам нужны формальности, герр Лютцов, то я – Виктор Михайлов, командир всего этого бардака, а мой старший товарищ – Айнштейн Александр Павлович, прошу любить и жаловать.

– Ну, что у вас бардак я и сам вижу, – немец немного чопорно продемонстрировал, что чувство юмора у него тоже есть и по очереди пожал руки обоих. – Я – Генрих Лютцов, направлен к вам главой делегации на переговоры по вопросу о дальнейшей судьбе наших пленных. Верительные грамоты вручать, или поверите на слово?

– Поверим, конечно, уж вас-то мы узнаем. Как, сначала пообедаем, или сразу к делу?

– Дело – прежде всего. На каких условиях мы можем получить наших людей?

– В смысле, немцев? Да Бога ради, какие условия, забирайте. Тех, кто захочет вернуться, разумеется, а то некоторым мы тут предложили работу по специальности и они согласились. У нас, знаете ли, не хватает грамотных инженеров, механиков… Да много кого у нас не хватает, поэтому за головы и руки мы неплохо платим. Во всяком случае, лучше, чем у вас.

– А…

– А об остальных даже не просите. Янкесы, британцы и прчие французы пойдут совсем по другому обменному курсу. А с вами я просто хочу кое о чем договориться, поэтому мне и нужен был полномочный представитель Германии. Кстати, рекомендую поблагодарить Александра Павловича – именно благодаря ему ваши потери в кораблях оказались невелики, а в людях – просто ничтожны.

Немец поблагодарил, но вид у него был несколько ошарашенный. Такого быстрого и, главное, положительного результата переговоров он явно не ожидал. Все правильно, репутация Виктора была все-таки репутацией пирата, на пирата, пусть удачливого, но именно пирата и строился расчет в переговорах. А сейчас все шло хорошо, но как-то не так. Ну не бывает такого! Есть какой-то подвох, не может не быть… Видя замешательство старика, Айнштейн толкнул Виктора в бок и сунул ему в руку небольшую железную стопку с водкой. Вторую такую же взял себе, третью – вручил Лютцову.

– Ну что, за успешное начало переговоров?

Все трое накатили, закусили малосольным хариусом. Для немца такая закуска, судя по всему, была вновинку, однако понравилась – зажевал кусок с удовольствием, потянулся за добавкой. Подошел пилот с драккара, точно, Леха-самурай. Ему тоже плеснули двадцать грамм, сунули в руки тарелку с шашлыком и сказали прикинуться ветошью и не отсвечивать, пока взрослые дяди разговаривают. Пилот не обиделся – все верно, формально они пираты, но субординацию еще никто не отменял, да и меньше знаешь – крепче спишь. Испросил разрешения, вытащил из кабины своего истребителя складную удочку и спустился к речке – порыбачить. Заметив, каким взглядом проводил его немец, Виктор предложил последовать примеру молодежи, а к скучным и, в принципе, уже решенным делам вернуться попозже. Предложение было принято со сдержанным энтузиазмом и вся команда, в сопровождении путающейся под ногами Джоконды, отправилась к реке.

Особо удачной рыбалка не была – не то время, до клева еще часа два-три ждать надо было, на поймавший пару щук и нескольких окуней немец (Виктор вытащил для него из своего драккара запасной спиннинг) прямо лучился удовольствием. Похоже, мужик любил порыбачить, а вот позволить себе такое удовольствие мог не слишком часто. В принципе, приказав везти его сюда, Виктор и рассчитывал на что-то подобное. Редко какой мужчина, будь он хоть боевой адмирал, хоть обычный чиновник, равнодушен к этому развлечению, а такой вот неформальный контакт на переговорах дорогого стоит. Так и получилось – немец вполне дошел до кондиции, да и свежесваренная уха (пилот постарался) под водочку оказалась очень кстати. А переговоры начались уже чуть позже, после того, как посидели, поговорили за жизнь, обругали чиновников в министерствах (все присутствующие были совершенно искренни), нынешнюю молодежь (немец – на полном серьезе, Айнштейн – понимающе, Виктор с пилотом – едва сдерживая смех) и бешенные налоги (тут уж русские только похмыкали понимающе – им налоги точно не грозили). Прошлись попутно по американцам, втравившим мир в авантюру из которой теперь никто не знает, как выпутываться, по евреям, которые вроде не участвовали, но наверняка что-нибудь с этого да поимели (похоже, немецкий адмирал евреев не любил) и по прочим союзничкам, которые только массовку и смогли в том походе создать. Виктор лишь улыбнулся на последнее высказывание, но спорить не стал. И лишь когда обед был закончен, а пилота вновь отослали к драккару, Виктор наконец выдал коронную фразу всех авантюрных романов:

– Герр адмирал, у меня есть к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться…

Глава 2

А я уважаю пирата!

А я уважаю кота…

(из м/ф «Голубой щенок»)

– Герр адмирал, у меня есть к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться. Точнее, можете, но это ничего не изменит, просто займет больше времени, а вам этого отказа соотечественники не простят. Просто не поймут.