Париж - Андре Моруа

Сите

Вы не прибудете ни на один из этих вокзалов, потому что ваш самолет приземлится за пределами Парижа, в Орли. Я обращаюсь к вам со странной просьбой. Разрешите мне по окончании всех формальностей, при выходе из аэропорта, завязать вам глаза и проводить вас через предместья, не показав вам их. Это не значит, что я отрекаюсь от них, я вам покажу их позднее; у них своеобразная красота, отмеченная Жюлем Роменом и Утрилло, каждым по-своему. Но я хотел бы, чтобы вы сначала посетили те места, где зародилась жизнь Парижа. Я вас поведу на остров Сите, к Нотр-Дам, и там сниму с ваших глаз повязку.

Апсида собора Парижской богоматери

Смотрите же внимательно. Все началось здесь. На трех островах, которые теперь составляют один остров, галлы построили маленький город Лютецию, раскинувший предместья по обе стороны Сены. Угроза вторжения римлян, а позднее и варваров заставляла жителей защищаться и, укрываясь на своем острове, уничтожать мосты. Опасность отступала, и город вновь расцветал на крутых берегах реки. Вскоре вы увидите остатки римского города – арены и Дворец терм, где жил император Юлиан. Когда Галлия стала христианской, монастыри завладели островом; они дали свои названия кварталам и церквам Парижа: Сент- Женевьев на том холме, который теперь называется Латинским кварталом; аббатство Сен-Жермен-де-Пре, недавно вошедшее в новую легенду экзистенциалистского мира; Сен-Лоран и Сен- Жермен л'Оксерруа, которую вы увидите напротив колоннады Лувра,- красивую церковь, печально знаменитую набатом в Варфоломеевскую ночь.

История собора Нотр-Дам неотделима от истории Парижа. Знаю, что в этот момент вы подумали о Викторе Гюго. Фасад Нотр-Дам похож на букву Н4*, первую букву фамилии Гюго. Да, он сумел очень прочно связать со своим именем представление об этом соборе, который является сердцем Франции. Но собор Парижской богоматери времен Гюго весьма отличался от того, каким вы его видите теперь. Некогда обе его массивные башни выступали из переплетения маленьких улиц. Рядом с церковью стоял монастырь Нотр-Дам, где у монахов были свои дома. Для духовенства XX века построили современный дом, удобный и безобразный; но если вы пойдете по улице Шануанесс и заглянете во дворы, то еще найдете несколько красивых особняков, которые воскресят для вас прошлое. Резные порталы, перила кованого железа запросто уживаются с клетками для птиц и развешанным для сушки бельем. В Париже, как и в Риме, вам понравится сочетание народной жизни с изысканностью старины.

Войдем в церковь. Большая роза, витражи высоких окон рассеивают торжественный церковный свет. Здесь Генрих IV слушал свою первую обедню; Боссюэ произнес надгробное слово великому Конде; здесь был коронован Наполеон. В Лувре вы увидите картину Давида, чуть излишне «официальную», но полную великолепных портретов, сохранившую для нас представление об этой необычной церемонии. Собор Нотр-Дам навсегда связан с историей Франции. Я видел в нем пышные похороны маршала Фоша, я слышал, как в его честь под этими сводами звучали трубы. Но самое лучшее воспоминание, которое хранит моя память о Нотр-Дам,- это спектакль на паперти «Мистерия Страстей Господних».

Химеры собора Парижской богоматери

Происходило это при свете прожекторов, перед двадцатитысячной толпой парижан, внезапно перенесенных в прошлое своего города. Наивный язык, нерифмованные стихи были те же, что пять веков назад умиляли их предков; декорацией служил собор Нотр-Дам – свидетель этого прошлого; ангел Света со сверкающим мечом в руке появился на верхушке одной из башен; витражи внезапно осветились изнутри; большие органы откликнулись на пение хоров. И вдруг общее волнение охватило толпу. Все эти французы, левые и правые, богачи и бедняки, верующие и безбожники, вспомнили о великих делах, сотворенных вместе, и о деяниях бога среди них. И старый поэт, как говорил Пеги, привел «Всю паству одесную Отца».

Малый мост соединяет левый берег Сены с островом Сите

Гюбер Робер. Ворота Сен-Дени. Ок. 1780.

Остальная часть Сите принадлежит лицам судейского звания. То, что некогда было дворцом королей Меровингов, затем первых Капетингов, продолжают называть «дворцом». От этой крепости остались черные башни Консьержери, купающиеся в Сене. Печальные и страшные, они вызывают в памяти пытки, ужас, несправедливости правосудия, жестокость королей и народов. Тут же св. Людовик соорудил часовню Сент-Шапель, чтобы хранить терновый венец. Вы увидите подлинное чудо готического искусства, здание прозрачной легкости, где нагрузка распределена так мудро, что ничем не обремененные стены сверкают, точно драгоценности. Но чудо это в плохой оправе: дворец Суда приземист и безобразен. Надо, чтобы какой-нибудь друг адвокат показал вам все его закоулки и ввел бы вас в сферу деятельности этой корпорации, играющей такую большую роль во французской жизни. Я предпочел бы показать вам два моих любимых дома – те, что в конце острова замыкают площадь Дофина. Они из розового кирпича и тесаных белых камней, очень простые, но такие французские, что во время войны, вдали от моей страны, я мечтал о них каждую ночь как о символе всего того, что потерял.

Рыбаки на набережной Сены

По течению Сены

Сена для Парижа то же, что Пятое авеню для Нью-Йорка,- живая ось города, от которой располагаются кварталы. Нравы и предрассудки не разделяют, как это было в прошлом, левый и правый берега. Обитатели улицы де Варенн или улицы де Лилль в большинстве политически ближе к Пасси, чем к Монпарнасу. Однако существует все же дух левого берега. Когда Марсель Пруст в 1912 году представил Свана5* в издательство журнала «Нувель ревю франсэз», говорили, что «этот дом левого берега отнесся с недоверием к писателю с правого берега». Почти все издатели живут на левом берегу. Студенты, профессора, художники чувствуют себя здесь дома. Между тем почти все театры, почти вся торговля предметами роскоши – на правом берегу. Театры «Гёте-Монпарнас», «Вье Коломбье», «Ла Ушетт» – исключения, не опровергающие правил.

Сент-Шапель

Париж, рожденный на острове Сены, рос поначалу вдоль берегов реки. И только значительно позднее, плотно зажатый между возвышенностями и рекой, город был вынужден пойти на приступ склонов, занять Мон де Мортир (Монмартр) и холм св. Женевьевы, а впоследствии – Шайо и холм Монсури. Филипп- Август был одним из первых наших градостроителей. О Париже- столице он очень заботился, приказав замостить две прилегающие к Сите улицы, которые до него были зловонными болотистыми тропинками. Именно он, Филипп-Август, увидев, что по сторонам Сите вырастают – на правом берегу деловой город, а на левом – город студентов, окружил крепостной стеной это тройное нагромождение и, чтобы защитить его, воздвиг на западе, в черте города, Луврскую башню – она-то и стала зарождением дворца, мимо которого мы только что прошли.