Жертва вечерняя - Игорь Винниченко

«Звездной чумой» в просторечии называлась одна из самых заразных форм информопаталогий (инпатов), т. е. заболеваний, связанных с обменом информации. Открытые не более ста лет назад, эти заболевания до сих пор не поддавались исцелению, и единственной формой борьбы с ними была строгая изоляция. Человечество уже немало пострадало от инпатов, которые передавались не только в прямом контакте, но и через все прочие каналы связи. Целая колония в полторы тысячи человек вымерла после того, как приняла патогенную информацию с гибнущего в космосе корабля. Поэтому инструкции по вопросам инпатов были чрезвычайно суровыми.

Экипаж и пассажиры разошлись по своим каютам и были заперты там без всяких средств связи. Саму Ядвигу доктор поместил в яйцевидную капсулу, откуда исключалось поступление информации, и запер в инфекционном боксе. Капитан Головко опечатал все передатчики, отослав предварительно в Центр управления полетов лишь строго установленное кодовое сообщение о случившемся, перевел корабль в пространственной расположение, и «Вольный стрелок» залег в длительный дрейф, дожидаясь реакции центра.

Первичный карантинный диагноз занял у Эркина около недели. Он понимал, как многое зависит именно от него, и, оставшись на корабле форменным диктатором, очень от этого нервничал. Наконец он пришел к выводу, что среди экипажа и пассажиров заболеваний не обнаружено, и это несколько разрядило атмосферу. Результаты диагностирования снова были закодированы в установленном порядке и переданы в ЦУП. Сообщение было принято, и наступила следующая стадия, пришло время смягчение условий карантина.

Капитан Михаил Головко был человеком сдержанным, а в экстремальных ситуациях становился и вовсе машиноподобным, действуя автоматически, согласно инструкции. Когда же пришел ответ из ЦУПа о смягчении режима, что означало, что Центр не запаниковал, как это бывало, принял их информацию и реально верит в благополучный исход, капитан вдруг почувствовал, что в возникшей расслабленности он не знает, как себя вести. Предстоял длительный период томительного ожидания.

Кроме двенадцати человек команды на корабле было два десятка пассажиров. До сих пор капитан мало вникал в их заботы, доверив их попечительству стюардов и помощника, но теперь в ситуации безусловно необычной, следовало позаботиться о времяпровождении этих людей лично. Головко отправился к помощнику, занимавшемуся вопросами груза и пассажиров.

Лейтенант Космофлота Альфред Дениер принимал ванну, когда капитан вошел в его каюту. На диване была разбросана одежда, какие-то книги.

– Фред! – позвал капитан.

– Я-а-а… – донеслось из ванной сквозь плеск воды.

Капитан брезгливо сбросил с кресла рабочий комбинезон и сел, вытянув ноги. Потянувшись, взял одну из книг, полистал ее.

Дениер вышел из ванной, вытирая голову полотенцем.

– Рад вас видеть, – сказал он весело. – Вы ничуть не изменились за неделю нашей разлуки, капитан.

– Скажите, Фред, – спросил капитан, листая книгу. – Что вам дают ваши медитации?

Он захлопнул книгу и положил ее на столик.

Дениер фыркнул.

– Это не медитации, капитан. Это современная поэзия, записанная по старинке на бумаге. Поэты предпочитают древние способы коммуникаций.

– Нам предстоит целый месяц дрейфа, – сказал капитан. – Чем вы предлагаете заняться?

– Лично я всю неделю сочинял стихи, – сказал Фред. – А вы?

Капитан промолчал.

– Вы хотите что-то предложить? – спросил Дениер.

– Может, вы почитаете ваши стихи для всех? – спросил капитан.

Дениер рассмеялся.

– Ни за что! Это высокая поэзия, капитан, и это не для толпы. В мире есть лишь два – три человека, которые поймут меня правильно.

Капитан снисходительно усмехнулся. Он плохо разбирался в современной поэзии, и не считал это дело серьезным.

– Честно говоря, – сказал он со вздохом, – у меня не выходит из головы эта капсула с девушкой внутри.

Дениер посмотрел на него с удивлением.

– Вот бы не подумал, что вы переживаете это, – признался он.

– Я думаю, – сказал капитан, – что то же самое рано или поздно начнут переживать и все остальные. Скажите пожалуйста, Фред, что за пассажиры нынче на «Вольном стрелке»? Можно ли быть в них уверенными?

Дениер пожал плечами.

– Команда Эдвина, это богемные босяки, в которых никогда нельзя быть уверенным. Их семеро, и каждый из них живет самовыражением. Я с самого начала, если вы помните, был против этой программы.

Капитан кивнул.

– Ну и полтора десятка случайных пассажиров с разных мест, – продолжил Дениер. – Трое едут с ярмарки, пятеро – колонисты, едут в Систему за субсидиями. Супружеская пара вольных путешественников, порхают с планеты на планету. Трое детишек с воспитателем, они подсели с Флоры. И еще один тип, гений 3-й категории. Он работал у юстов на Мери-Оаже в научном центре и заработал миллион эргов.

– Их надо держать вместе, Фред, – сказал капитан. – Я боюсь глупостей.

– Вы боитесь паники?

– Я боюсь глупостей, – повторил капитан. – Займитесь пассажирами, устройте им какое-нибудь общее занятие, – без нажима, конечно. Вовлеките их в игру, Фред.

Дениер кивнул, не сдержав, впрочем, усмешки.

– Не думаю, что опасность реальна, капитан. В большинстве своем они жители Колониального Космоса и не раз бывали в переделках.

Капитан поднялся.

– Я надеюсь на вас, Фред.

Он спустился на пассажирский горизонт и первый, с кем он там встретился, был длинноволосый парень из команды Хина.

– Привет, капитан! – сказал тот, широко улыбаясь. – Мы снова на свободе, да?

– Да, – сказал капитан.

Длинноволосый ногой открыл дверь в каюту и вошел туда. Навстречу ему раздался радостный вопль.

Капитан прошел мимо. В так называемой команде Эдвина Хина кроме самого певца было трое музыкантов, художник и две девицы, сопровождавшие обычно пение развязными танцами. Популярность транк-музыки на планетах Системы последнее время сильно упала, вот и приходилось звезде жанра разъезжать по окраинам. Это, впрочем, ничуть не понижало энтузиазма исполнителей, как на сцене, так и в быту. В их хамоватом напоре было слишком много искусственности и пошловатой надуманности, так что Михаил Головко, в молодые годы бывший приверженцем транка, теперь с трудом удерживал себя от презрения к ним.

Рейдер «Вольный стрелок» не отличался особыми удобствами для пассажиров, и небольшой ресторан с баром был единственным местом, где они могли собраться. Прошло уже более получаса после отмены строгой изоляции, но ресторан все еще был пуст. Кок Чень Чжу находился за стойкой, а супруги путешественники сидели за столиком, попивая напитки. Мужчине было лет пятьдесят, он был радостно возбужден и улыбался, а его жена, женщина лет тридцати, чуть устало поглядывала по сторонам.

– Капитан! – обрадовался Чень. – Поздравляю вас с успешным завершением дела. Выпьете что-нибудь?

– Что у вас так пусто? – спросил Головко, присаживаясь на высокий табурет у стойки.

– Они приходят в себя, – сказал Чень, улыбаясь. – Впрочем, доктор уже выпил пять порций крепкого, это в два с половиной раза больше обычного. Он ушел, чтоб ни с кем не видеться.

– Он нервничает? – спросил капитан.

– Да, – сказал Чень.

В ресторан уже входили, шумно переговариваясь, новые посетители. Двое были купцами, возвращавшимися с ярмарки, а третий – тот самый гений-миллионер.

– Капитан! – вскричал один из них («не гений», – подумал капитан), – так что, все обошлось? Или нет?

– Я уже все объявил, – сказал капитан. – Все решится после месячного карантина. Но никаких оснований для тревоги уже нет.

– Да полно вам, капитан, – сказал другой. – Как это нет оснований! Мы все крутились вокруг нее, а вы говорите, нет оснований.

Тут гений кашлянул и произнес:

– Я уже пытался объяснить им, что инпаты проявляются алогично. Понять это трудно, но это так.

– Вы Энрико Бернарди, не так ли? – спросил капитан.

Гений благодарно улыбнулся и кивнул.

– Да, я работал у юстов в научном центре.

– Насколько я помню, – сказал капитан. – У вас есть какие-то гипотезы по инпатам?

– Это было давно, – сказал Бернарди. – Мои гипотезы не подтвердились, хотя и опровергнуть их не смогли.

– Пожалуйста, – обратился один из купцов к Ченю, – что-нибудь освежающее, непременно шипучее, но не сладкое.

– А мне можно сладкое, – сказал другой.

– Вы познакомились с диагнозом? – спросил капитан у Бернарди.

– Не успел. Я пытался связаться с доктором, но он не отвечает.

– Ваша консультация была бы кстати, – сказал капитан. – К тому же вы могли бы рассказать пассажирам об особенностях инпатов. Ведь тут столько всего наворочено.

– Конечно, я готов, – сказал Бернарди, и обратился к коку, – мне, пожалуйста, минеральной воды.

Капитан выпил еще порцию крепкой смеси, махнул рукой коку и отправился на мостик. Навстречу ему в ресторан шумно ввалилась компания музыкантов в полном составе.