Неизвестное наше тело. О полезных паразитах, оригами из ДНК и суете вокруг гомеопатии... - Рафаил Нудельман

Однако правильно говорили древние, что не всегда «после этого» доказывает, что «вследствие этого». После антибиотиков еще не значит — вследствие Пандас. Дело в том, что само изобретение некоторыми врачами «синдрома Пандас» на поверку оказывается весьма и весьма сомнительным, поскольку никакие исследования не обнаруживают той связи между аутоиммунностью, навязчивыми состояниями и стрептококками, которая объявляется главным признаком этого синдрома. Поэтому большинство врачей считает такое выделение каких-то особых, «стрептококковых», тиков или неврозов в особый синдром неоправданным и в нынешнюю Международную классификацию болезней термин «Пандас» в качестве отдельной болезни не включен. Так что приступ затяжного чихания Лорин Джонсон нельзя списать на стрептококки. Тем более что Лорин не одинока — в истории зафиксированы и более эффектные «чихательные рекорды», не имевшие, однако, никакой связи со стрептококками. Лорин, как мы видели, чихала «всего» два месяца подряд, а вот ее сверстница, двенадцатилетняя Триша Рей из-под Бирмингэма (Великобритания), чихала целых 153 дня кряду, через каждые пятнадцать секунд, и за это время успела чихнуть в общей сложности около 900 тысяч раз; семнадцатилетняя Джун Кларк из Майами (США) чихала 167 дней подряд; а абсолютный рекорд чихания принадлежит англичанке Донне Гриффитс, которая судорожно чихала целых 978 дней — с 13 января 1981 года по 16 сентября 1983 года (правда, лишь раз в минуту, а под конец даже раз в 5 минут) и за один лишь первый год своих мучений чихнула около миллиона раз (потом считать перестали). Известны также многочисленные случаи менее длительных приступов чихания, и в большинстве из них удалось установить, что они вызваны аллергией на пыльцу растений или другие раздражители. Впрочем, некоторые приступы были вызваны психогенными причинами — у одного ребенка навязчивое чихание возникло, когда его несправедливо перевели в группу отстающих, и прошло, когда его вернули в успевающие, а упомянутая выше Джун Кларк начала безудержно чихать после операции на почках, опасаясь осложнений, и была вылечена серией слабых электрических импульсов.

Все эти интересные и загадочные в своем разнообразии данные явно заставляют нас пристальней присмотреться к самому чиханию: что это за штука? Какая такая причина вдруг заставляет нас — вроде бы ни с того ни с сего — непроизвольно и со страшной силой напрягаться, застывать на месте, закатывать в ожидании глаза и потом, наконец, — о блаженная минута! — разражаться жутким, чудовищным, оглушительным «Апчхи!», сотрясающим все наше тело и выдавливающим из глаз невольные слезы, а из носа и рта — такие же невольные брызги? Что? В Древней Греции полагали, что чихать заставляют нас боги, когда хотят подтвердить истинность наших или чужих слов. Так, Телемах чиханием подтвердил справедливость слов своей матери Пенелопы, сказавшей женихам, что ее муж уже вернулся. В Китае считали, что человек чихает, потому что кто-то говорит о нем за его спиной, причем чихает единожды, если о нем говорят хорошо, и много раз подряд, если говорят плохо. В Индии чих перед началом какого-нибудь дела рассматривался как дурное предзнаменованье, а в средневековой Европе вообще видели в чихании угрозу жизни и потому немедленно говорили чихнувшему: «Боже тебя сохрани!» Напротив, зулусы верили, что чих производят вселившиеся в них духи предков, тем самым защищая их от сглаза. Впрочем, великий Аристотель утверждал, что «к добру» лишь чих в дневное время, тогда как ночью он всегда «к дурному».

В общем, так или иначе, но чихание повсюду и всегда связывалось с потусторонними силами и имело, стало быть, некий возвышенный характер, пока не пришла наука и все не испортила. Грубо заглянув человеку в носоглотку и повозившись там какое-то время, наука безжалостно низвела Великий Чих с его былого престола и дала ему весьма прозаичное объяснение. Когда в носовую полость, сказала наука, попадают посторонние частицы (пыль, частицы грязи, пыльца или споры растений и т. п.), они раздражают чувствительные волосики внутри этой полости. Это вызывает возбуждение так называемых «тучных клеток» (мастоцитов) в носу, и они начинают выделять химическое вещество гистамин. Появление гистамина порождает цепь биохимических реакций, благодаря которым наш мозг в конце концов замечает, что в носу происходит что-то нехорошее, и тотчас — через определенные нервы — приказывает легким глубоко вдохнуть, языку — чуть приподняться к нёбу, рту — чуть приоткрыться, а дыхательным мускулам — сильно сжаться. Все это вместе приводит к сильнейшему выбросу воздуха из легких, причем воздух идет в основном через нос, потому что рот прикрыт приподнятым языком.

Выброс этот настолько силен, что воздух вылетает с почти автомобильной скоростью — 75 километров в час, и это по самым скромным оценкам, а по максимальным (они приводятся на стенде «Чихание» во Всемирном музее здравоохранения в Барлингтоне, штат Иллинойс) — около 150 и больше километров в час. Так что попытки удержать чихание, пожалуй, заранее обречены. (Хотя антигистаминовыми препаратами его остановить все-таки можно.) Не удивительно, что этот напор вызывает тот громогласный «трубный звук», который мы пытаемся передать отдаленно на него похожим словом «Апчхи!» (началом этого слова имитируя звук судорожно втягиваемого в легкие воздуха, а окончанием — звук его оглушительного выброса). Между прочим, сказанное позволяет понять, почему все рекордсмены затяжного чихания могли все-таки отдыхать от чиха, когда спали: во время сна все мышцы нашего тела словно парализованы и никакой нервный сигнал не может привести их в действие; зато когда мы бодрствуем, мозг всесилен — чих берет свое, воздух извергается наружу, а при прохождении такого бешеного воздушного потока через носовую полость вместе с ним, понятно, выбрасываются вон и все частицы-раздражители — что, собственно, и было задачей чиха (которому наплевать, в чей ни в чем не повинный нос эти частицы теперь попадут).

Теперь понятно, почему затяжное чихание во многих случаях связано с аллергически повышенной чувствительностью к различным частицам-раздражителям. Можно даже попытаться объяснить и такой феномен, как «утреннее чихание», когда человек, восставши, так сказать, ото сна праведного, вдруг принимается первым делом энергично и много раз кряду чихать, заставляя родных впадать в панику — уж не простудился ли болезный? Как говорят опытные врачи, причина на самом деле иная — видимо, ночью волосики в носовой полости тоже отдыхают, работают медленней, чем днем, так что за время сна в носу накапливается много частиц-раздражителей — для иных людей слишком много, вот они и начинают трудовой день с прочистки заспавшегося носа. Но как объяснить «психогенное чихание» Джун Кларк или того тщеславного мальчика? Да, впрочем, и самое обычное, так сказать — «нормальное», чихание тоже имеет свои странности. Например, на одной из научных конференций несколько участников, сидя в кафе, разговорились о своих чихательных привычках, и неожиданно оказалось, что четверо из них всегда чихают, попав из сумрака на яркий свет. Находившаяся тут же специалистка по чиханию профессор Роберта Поган тотчас возбудилась: «Но это же страшно интересно! Я никогда об этом не слышала!» — и результатом этого интереса и дальнейших исследований стала (в 1979 году) статья Поган и трех ее соавторов, в которой описывалась новая разновидность чихания и вводилась очередная «чихательная аббревиатура» — на сей раз АСНОО, или Autosomal dominant Compelling Helio-Ophthalmic Outburst syndrome («аутосомный доминантный синдром гелио-офтальмического приступа чиханья»), что иногда произносят по ошибке как «акхуизм» и что, в сущности, означает просто чихательный рефлекс на свет.

Впрочем, по-настоящему новым оказалась в данном случае только аббревиатура, потому что, как выяснилось позднее, этот рефлекс впервые описал еще в 1969 году Эверетт (а первым упомянул вообще Аристотель!); тем не менее Поган и ее коллеги углубили понимание этого феномена, показав, что он проявляется у 18–35 процентов людей, причем чаще у белых, чем у цветных, и вдобавок имеет генетическую природу. Слова «аутосомный доминантный» как раз и означают, что данное свойство вызвано «сбоем» в каком-то гене одной из неполовых (аутосомных) хромосом и передается по наследству. Причем наследуется (в данном случае) не только склонность к «неконтролируемым приступам чихания под воздействием света», как описывают АСНОО Поган и ее коллеги, но даже число чиханий в каждом приступе: в одной семье все чихают, попав на свет, три раза, в другой — восемь, а нашлась семья, где, выйдя на свет, все чихают ровно 46 раз подряд. Почему? Непонятно.

Английский врач Джеральд Легг высказал предположение, что неожиданное попадание света на зрачки вызывает слезы, которые проникают в верхнюю часть носовой полости и раздражают там слизистую. Но какая в этом генетика? И что, число чиханий зависит от количества слез? По другой, более правдоподобной, гипотезе все дело во взаимосвязи и взаимодействии нервных центров мозга, принимающих сигналы органов чувств и отдающих сигналы мышцам тела. В данном случае, говорит гипотеза, имеет место взаимодействие между зрительным центром, куда внезапно поступает сигнал о резком усилении интенсивности света, и центром, отдающим сигнал лицевому нерву, который управляет движениями лица и носа. Эта гипотеза представляется более правдоподобной потому, что такие же приступы чихания часто вызываются и другими неожиданностями — например, внезапным вдыханием холодного воздуха или внезапным появлением сильного запаха, так что всем этим внезапностям можно дать единое объяснение: всякое неожиданное и сильное раздражение какого-нибудь нерва, несущего информацию в свой (зрительный, обонятельный и т. п.) центр в мозгу, передается посредством такого взаимодействия в центр, который управляет лицевым нервом. Впрочем, и тогда остается необъяснимой загадка: почему в случае света каждая семья чихает строго определенное число раз?