Мудрость Востока и Запада. Психология равновесия - Пол Экман

Я являюсь почетным профессором медицинского факультета Калифорнийского университета в Сан-Франциско. Более сорока лет моей жизни я потратил на доказательство универсальности эмоционального поведения людей, составление атласа выражений человеческого лица, выяснения того, как ложь проявляется в нашем поведении, и на разработку теорий, объясняющих природу эмоций и то, когда и почему люди лгут. Эти исследования помогли вновь пробудить научный интерес и к эмоциям, и к попыткам обмана. Я являюсь также автором четырнадцати книг, пять из которых адресованы широкой публике, а за годы своей научной деятельности я стал знатоком трудов Чарльза Дарвина, посвященных выражению эмоций. Моя деятельность вызвала интерес самых разных организаций, от анимационных студий до департаментов полиции, и сейчас я владею фирмой, занимающейся разработкой интерактивных тренинговых инструментов для улучшения понимания эмоций и оценки правдивости. Я также консультирую несколько государственных учреждений, занимающихся борьбой с терроризмом. Я еврей по крови, но не соблюдаю религиозных ритуалов и одинаково скептически отношусь как к буддизму, так и к любой другой религии. Всю свою жизнь я занимался изучением поведения, разрабатывая и применяя объективные, основанные на строгих научных фактах методы исследования того, что относится к феномену эмоций.

Несмотря на имеющиеся между нами различия, мы обнаружили важную общую основу в наших воззрениях. Мы оба привержены идее о необходимости уменьшения человеческих страданий, обладаем большим любопытством и убеждены в том, что мы должны учиться друг у друга. Наши беседы позволили обнаружить то, что развилось в прочную дружбу на протяжении тех почти что сорока часов, которые мы с Далай-ламой провели вместе, занимаясь изучением этих вопросов. Наша общая озабоченность проблемами индивидуального и общественного благополучия, возникшая в результате десятилетий размышлений и работы в совершенно несхожих условиях, помогла нам объединить усилия и выдвинуть новые идеи, предложив новые пути самопознания, новые практические шаги по созданию лучших миров в наших близких и в то же время далеких отношениях.

Впервые я встретился с Далай-ламой в 2000 году на конференции по деструктивным эмоциям, проводившейся Институтом разума и жизни в городе Боулдере, штат Колорадо.{1} С 1987 года этот институт приглашал ученых в индийский город Дарамсала, где живет в изгнании Далай-лама, для участия в конференциях по разной научной тематике. На конференции 2000 года я оказался в числе шести приглашенных ученых, которым была предоставлена возможность беседовать с Далай-ламой в течение пяти дней. Мне было поручено представить дарвиновский взгляд на эмоции и результаты моих собственных научных исследований, посвященных универсальности выражений эмоций и вопросам физиологии. Благодаря свойственному нам обоим веселому и упорному любопытству, нашему общему стремлению к облегчению человеческих страданий и убежденности в том, что мы могли бы чему-то научиться друг у друга, между Далай-ламой и мной быстро установились неожиданно прочное взаимопонимание в отношении того широкого интеллектуального наследия, которое мы оба представляли.

В последующие годы я в составе небольших групп ученых участвовал в трех других конференциях, на которых присутствовал Далай-лама. Кроме того, я присутствовал на международной конференции «Раскрывая сердце», проведенной в Ванкувере в 2004 году, в которой Далай-лама принимал участие наряду с лидерами других религиозных конфессий. Один за другим эти религиозные лидеры обращались к своим слушателям: епископ Десмонд Туту говорил о том, как его религия помогла ему раскрыть свое сердце; доктор Джо-Энн Арчибальд, потомок североамериканских индейцев, говорила о том, как раскрылось ее сердце благодаря ее религии; иранский судья Ширин Эбади, а затем и раввин Залман Шахтер-Шаломи рассказывали о том, как их религии помогали каждому из них раскрыть свое сердце. Его Святейшество Далай-лама выступал последним.[1] Он взглянул на каждого, кто выступал перед ним, и с широкой улыбкой на лице сказал приблизительно следующее: «Но религии часто разделяют мир. Что объединяет нас, так это наши эмоции. Мы все хотим быть счастливыми и меньше страдать». Я сам думал точно так же, но при этом понимал, что эмоции также разделяют нас.

Когда я покидал конференцию в Ванкувере, моя голова была переполнена вопросами об эмоциях, вызванных у меня замечаниями Далай-ламы, которые, безусловно, заслуживали дальнейшего изучения. Он был прав, утверждая, что эмоции — это то общее, что имеется у всех нас, но он ничего не сказал о том, как эмоции могут разделять нас и вынуждать вступать в конфликты друг с другом. Я был озабочен тем, что, возможно, я чрезмерно упростил ситуацию в своем докладе об эмоциях, сделанном четыре года назад. Я начал составлять список неисследованных вопросов. Часть из них была посвящена тому, как люди могли бы устранить разделяющие их барьеры благодаря универсальной природе наших эмоций, а другая часть — тому, как устранить возможное деструктивное влияние эмоций на нашу жизнь. Мой первоначальный конспект поместился на двадцати страницах.

Предчувствуя, что благодаря различиям западной и буддистской философий наша дискуссия может породить новые идеи, я попытался выяснить мнения двух моих коллег, с которыми я встретился на конференции, организованной в 2000 году Институтом разума и жизни. Одним из них был Мэттью Райкард. Мэттью получил докторскую степень по биологии в 1972 году, но затем ушел из мира науки и стал тибетским буддистским монахом, известным автором книг и фотографом.{2} Он провел в монастыре Шехен в Непале более тридцати лет и служил у Далай-ламы переводчиком с французского. Мэттью неоднократно гостил в моем доме и любезно согласился стать объектом научного исследования выражений эмоций и их физиологии. Это исследование состояло из серии экспериментов.{3} Я также отослал конспект своих идей Алану Уоллесу, который принял монашеский сан в 1973 году и учился вместе с Далай-ламой до того, как покинул монастырь, чтобы вернуться в США для завершения образования и для женитьбы. Алан является автором многих книг по медитации и основателем некоммерческого Института исследования сознания в городе Санта-Барбара. Он также стал моим хорошим другом и участвовал в качестве преподавателя медитации в одном из моих исследовательских проектов. И Мэттью и Алан добавили в мой конспект собственные идеи и затем убедили меня попытаться установить контакт с Далай-ламой через его канцелярию.

Зная, что рабочий график Далай-ламы и так уже очень плотный, я не рассчитывал, что мне будет выделено те десять — двенадцать часов времени, которые, как я полагал, потребуются для обсуждения этих вопросов. Тем не менее я направил свою просьбу Туптену Джинпе, известному тибетскому ученому и бывшему монаху, который состоял при Далай-ламе переводчиком с английского, когда тот путешествовал за пределами Индии. Джинпа оказался очень приятным и любезным человеком, с которым мы легко установили теплые отношения. В своем письме к нему я спросил, считает ли он вопросы, изложенные в моем конспекте, достаточно важными для того, чтобы я имел основание просить о личной встрече с Далай-ламой. Джинпа направил мне восторженный ответ. Он добавил несколько своих вопросов и затем приложил максимум усилий для того, чтобы организовать мне трехдневную встречу с Далай-ламой. Этого события мне пришлось ждать четырнадцать месяцев.

В результате настойчивости Джинпы 23 апреля 2006 года Далай-лама и я провели одиннадцать часов вместе, обсуждая вопросы, изложенные на двадцати четырех страницах текста, об эмоциях и сострадании, а также другие вопросы, которые естественным образом возникали в ходе нашей беседы. Это был первый из трех наших откровенных диалогов, которые состоялись между нами в период пятнадцати месяцев и продолжались в общей сложности тридцать девять часов.

Наша первая беседа состоялась в Либервилле, штат Иллинойс, в роскошной комнате загородного дома семьи Прицкеров, управляющей Hyatt Corporation. Стены комнаты был украшены предметами одной из лучших частных коллекций азиатского искусства в США. Я занял место слева от Далай-ламы. Однако правильнее было бы сказать — «примостился», поскольку во время всей беседы я сидел на самом краешке стула, вытянувшись в направлении Далай-ламы. Передо мной на кофейном столике лежал подготовленный мною конспект вопросов. Рядом с конспектом находились листы бумаги с заметками, которые я делал во время беседы. Мы обсуждали каждый пункт моего конспекта и многие другие вопросы, одни из которых имели прямое отношение к заявленной теме, а другие были просто слишком интересны, чтобы оставить их без внимания.