Книга кодирующая и излечивающая от алкоголизма - Рамиль Гарифуллин

Ренат Хабибуллин, г. Набережные Челны

Обычно я езжу в командировки на поезде. На этот раз так получилось, что пришлось лететь самолётом. В то время сравнительно часто происходили авиакатастрофы и я часто задумывался об этом и тешил себя тем, что не оказывался в этих злополучных самолётах. Тогда я сидел в аэропорту в зале ожидания и смотрел телевизор и как назло в новостях сообщили ещё об одной авиакатастрофе. Кроме того, сообщалось, что именно на конец года приходится наибольшее количество аварий в воздухе. Я летел в командировку в первых числах декабря. После такой информации я уже не мог избавиться от страха, который меня преследовал всю дорогу. Более того, этот страх я обнаружил на лицах некоторых пассажиров. Весь полёт для меня был пыткой. Мне казалось, что я лечу вечность. Я прислушивался к звуку мотора. Когда этот звук в силу каких — то причин пропадал, я спрашивал своих соседей об этом и они меня успокаивали. Когда бортпроводница начинала ходить из одного конца салона в другой, то мне казалось, что это связано с какими-то неполадками самолёта. Наибольший страх я испытал в начале полёта, когда бортпроводница начала рассказывать как пользоваться спасательными принадлежностями и показала, где они находятся. Всё это я воспринял не как обучающую лекцию, а как признак начала авиакатастрофы. В течении всего полёта из меня выходил холодный пот. Видя, что в состоянии аналогичного переживания находятся и другие пассажиры, я ещё больше испытывал страх. Весь этот ад кончился лишь после приземления. К своему удивлению, когда я вышел из самолёта, то испытал такое чувство счастья и душевного умиротворения, которое не испытывал, пожалуй, никогда. Мне всё было интересным: серое небо, деревья, люди. Я как — то по особому стал видеть окружающий меня мир. В эти моменты меня не покидала мысль, что как хорошо, что всё обошлось и в воздухе ничего не случилось. Я тешил себя этим, сравнивая мысленно тот ад с этим живым и красивым миром. В эти моменты я был, добр как никогда. Общение моё было настолько альтруистичным, что я поймал себя на мысли: “Не схожу ли я с ума?”. Один прохожий сказал своей спутнице о том, что я странный какой-то. Я взглянул на себя в зеркало и не узнал себя. На меня смотрел мужчина с яркими и искристыми глазами, теми глазами, которые были у меня в далёком детстве. Я понял, что открыл в себе забытое прошлое. Но это состояние таяло прямо на глазах и уже через три часа оно уменьшилось так сильно, что я вспомнил о своих эгоцентрических целях, начались перепады настроенья, я перестал быть странным и уже не вызывал интереса у прохожих, я стал как все: целеустремлённым и озадаченным мирскими и обывательскими проблемами. Но на улице встречались люди, которые в чём-то напоминали меня после полёта. Это были люди в нетрезвом состоянии. И я выпил и вновь ощутил тот полёт души, который был у меня после полёта на самолёте. И всё таки опьянённое состояние уступало по уровню наслаждения тому состоянию, которое мне подарила авиакатастрофа, которая состоялась, как я понял потом, в моей голове.

Я не алкоголик, но прочитал вашу книгу. Вы правы анализ жизни и смерти позволяет начинать жить по новому. Ваш метод позволяет заново рождаться без таких потрясений. Просто всегда не надо забывать, что смерть и жизнь рядом с нами.

Трофимов С.К. г. Саратов

В нашей деревне пьянствуют многие женщины. Скучно. Порой охватывает такая пустота, хоть вой на всё село. Не знала куда себя девать. Вот и выпивали. Сначала понемногу, для поднятия настроения, потом всё больше и больше. Да и зарплату не выдавали. Опять беспокойство. Прочитав вашу книгу, я почему-то вспомнила, как в детстве мой дед плёл корзины. И вообще после прочтения со мной стало происходить что-то. Стала много работать. В детстве я немного научилась плести корзины. Решила подзаработать на этом. Сходила к речке, набрала прутьев и села плести корзины. Вначале было тяжко, а потом почувствовала, что просто не могу без этой работы. Не плету — сразу начинаются какие-то беспокойства. Прямо мания какая-то! Всю лень мою уже через неделю как рукой сняло. Я стала более терпеливой, меньше стала ворчать, да и детишки стали ко мне больше тянуться. Не то что соседи удивлялись мне, сама я стала удивляться себе. Я вновь нашла себя. Появились деньги. Ведь планировала-то я их пропить, но почему-то не захотела. Тяга к водке пропала. Съездила в райцентр, купила колбасы копчёной, конфет и приехала домой. Пока возвращалась, думала только о корзинках, которые засяду плести — малые и большие, разные… Даже ночью, когда засыпаю, представляю, что утром пойду на берег, нарву хороших прутьев, приду, сяду у окна и начну плести свои корзинки. Я живу этими корзинками. На мир стала смотреть другими глазами. Достаточно мне вспомнить о своих корзинках, как у меня сразу поднимается настроение. У меня прекрасное настроение. Я поверила в себя, в свои силы. Не пью уже два года. Я нашла свой код. Я даже знаю его номер и часто перечитываю его. Я вздрогнула, когда прочитала его. Спасибо вам.

Чернова Полина, г. Нижний Новгород

Потреблял спиртное восемнадцать лет. Особенно в последнее время. Жена мне предлагала лечиться, но я был уверен, что могу справиться сам. Поэтому бросал десятки раз, но начиналось всё заново. Один раз, когда я ехал в троллейбусе, мне стало очень плохо, меня затрясло, руки мои побелели. Подумал, что сейчас умру. Но я выжил и решил покончить с пьянством навсегда. Как-то увидел на книжном прилавке вашу книгу. После прочтения нескольких кодов мне стало намного легче. Мой мозг как бы освободился от беспокойств, которые мучили меня раньше и приводили к бессоннице. Я стал интересоваться вещами, которые меня раньше вовсе не интересовали. Я радуюсь малому. Утром отвожу сына в школу и с удовольствием с ним общаюсь, выслушиваю его, стал скучать по нему, а ведь раньше даже не замечал его. Как хорошо, что у меня есть СЫН. Лечебное чтение протекало очень интересно и полезно. Мне просто было интересно познавать себя, открывать что-то такое, о котором я никогда не знал. Сейчас я могу себя сдерживать, стал волевым, но не благодаря терпению, а какой-то мудрости и покою, которые раскрылись во мне благодаря этой книге. Когда читал книгу, то никак не мог представить себе в голове ни образ водки, ни образ компании собутыльников. Такое ощущение, что будто у меня вырезали из головы моё алкогольное прошлое. В дальнейшем, если я и представлял себе водку, то она не вызывала во мне желание её употребить. Я её воспринимал, как воспринимаю безразличные мне вещи. Меньше стал уставать. На меня подействовали некоторые из кодов, которые представлены в вашей книге. Ситуации, из-за которых раньше я испытывал стресс, теперь не вызывают во мне беспокойств. Имею ровное настроение. К своему удивлению, стал интересоваться религией и философией. Могу долго сидеть в компании пьющих. Они не вызывают во мне раздражения, а лишь жалость. Если и утомляют меня пьяные знакомые, то только своей неестественностью. Трезвым быть мне сейчас интереснее.

Шаронов В.А. г. Дзержинск

Зовут меня Владимиром. ровно два месяца назад, я узнал о своем смертельном диагнозе. Узнал, что всё это из-за пьянства. Первые две недели я вообще не мог не то, что, говорить с другими об этом, и говорить себе, первые две недели я просто не хотел этому верить и самообманывался. Сейчас, когда пишу вам эти строки, не верю что набрался сил писать об этом. Я не верю тому, что ровно через три месяца меня уже не будет. И вы будете читать эти строки, а меня уже не будет. И вот эта вот мысль даже в какой то степени меня и поддержала и дала мне силы для того чтобы писать вам. Когда вы мне сказали о том, что своим письмом можете научить живых жить, когда вы мне сказали, что на анатомическом театре написано “мертвые учат живых” сначала я испугался, а потом, вспомнив о том, что великие ученые отдавали свои тела ради науки и исследований, а мы отдаем свои души, свое восприятие, свой мир, свои ощущения вам, анализы это, что они как-то могут пригодиться, и вот это все позволило мне сейчас вам писать. Буду откровенен. Я всю жизнь был паразитом и тунеядцем. Хотя в молодости занимался сильно спортом, увлекался лыжами, во мне была какая-то сила воли и тем не менее меня очень сильно любила мать и, наверное, она во многом не виновата, тем что она меня избаловала, мне все доставалось легко и даже я стал взрослым, я пьянствовал на ее деньги, нигде не работал, жил все время на деньги своей матери-пенсионерки, аж до тридцати девяти лет. Мать меня как бы сама посадила, меня на свои плечи, и она была бы рада меня скинуть со своих плеч, но я уже не слезал. Я был болен настолько, что мучил ее, я жил, как бы как животное, от пьянства к пьянству. Всеми моими увлечениями, вся моя жизнь состояла только из секса и пьянства, и я любил кушать. В детстве любил много сладостей, конфет, то есть я жил в мире удовольствий, не ощущая никакой ответственности. Где-то подсознательно я догадывался, что я паразит, тунеядец, иногда даже я плакал от этого, иногда даже, я понимал это, но ничего не мог сделать. Женщин у меня никогда не было, так как вот этот эгоизм, вот этот паразитизм, тунеядство, сразу же разгадывалось женщинами, я их больше потреблял и не более, хотя были женщины, которые меня любили, сильно любили, но я не мог общаться с теми, которых я сам не люблю. К которым не симпатизирую. По сути дела я превратился в такого большого сынка, который сосет молоко из бутылки, наполненной водкой. Мать, по сути дела, продолжала то же отношение и относилась ко мне как к мальчику, как к сынишке, только к большому сынишке-алкоголику. Она, в конце концов, своей любовью и погубила меня. Но при этом всем я ни в коем случае ее не упрекаю. Я ее люблю так же, как любил. Мать в скором времени померла и я остался один и вот тут я понял, что я потерял, я рыдал три дня, я до сих пор общаюсь с матерью, до сих пор она приходит ко мне в снах, я плачу и обнимаю ее, целую и не могу себе простить за все, что я ей причинил. Ее смерть меня отрезвила, и, как не странно, я перестал пить, я не пил долго, не пил полгода. И, как ни странно, от этого здоровее не стал, а заболел. У меня была больная печень, сейчас она уже вообще в нездоровом состоянии, а в критическом, обнаружена опухоль, раковая опухоль. Какая-то внутренняя злость на себя, пожалуй, и не позволяет боятся смерти, я настолько не люблю себя, настолько наплевал на себя, что я не боюсь смерти, чихал я на нее. Я никто, я паразит, я плесень, я животное, я как собака помру. Мне даже не страшно. Я даже не думаю, куда меня, и кто меня похоронит. По сути своей, именно только сейчас я начал понимать, что я не то что просто не любил других, я не любил себя, не уважал себя. И пьянство, пожалуй, было тем самым наплевательством на себя. Открылся мне мир как-то по-новому, да, открылся. Я вижу сейчас его иначе. Я стал добрее, я стал разговаривать по другому, а для чего это, все равно меня не будет через два месяца. Ко мне приходят родственники и говорят, что я уже другой, я говорю по другому. Да, это так, ничего я после себя не оставил, никем я последнее время не работал. Знаю, что у меня где то растет сын. Вот это иногда греет. Что все-таки где-то ходит мое подобие, знает обо мне, я не хотел, знал обо мне. Жалости со стороны окружающих не хочу. Не хочу и все. По-моему, я только сейчас начал понимать, что мое пьянство и было ну как-бы мазохизмом по отношению к себе, я как-бы понимал, что я таким образом себя самоуничтожаю только постепенно. Ну и в общем-то пришел к цели. Вот сейчас вам пишу, а на улице весна, капли, все тает, солнце светит. Пожалуй, вот эта весна для меня и явилась той весной, которой я почувствовал под весну, весну своей души. Она чем-то похожа на те весны, которые приходили ко мне в детстве. Да, я возвращаюсь к себе, я возвращался. Вы наверное удивитесь, но я, несмотря на то, что мне осталось жить всего два месяца, наоборот, стал работать и видели бы вы, с каким удовольствием я это делаю. Я как бы отрабатываю за все свои недоработки, я стал общаться с родственниками, объездил всех. Они тоже подозревают, что я с ними прощаюсь, вот дядя мой сказал мне прямо, такое ощущение, что мы с тобой больше не увидимся, ты так говоришь, ну догадывается. Более того, вы возможно удивитесь, но я, по моему, даже испытываю какое- то удовольствие от того, что нахожусь в таком состоянии. Какая-то аза, какая-то игра, я никогда ни понимал того, что люди, которые готовятся к самоубийству, желают этого, с удовольствием делают это, готовятся. Это, по-моему, и есть тот самый самоубийца, только сам себя убивать не буду я. Я только подготовил почву для того, чтобы уйти, я готов давно и вот этой веревкой является мой ямус, который у меня готов, к которому я шел. Что сказать всем людям, что сказать полезного, пожалуй я ничего советовать не буду, я подумал о том, чтоб если б я заново родился, изменилось ли что-нибудь. Если б я родился матерью, и. т. д. Не знаю. Пожалуй, есть нечто, советуй не советуй, все равно какая-то судьба. Человек идет по ней. И все, что я тут изложил, это и есть, наверное, какой-то совет.