На привязи - Ксения Каретникова

мне тоже больно, — его пальцы проводят по моему лицу, едва касаясь, замирают на губах, на которые он смотрит и облизывает свою нижнюю губу. — Скажи, ты нагулялась? — спрашивает он, а я офигеваю от того, как меняется его настроение. И вдруг понимаю: он опять под наркотой. Ничего не меняется, ничему его жизнь не учит.

— Боря… — произношу я имя, которое так хотела забыть. Мой голос хрипит, я хочу откашляться, но не успеваю, он целует меня, жадно, глубоко проникая языком, касаясь им зубов и дёсен. Я не отвечаю, не хочу, мне противно, чувствую во рту привкус алкоголя вперемешку с табаком. Мне дышать трудно, вырываюсь, и тогда он впивается рукой в мой подбородок и целует более настырно и требовательно. Это уже не поцелуй, это изнасилование моего рта.

"То ли еще будет", — язвительно шепчет внутренний голос.

Закончив поцелуй, Боря поднимается. Смотрит на меня сверху вниз, с победой во взгляде. А я кашляю до боли в горле, при этом вытирая небрежно губы. Борьке это не нравится, и он демонстративно вынимает ремень из пояса джинсов. Хлясть — он бьёт сложенным ремнем по матрасу, рядом со мной, у ног. Потом еще и еще. Я сжимаюсь вся, думая, что каждый следующий удар будет уже по мне.

Но нет, не попадает, на цепь — да, звук просто ужасный, разрывающий тишину. Боря отбрасывает ремень к двери, а затем приспускает джинсы. Вдруг останавливается и велит:

— Снимай.

— Боря, не надо, — качаю я головой.

— Надо, Крис. Сегодня я трахну тебя. И завтра. И послезавтра. А если ты будешь послушной, то без вреда для твоего здоровья.

Мысленно стону, потому что знаю, как Борька может причинить вред здоровью. Раньше, слава богу, не моему. Но сейчас его ничего не остановит.

Спускаю его джинсы, поочерёдно снимаю каждую брючину. Руки трясутся, действую медленно и неуверенно. А наконец закончив, замираю, уставившись Борьке в лицо. Он кивает вниз, намекая, что надо снять еще и трусы. Повинуюсь, твою мать, я повинуюсь! Снимаю и их.

Член, высвобождаясь из тесного плена, упруго выпрямляется. Не смотрю на него, отводя глаза. Борька вдруг произносит тихим, но приказным тоном:

— Соси.

В голове стучит, разрывает, стоит мне только представить!

— Не буду, — отвечаю зло, — хоть убей, но не буду.

— А отцу ты сосала?

— А он не рассказывал?

Взмах рукой — и на моей щеке горит след от пощёчины.

— Сука, — говорит Борька и хватает меня за подмышки, поднимает, ловко, как куклу, переворачивает и кидает животом на матрас. Залезает сам, а затем тянет меня к себе. Окова с цепью на моей ноге ему совсем не мешает.

Я молю сейчас только об одном, чтобы не больно и чтобы он был сзади, не хочу видеть его довольное лицо.

Но нет, Борька хочет именно так, как не хочу я.

Разворачивает меня, рвёт без сопротивления платье спереди. Под ним нет верхней детали белья, и я по инерции прикрываю грудь руками. Борька хватает меня за руки и прижимает их к матрасу над моей головой. Влажно целует мой подбородок и ведет мокрую дорожку языком к груди. Играет с моими сосками, которые напрягаются, твердеют. Нет, не от возбуждения, а от холода.

Я недовольно мычу, пытаюсь сопротивляться. Но понимаю же — напрасно. Я неизвестно где, никто меня искать не будет… прекращаю сопротивляться, даже пытаюсь расслабиться.

Пусть играет со мной, пусть получает, что хочет, этот сукин сын.

Ничего, я придумаю. Я найду выход.

3

Закончив игру с грудью, Боря отпускает мои руки и, раздвинув мои бедра, устраивается между ними. Сначала сидит и смотрит, как будто смакуя каждую секунду происходящего. Невольно опускаю взгляд, мазнув по мужскому паху — Борька вяло наглаживает свой стоящий член. Не самый большой, который я видела, но все равно впечатляющий. Больше толстый, чем длинный. Я с ужасом на миллисекунду представляю, что он сейчас окажется во мне, и меня тут же начинает бить мелкий, лихорадочный озноб, даже зубы стучат.

Пытаюсь свести колени, мне не дают, больно припечатывают ноги обратно, а потом Борька с невероятной силой тянет кружево нижнего белья — нежная и хрупкая ткань трусиков с треском рвётся. Не медля, Боря толкается вперед, тут же проникая в совершенно сухое лоно головкой. Острая боль обжигает между ног, я выгибаюсь всем телом, впиваясь ногтями в матрас и с болью в голосе стону. Борька явно недоволен, это заставляет меня усмехнуться — вот как, мое тело не хочет его принимать, не возбудилось. И тогда он выходит, обильно смачивает слюной свой член и снова входит. На этот раз глубже из-за смазки. А я прикусываю губу и поворачиваю голову, уставившись на закрытую дверь.

— На меня смотреть! — рычит Борька, а сам опускает взгляд на мой живот, гладит пальцами татуированного дракона.

И я смотрю. Неотрывно. В его лицо, перекошенное сейчас гримасой наслаждения. Никогда не видела его таким, да и не хотела.

Борька начинает двигаться во мне всем телом. Сначала вроде аккуратно, а потом грубей, властней, сжимая ладонью мой подбородок, пытаясь проникнуть пальцами в мой рот. Скалю зубы, демонстративно. Другая мужская рука продолжает наглаживать набитого под кожу дракона. Как он его волнует, надо же, даже себе набил. И они, его и мой драконы-близнецы, действительно как будто сливаются сейчас. Создавая некое чудовище, у которого две головы…

— Скажи, тебе хорошо? — с придыханием шепчет он, ускоряя темп. Слышатся хлопки от частого соприкосновения тела о тело.

Как бы я сейчас хотела, чтобы здесь играла музыка. Любая.

Я не отвечаю. Потому что врать не хочу, а правдой лучше не отвечать.

— Сучка, — стонет он, шлепнув меня по бедру.

А я терплю. Пытаясь абстрагироваться от происходящего, я умею, я могу думать о чем-то.

Ай!

О том, как я жила этот год вдали от этого ублюдка. Другой город, заграница. Мне было хорошо, спокойно…

Ой!

И тут вспоминаю про того, кто был со мной все это время и кого я оставила дома, уходя вчера. Черт!

Борька кончает. Мне на живот, успев выйти из меня вовремя. Долго содрогается, закинув голову. Потом он, отдышавшись, проводит все еще стоящим членом по моему бедру, оставляя липкую дорожку своего семени… как противно же! Так, не думать. Не думать…

Однако ему самому это нравится. Он все смотрит на тату, твою ж мать, как нарочно кончил именно на нее. Затем Боря молча поднимается с матраса, стоит и наблюдает за мной. Переводя дух, я нервно стягиваю с себя