Категории
Самые читаемые
ChitatKnigi.com » 🟠Проза » Русская современная проза » «Я крокодила пред Тобою…» - Татьяна Малыгина

«Я крокодила пред Тобою…» - Татьяна Малыгина

Читать онлайн «Я крокодила пред Тобою…» - Татьяна Малыгина
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 47
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

Ивана Ивановича перевели в Северогорск в конце шестидесятых. Это был небольшой, но перспективный городишко с населением около двадцати тысяч человек.

Марина отчетливо помнила, как она долго взбиралась на пятый этаж нового дома, там они теперь будут жить все вместе, с мамой, папой, старшим братом и сестрой, не в одной маленькой комнате, а аж в целых трех! На ней было бежевое фланелевое платье в коричневый грибочек. Она пыхтела, отдувалась, шагала взрослыми шагами, спеша поскорее увидеть их новую квартиру. Стены комнат были почему-то кривыми и ярко-синими, сильно пахло краской. Иван Иванович был мужиком на все руки и без посторонней помощи быстро сделал ремонт в квартире. Отец умел все. Красить, строить, белить, выжигать, чеканить, плотничать, красиво рассуждать и вкусно варить и жарить. Обоев в то время не было, поэтому, чтобы стены выглядели не так уныло, Иван Иванович начертил на побеленных стенах небольшие разноцветные кубики, от которых в разные стороны отходили цветные лучики. Получилось красиво, желто-оранжево и радостно. Ведро с белой краской стояло посреди зала, Марина крутилась вокруг него в новом красивом красном платье в клеточку, его только вчера ей купили, не обращая внимания на окрики родителей. Она самая красивая, самая нарядная!

– Марина, не бегай! Марина, отойди! Марина, не мешай отцу!

– Я королевна! Я принцесс-а-а-а! – Марина кружилась, держась двумя пальцами за подол платья. – Я королевна-а-а! Я… А-а-а-а-ай, мамочка-а-а! Я упа-а-ала-а-а! А-а-а-а-а!

Тамара Николаевна прибежала на истошные вопли дочери и увидела несчастную орущую Маринку, сидящую в ведре с краской. Хотелось смеяться и плакать одновременно.

– Ну дура ума нет! Предупреждали же тебя, полоумную! Отец, иди сюда, тащи свое отродье мыться! Где ацетон? Ацетоном надо, она вся в краске! Платья-то как жалко! Надолго собаке блин, едрит твою за ногу! Бестолочь!

Марине было ужасно обидно и жалко платья. Страшнее трагедии в ее жизни еще не было.

Мебель – книжные полки, откидной стол и такую же кровать – отец смастерил сам, днем лежанка удобно защелкивалась на стене и была пределом мечтаний Марины. Вообще все было очень здорово, почти собственная, с мамой на двоих, кровать, огромная отдельная кухня – целых пять метров! Папа спал в зале на диване, брат с сестрой – в своей комнате. Им было не совсем удобно, но на это мало обращали внимания, шутка ли, собственная новая квартира.

Утром по выходным, когда не надо было идти в садик, просыпаясь и ленясь вылезать из-под одеяла, Марина слышала, как мама негромко возилась на кухне, потом что-то шкворчало, шипело и в спальню медленно приплывал запах блинчиков. Марина жмурилась от удовольствия, предвкушая большой блин. Сначала надо было опустить его в чашку с разогретым сливочным маслом, потом в блюдце со сметаной. Мама подавала блинчики так, чтобы масло с них стекало. Оно стекало не только с них, но и с Маринкиных пальцев до самого локтя. Все запивалось горячим сладким чаем, и это можно было есть бесконечно.

В холодильнике всегда хранилось что-нибудь вкусненькое, особенно по праздникам. Марина помнила радостное ожидание майских и ноябрьских дней, когда, накануне, отец приносил из буфета-распределителя две полные сумки продуктов из тех, что обычным людям купить было невозможно – шпроты, красную и черную икру, консервы из горбуши, салями, карбонад, печень трески, сырокопченую колбасу, сгущенку, растворимый кофе в круглой железной банке, куски говяжьей и оленьей вырезки, семгу, муксуна и омуля. Пока счастливая Маринка под жизнеутверждающие советские марши, размахивая флажком, проплывала мимо праздничных трибун на плечах у Пашки: «Паша, смотри, наш папа!», Тамара Николаевна готовила обед к возвращению домочадцев. Обедали недолго, Иван Иванович выпивал чарочку-другую, и все разбредались по своим углам.

Первая трагедия с испорченным платьем была быстро забыта, Маринке купили новое. Ее баловали. Она самая младшая, ее не ждали, вернее, ждали, но не планировали. Тамаре Николаевне было уже тридцать пять, средней дочери – десять, сыну – двенадцать. Третий-то зачем? И так сил никаких нет. Но планы планами, а врачи сказали: хочешь жить – роди ребенка. Своим появлением на свет Марина вылечила маму. Она этим очень гордилась и хвасталась подружкам:

– Я мамино лекарство!

Девчушки ничего не понимали, но уважали какой-то очень важный Маринкин поступок.

Дочь появилась на свет летом, весом в четыре килограмма сто граммов, не доставив Тамаре Николаевне ни малейших неудобств, быстро и безболезненно. Что такое счастье позднего материнства, Тамара Николаевна ощутила сразу, словами это было не передать. Она зацеловывала дочку, занюхивала ее до головокружения, держа под бочком, ни на минуту не спуская с нее глаз. Ночью прислушивалась к ее сопению – дышит, не дышит? Старших целовать было некогда, Тамара вышла на работу, когда сыну исполнился месяц. Когда родилась дочка, ее, трехмесячную, отдали в ясли. Маринку хотели назвать Прасковьей, в честь бабушки. Оля была против категорически.

– Вырастет, Парашей будут звать.

Остановились на Марине.

– Ваня, завтра нас выписывают, машину бы надо, встретить.

– Тамарочка, машина будет!

На следующий день Иван Иванович, грудь колесом, приняв по маленькой на радостях по случаю рождения наследницы, на ярко-красном «Москвиче» подкатил к роддому со своим закадычным приятелем, с которым в молодости работал ветеринаром-зоотехником в совхозе, где они крутили коровам хвосты. Он встретил Тамару с Маринкой на руках, аккуратно посадил в машину на заднее сиденье, и с радостным криком «Эх, прокачу!» компания поехала по проселочной дороге, огибая коровник. Отцовская радость добавляла машине скорости. Дороги как таковой не было, да и приподнятое боевыми ста граммами настроение молодого папаши способствовало приключениям, в общем, на очередном ухабе «москвичонка» занесло, и он со всей дури врезался в кучу навоза. Это было первое в Маринкиной жизни препятствие.

Счастливых детских воспоминаний было немного. Пожалуй, самыми радостными были дни, когда Марина болела. Тогда ее любили все. Ее жалели, подолгу сидели у кровати, меняя компрессы на лбу, мазали горло люголем, давали полоскать фурацилином, и даже порошки горького стрептоцида она принимала со счастливым отвращением. Когда она бредила из-за высокой температуры, то, приходя в себя, видела испуганное лицо мамы, и осознание, что она могла умереть, добавляло значимости ее маленькой жизни. Особенно Марина любила болеть зимой. Ей никогда не наскучивало смотреть на замысловатые узоры на окнах. В них она видела целые картины, волшебные иллюстрации к существующим только у нее в голове сказкам. И совсем маленькой, и позже, взрослеющей, и уже совсем взрослой Марина искала и находила целые сюжеты в проплывающих облаках, мокром морском песке, стекающих по стеклу капельках, рисунках на обоях.

Став постарше, уже учась в младших классах, когда Марина сидела «на справке» по болезни, она приглашала к себе Лену, подружку-одноклассницу из дома напротив. Они рисовали, смотрели «Волшебника Изумрудного города» и мечтали о взрослой жизни.

– Лен?

– А?

– Ты жениться хочешь?

– Фу! Ты что? Я жениться никогда не буду! Мальчишки такие противные!

– А я буду. Мне нравится, когда папа с мамой вечером ложатся вместе, включают ночничок и читают книги. Мама без очков читает, а у папы на носу очки.

– Чтобы читать, не обязательно жениться. Женятся для детей. А я не хочу. Я хочу быть дирижером. А ты кем?

– Нянечкой в садике.

– Ну и дура.

Ленку пускали, Маринка уже была не заразная. Тамара Николаевна делала девочкам бутерброды с маслом и сахаром или маслом и солью. Иногда пекла беляши или шаньги, давала Ленке с собой. Ленка Фокина была единственной настоящей подружкой. Настоящая подружка – это когда делаешь вместе уроки, заходишь за ней по пути в школу, идешь вместе в кино, остаешься на продленку, занимаешь очередь в буфет на переменке, делишься коржиком с томатным соком, ждешь после уроков и вместе идешь домой. Хотя делиться чем-то Марина с детства была не приучена. Когда они выросли и уже сами обросли семьями и собственным хозяйством, встречаясь на редких кухонных девичниках, Ленка вспоминала:

– Жмотка ты, Калугина, была страшная! Я помню, как ты на переменках тайком, чтоб никто не видел, жевала бутерброд с колбасой или домашние пирожки. Или мандарины чистила под партой, дурища, запах-то в портфеле не спрячешь! И ведь, наглая такая, хоть бы раз предложила кому! Ну хоть мне-то могла?

Да, Ленка права была. Тамара Николаевна все время говорила Маринке:

– Ешь сама, никому не давай! Поняла? Отойди в сторонку и сама съешь.

Маринка поняла. Обычная детская жадность еще долго оставалась нормой для нее и во взрослой жизни.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 47
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.
Любава
Любава 25.11.2024 - 01:44
Редко встретишь большое количество эротических сцен в одной истории. Здесь достаточно 🔥 Прочла с огромным удовольствием 😈