Джокер и Палач - Борис Иванов

— Ничуть, — улыбнулся аббат. — Поработаю с вами недельку — и вы сможете сдать экзамен на должность в любом из наших монастырей. Тем более что никто никакого экзамена вам не будет устраивать...

— А господин Янссон, — вставил свое слово сэр Барни, — будет инструктировать вас по всем основным моментам жизни в Закрытом Мире.

Молчаливый скандинав снова боднул воздух — в знак согласия.

— Предварительная подготовка у вас имеется — и довольно неплохая, — продолжил шеф. — Кое-что вы уже знаете, а вот что касается остального... Вы даже не представляете, следователь, какой учебный курс вам предстоит пройти! К тому же в нем предусмотрено еще далеко не поверхностное ознакомление с теорией так называемой Магии Предтеч.

— Не обращайте внимания на мой антураж, — усмехнулся из глубин своей бороды Криспен. — Просто мне часто приходится изображать из себя мага, верящего в сверхъестественные причины Магии Предтеч. А постоянно менять внешность несколько обременительно. На самом деле я нанотехнолог. Работаю постоянно в Спецакадемии. А к Управлению я всего лишь прикомандирован.

— Значит, вы не верите в сверхъестественные способности Предтеч? — уточнил Кай.

— Еще в двадцатом веке была сформулирована мысль о том, что высокоразвитая технология и магия неразличимы, — пожал плечами Криспен. — Да вы это знаете из общеобразовательного курса. Мне же предстоит ввести вас в курс того, с чем вы конкретно столкнетесь в Закрытом Мире.

— Как видите, подготовка ваша будет вполне солидной, — снова включился в разговор шеф. — У вас будет на что опереться на месте действия. И главное... — Он со значением притушил в массивной пепельнице «гавану» и взял с рабочего стола две папки с распечатками. — Главное то, что в столице этого дурацкого государства есть два человека, которых вы очень хорошо знаете. Один из них — наш резидент.

Шеф двинул к Каю по столу одну из папок. Тот открыл ее и сделал удивленное лицо, потом закрыл и воззрился на сэра Барни с иронической улыбкой.

— В общем-то я мог догадаться, что вы использовали эту фигуру... Для такого мира, как Зараза, вполне подходит человек, который был резидентом на Фронде... А относительно второго кандидата в мои знакомые и гадать нечего... Ведь вы имеете в виду Дмитрия Шаленого?

— Именно его! Вашего «крестника».

Сэр Барни пододвинул к локтю Кая вторую папку.

— Как-никак, а полезно иметь в списке хороших знакомых личных друзей главы государства. Пусть даже таковые не чужды криминалу. — Шеф откинулся на спинку кресла и с сожалением признал: — Конечно, ваш «крестник», по тамошним понятиям, взлетел в высокие сферы. Даже ходил в министрах Двора. Но то ли впал в немилость, то ли по какой другой причине от Престола был удален, и сейчас его статус непонятен. Однако это лучше, чем ничего.

Кай взял папку, взвесил ее в руке... Взглянул на первые страницы, закрыл папку и откинулся в кресле. Неплохо, что ему предстоит встреча со старым знакомцем. И хотя ему приходилось этого господина арестовывать на предмет отправки в места не столь отдаленные, отношения между ними сложились скорее дружеские, чем приятельские.

«Что-то там сейчас с тобой, Дмитрий?» — подумал он.

Часть I

ИГРА И РАЗБОЙ

Глава 1

БОГ НАДЕЖД

«И все-таки надо, надо было отправляться в путь верхом, а не на проклятом внедорожнике!» — сказал себе Дмитрий Шаленый, более известный среди галактической уголовщины как Шишел-Мышел, а среди рыцарства Заразы как «Рыцарь без коня».

Не то чтобы жизнь не научила Дмитрия держаться в седле. На парадных выездах, учиняемых Орденом по разным случаям, он неплохо управлялся с покладистой кобылой, что звалась Мариэттой. Кобылу ту без лишних разговоров ему всегда рад был безвозмездно ссудить на день-два преславный Коннетабль Ордена, достойнейший сэр Стрит. Но при этом Дмитрий прекрасно понимал, что смотрится он на коне не лучше, чем корова во храме Божием. То есть вообще-то просто и непритязательно, но больно уж привлекательно для черни, охочей до всяческих забав, и для сплетников, которых хватает среди собратьев по Ордену.

Иногда ему приходила в голову прямо-таки абсурдная мысль о том, что, принимая его прошение об отставке, принцесса Феста даровала ему достоинство Рыцаря Дорог в качестве изощренной мести за такое пренебрежение близостью к Престолу.

Дело усугублялось еще и тем обстоятельством, что, то ли желая сделать приятное принцессе, которая оставалась-таки закадычной подругой Шишела, то ли по дури, порожденной сердечным уважением к Дмитрию, Конклав Ордена, не мудрствуя лукаво, вверил Шишелу высокую честь быть хранителем Жезла, а на парадных выездах — почетным выносящим Жезл Ордена.

Многочисленные обиженные Орденом водители транспортных средств давно упражнялись в остроумии относительно этого орденского атрибута, и шуточка о том, что Полосатый Жезл есть не что иное, как увеличенная копия фаллоимитатора для зебры-переростка, уже проела плешь Шаленому.

Дмитрий достаточно хорошо представлял себе, как он выглядит со стороны, вооруженный этим сомнительным символом и восседающий на покорной Мариэтте. Неся на себе чуть ли не четверть тонны чугунных мышц, скомпонованных в дизайне медведя-гризли и забранных в парадный наряд Ордена, Шишел являл собой зрелище, на которое валил народ со всех концов Семи Городов. Знаменосец Ордена, доблестный сэр Смыга, всякий раз пенял Шишелу после парада, что он «отвлекает на себя внимание толпы».

Так или иначе, а на дежурные «рабочие» выезды, которые по уставу Ордена всякий уважающий себя Рыцарь Дорог должен был совершать не менее шести в месяц, Дмитрий отправлялся на своем верном «лендровере». Вот как сейчас.

В свое время — в краткий период пребывания министром без портфеля в кабинете принцессы Фесты — он этих самых «лендроверов» для перепродажи населению и пополнения тем казны умудрился закупить чертову уйму. И эти надежные и неприхотливые внедорожники возложенных на них надежд, как правило, не обманывали.

Но в этот раз с выбором транспорта у Шишела вышла незадача. Дожди, лившие всю предыдущую неделю, и отсутствие хоть какого-то присмотра превратили Тракт в нечто совершенно непригодное для движения колесного транспорта. Даже «лендроверу» здесь приходилось нелегко.

Так что ничего удивительного в том, что точно такой же «лендровер», на каком пробирался сейчас по Тракту и сам Шишел, замаячил впереди. Видно, какой-то бедолага прямо по курсу — довел свой внедорожник до того места, где злая судьба прервала его путь нешуточной поломкой.

Но чем ближе Дмитрий оказывался к месту происшествия, тем все больше странных деталей замечал его наметанный глаз. Глаз Рыцаря Дорог с некоторым стажем. И по совместительству глаз заматерелого медвежатника (стаж которого если и был прерван, то только временно). А медвежатника ждут на каждом шагу ловушки, расставляемые людьми Закона. Оттого и глаз у Шишела был, как мы уже сказали выше, наметанный.

Прежде всего, настораживала позиция, занятая «лендровером»: машина была поставлена на сужении Тракта. Конкретно между крутым и неогороженным, разумеется, спуском к речушке, абсолютно безымянной, зато глубокой и стремительной, и здоровенным — размером с хорошую скалу — дрянь-деревом. За громадой этого неприятного феномена местной флоры раскинулась гладь Больших Трясин — бескрайняя и непроходимая.

По Трясинам пробираться могли разве что пошаливающие на Тракте лихие людишки. И то далеко не все.

Кар стоял практически поперек Тракта, блокируя всякую возможность проезда. Ко всему прочему машина была поставлена на домкрат. Это превращало ее в непреодолимое препятствие на пути любого путника — стоило тому хоть чуть припоздниться и не проскочить сужение Тракта до того, как его пробкой заткнул вышеупомянутый «лендровер».

Еще более поражало воображение то, что одно из колес отсутствовало напрочь. Его просто нигде не было. Оно не валялось на земле, поодаль от машины, не было прислонено и к ее борту. Не виднелось ничего подобного и в отворенной кабине кара, по которой все увереннее и увереннее начинал барабанить собравшийся с силами дождь.

И уж совсем странно смотрелись растопыренные ноги водителя, торчащие из-под приподнятого корпуса автомобиля. Предположительно тот был занят какими-то ремонтными работами. Но вид этих ног производил жутковатое впечатление. Слишком индифферентно и отрешенно они торчали из-под кара.

И главное, какой же уважающий себя водила полезет под брюхо своего средства передвижения, не подстелив хоть что-нибудь влагонепроницаемое? Это после ночных-то проливных и затяжных дождей, которые могли превратить лежание на голой земле поперек Тракта в некий вид купания. Для садомазохистов, вероятно. Нормальному человеку смотреть на подобное занятие со стороны причинило бы страдания. Шишел не был исключением. И вышло так, что по причине доброго, в принципе, сердца сострадание к мокнущему в холодной луже горемыке одержало победу в его душе над инстинктом осторожности.