Лётчик - Татьяна Провоторова

Но мама уже который год пыталась найти квартиру на нижнем, желательно первом этаже. В крайнем случае, на втором-третьем. Конечно, проще всего было бы купить. Но в связи со множеством обстоятельств это было нереально. И дело было даже не в том, что таких денег у мамы отродясь не водилось, а в том, что если бы они вдруг каким-то чудом появились, мама ни за что бы не потратила их на квартиру. Она потратила бы их на Алёшку. У неё была мечта вылечить сына.

И потому надо было искать другие пути. Например, организовать обмен. Их квартира была хорошая, большая, светлая, только уж очень высоко. В такую захотел бы переёхать отнюдь на каждый. Даже если бы лифт всегда работал без проблем. А это случалось не всегда. Порой он отказывался от своих обязанностей на несколько недель.

Вот и сегодня случилась та же оказия. Утром, когда Марина уходила на работу, лифт ещё был в полном порядке. Но потом, как раз когда Алёшка собрался было прогуляться, лифт закапризничал. И мало было ему этого, он вдобавок ещё и застрял, как раз когда мальчик туда забрался. Но даже этого лифту показалось недостаточным. Следующеё, что сделал коварный враг было то, что когда Алёшку пришли вытаскивать, он стал фыркать и трястись, изображая эпилепсию, а в результате перепуганные соседи во главе с мамой выдрали из кабины Алёшу, но бросили кресло. Мальчик был уверен, что на самом деле лифт в полном порядке, просто издевается над ним, чтобы он торчал дома весь день, видимо, зная, что Алёша очень любит гулять.

Таким образом, пришлось сидеть дома. Это очень огорчило Алёшу, хотя он изо всех сил старался это скрыть. Получилось у него или нет, он не понял. Мама или поверила, или сделала вид, что верит. Она так поступала довольно часто. Это слегка раздражало мальчика, но он тоже делал вид, что верит ей. Мама очень беспокоилась, что Алёша часто огорчается. Разумеётся, он часто огорчался, любой бы огорчался на его месте.

– Алёша-а! А, вот ты где! – обрадовалась мама. – Давай, садимся кушать. Я сейчас должна сходить по делам, а ты веди себя хорошо, не балуйся с огнем, не высовывайся из окна. А я скоро вернусь, договорились?

Сейчас Алёшка увидел, что мама оделась как-то торжественно, даже празднично.

– А куда ты пойдешь? Сегодня же выходной, ты не работаешь, это только Маринка вечно занята.

– У меня есть кое-какие дела, – заулыбалась мама. – Ты не волнуйся. Я договорилась с тетей Кларой, чтобы она пришла к тебе вечером, если ни меня, ни Марины ещё не будет. Она тебе позвонит и спросит, если ты один, то она придет. Телевизор посмотрите.

– Ну, вот ещё! – возмутился Алёшка. – Очень мне нужна тетя Клара, чтобы телик смотреть! Я книжку читать уйду.

– Ну, хорошо, хорошо, книжку так книжку. Только пусть она посидит вечером, если нас с Мариной не будет, ладно? Алёша?

– Ладно, ладно, – пробурчал он и взял ложку.

Не то чтобы он так уж сильно не любил тетю Клару, но… она была слишком назойливая, что ли. Вечно спрашивает одно и то же, пользуется духами, от которых, как считал Алёшка, даже комары дохнут, у неё был очень громкий голос и постоянно восторженное состояние. Причем такое состояние у неё было и в тему и без темы.

Мама поцеловала Алёшку и ушла. Мальчик продолжил вялое ковыряние в супе, есть как-то не особо хотелось.

Внезапно зазвонил телефон. Алёшка выронил ложку. Так противно, как телефон в их квартире, наверно, ни один телефон в мире не звонит. Как задребезжит, так сразу люстра, кажется, подхватывает этот звон, да ещё и полка содрогаться начинает.

– Начинается, – фыркнул Алёша и стал пробираться к телефону. – Знаю, знаю. Позовите, пожалуйста, Марину, ах, она ушла! А она не сказала, когда вернется? – передразнил он подругу сестры, которая никогда не здоровалась первой, не помнила, как его зовут и звонила как по закону подлости всегда в то время, когда Марины уже не было дома. – Алло! – крикнул он в трубку.

– Ой, кто это? – ответил надоевший уже голос подруги сестры, как Алёшка и подумал, это была Лиза – он знал её по школьным фотографиям Марины, по видеозаписям (Лиза вроде играла в каких-то театральных постановках, она так говорила и даже записи каких-то спектаклей таскала, Алёше они показались неимоверно скучными, актеры всю пьесу выдавали пафосные тирады о непризнанной любви, несчастьях и каких-то драгоценностях, скучно, в общем) и, разумеётся, он знал её в лицо – она приходила на дни рождения Марины.

– Привет, это Алёша, брат Марины, – терпеливо (в который уже раз!) пояснил он.

– О, Алёшка! – обрадовалась Лиза. – А я тебя не узнала!

«Конечно, – мрачно подумал мальчик, – Как тут узнаешь? Всего лишь пять раз в день, целыми неделями общаемся!»

– Привет, Алёшенька! – продолжила щебетать Лиза. – Как у тебя дела?

– Как обычно.

– А почему дома сидишь? Погода – чудо!

– Лифт испортился.

– Как нехорошо! – посетовала она. – А Маринка где?

– Ушла.

– Куда?

– На работу.

– Но ведь воскресенье же!

«Будто я не знаю!»

– А она сказала, у неё работа, – повторил он.

– Ой, как нехорошо! А когда она вернется?

– Не сообщила.

– Алёша, ну ты передай ей, что я звонила, хорошо?

– Передам.

– Скажи, это очень важно. Пусть перезвонит. Ладно?

– Ладно.

– Только не забудь!

– Не забуду, – он открыл рот, чтобы сказать «до свидания», но она уже повесила трубку. – А… – пробормотал он, – Разумеётся, она слишком занята для «до свидания»!

Он положил трубку на место и вернулся на кухню. На столе все ещё ждала тарелка с супом. Алёшка сморщился.

– Ну, никто ведь не узнает, верно? – сказал он, беря тарелку и освобождая её от содержимого. – Рассказать же некому. Знаю только я, а я буду молчать.

Самолётик все же получился, Алёшка запустил его в пробный полёт, почти над землей, чтобы не разбился, если что. Чуть покачиваясь и налегая на злосчастное правое крыло, бумажный самолётик ярко-синего цвета вначале совершил резкий рывок вверх, потом пошел чуть ли не в крутое пике, с трудом свернул, при снижении огибая спинку стула и пошел на посадку. Его сильно покачивало, хотя, как отметил Алёшка, болтанки не наблюдалось. Хотя, возможно, там были другие потоки воздуха, не заметные для него. Самолётик чуть не ткнулся носом в пол, но в последний момент каким-то чудом сделал финт, вскидывая нос, и тяжело рухнул.

Алёшка поморщился. Такого неудачного самолётика он давно не делал. Кряхтя, мальчик добрался до незадачливой игрушки, положил его на стол и задумался.

Объяснения такому неудачному полёту вроде бы не было. То есть, мальчик сделал самолётик так же, как делал до того первые три из той же бумаги.

– Ну, и ладно, – пробурчал Алёша. – Подумаешь. Бумага ещё есть.

Он потянулся, почти зевнул, удивился. В голове странно шумело, негромко, но не очень приятно.

Алёша огляделся, не понимая.

Комнату заполнила тишина, вязкая, как яблочный джем, мальчику даже показалось, что воздух стал плотнеё, а часы почти перестали тикать.

«Голова шумит, а время остановилось», – подумал Алёшка, удивляясь, что он совершенно спокойно реагирует на это.

Но странный резкий запах заставил его встрепенуться. Алёшка вздрогнул и поспешно оглянулся. Было тихо и спокойно. Тогда откуда же этот запах?

Он заторопился на кухню. Нет, конечно, со спичками он не играл, он послушный мальчик, но вдруг… вдруг…

Газ был выключен, причем и главный кран тоже. Алёшка принюхался, газом на кухне не пахло, хотя этот запах все ещё шел откуда-то, но здесь его было почти не слышно. Он вернулся в свою комнату, точно, вонь шла именно оттуда. Поразившись, Алёша замер на некоторое время. У него же нет газовых баллончиков, которые могут лопнуть и выпустить газ. Да и вообще, это сколько же надо газовых баллончиков?

Он приблизился к окну и принюхался. Пахло ещё сильнеё. Внезапно Алёшку озарила невероятная догадка, он мысленно попросил прощения у мамы за нарушение одного из указаний, и стал открывать окно пошире. Учитывая, что мама и Марина постарались, чтобы открыть его было затруднительно, Алёшка намучился, прежде чем дверца поддалась. Он высунулся в окно и принюхался. Ветер со свистом закружился возле него, вскидывая его волосы и снося самолётики. Алёшка закрыл глаза, чтобы волосы, летящие в лицо, не мешали, и принюхался. В краткие мгновенья, когда ветер менял направление, мальчик почувствовал сильный, тошнотворный запах газа. Так и есть! Из соседней квартиры! Наверное, у них была форточка приоткрыта, что ли? Или газ шел через воздуховод? Мальчику стало жутко. Он передернул плечами. Что-то надо делать? Что?

О соседях справа Алёшка знал не так много. Только то, что в квартире жило три человека – мама, папа и их дочь, они иногда заходили поговорить с его мамой о разных, по мнению Алёшки, глупостях. Дочь тоже порой появлялась у них, Марина, кажется, с ней дружила, но вроде не особенно сильно, потому что Алёшка даже имени её не знал.