Исцеление любовью - Сьюзен Кросби

На молодой женщине был, как всегда, летний костюм из цветастого ситца.

Вас прислали узнать о моих намерениях? — спросила Мики, ответив на приветствие.

Как вы догадались?

Так ведь мужчина — существо хрупкое! — ответила Мики, заставив собеседницу широко улыбнуться и кивнуть.

Меня зовут Стейси!

Это нежное женское имя, как нельзя лучше подходило ей: ее одежде, длинным шелковистым волосам.

Мне нечего ответить вам, Стейси!

У вас даже нет имени?

Мое имя ничего ему не скажет!

Понятно. Вы просто даете советы злополучному бейсболисту.

Вообще-то я впервые даю советы, которых у меня никто не просит, — улыбнулась Мики. И добавила: — Скажите Конскому Хвосту…

Его зовут…

Я не хочу знать, как его зовут! Скажите только, чтобы он расстался с джинсами и к понедельнику купил себе бейсбольные штаны!

И все? Это все, чего ты смогла от нее до биться? — допрашивал Джек Стейси в пиццерии Чанга Ли, куда после игры завалилась вся порядком обессилевшая команда. — Купить бейсбольные штаны?

Я не такой мастер допросов, как ты, Джек! Она явно не хочет ни с кем сближаться.

Как ты думаешь, сколько ей лет? — спросил он, побарабанив пальцами по лакированному столу.

Думаю, около тридцати.

Обручальное кольцо?

Нет, — улыбнулась Стейси.

Она закрывается бейсбольной шапочкой, как щитом.

— Ты хочешь спросить, хорошенькая ли она? Он повернулся к ней — глаза ее смеялись.

Ладно! Сдаюсь! Я хочу знать все, что ты мне скажешь.

Я никогда не видела ее без солнечных очков и могу только сказать, что она привлекательна, насколько может быть привлекательна женщина с манерами солдата. У нее светлые волосы, очень прямые, а передние зубы белые и ровные. Открывать рот я ее не просила!

Стейси…

Да ладно тебе, Джек! Знай я, что должна осмотреть ее, как лошадь на аукционе, я бы по пыталась добыть больше сведений.

У тебя есть какие-нибудь догадки, почему она выбрала именно меня?

Может быть, ей понравилось твое великолепное тело?

Да, как же! Все мои сто семьдесят семь сантиметров и семьдесят два килограмма, — фыркнул Джек.

Ну, а она пониже сантиметров на десять. Прекрасная разница в росте! Как в постели, так и вне ее, — добавила она.

Он выпрямился.

Как партнерша по постели она меня ни сколько не интересует!

Ой, ли?

Я любопытен. И не люблю, когда вопросы остаются без ответа.

Ха! Да ты увлечен! Никогда еще женщина не бросала тебе вызов, и тебя это чертовски заинтриговало!

Может быть, — согласился он, отхлебнув пива из кружки.

Заметив сигнал своего мужа Дру, Стейси встала.

Мы должны отпустить няню! Счастливо сыграть в понедельник!

Спасибо! Поцелуйте за меня Дэни.

Решение Мики снять для жилья именно эту хижину, было обусловлено несколькими причинами. Во-первых, город Голд Крик находился всего в сорока пяти минутах езды от общественного колледжа, где она собиралась преподавать алгебру. Расположенный у подножий холмов Северной Калифорнии, в богатой железной рудой местности, Голд Крик был достаточно велик, чтобы затеряться в нем, ни с кем не общаясь, но и до статочно мал, чтобы чувствовать себя в нем вполне уютно.

Еще одним соблазном служила речка, протекающая позади усадьбы, не более чем в пятидесяти ярдах от ее домика. Собственно говоря, это была даже не речка, а, скорее, ручеек; рыбак здесь вряд ли мог надеяться на солидный улов, но окружающая природа действовала умиротворяющее, давала отдых и покой. Прожив все свои тридцать два года в большом городе, Мики решила резко изменить жизнь, не в силах больше выносить шума машин, воя сирен и даже слышать детский смех. Единственным ее соседом был хозяин усадьбы, живший в огромном бревенчатом доме; она же арендовала домик для гостей, находившийся на приличном расстоянии от хозяйского.

Хибарка эта в живописном природном обрамлении выглядела как топаз в золоте. Перестроенный владельцем, домик предназначался для приятного времяпрепровождения; вся обстановка просторной комнаты, похожей на студию, располагала к творчеству. Большая сосновая кровать, стоящая на небольшом возвышении, была отгорожена от остального помещения спускающимися от самого потолка портьерами; этот закуток претендовал на роль спальни. Впрочем, Мики не давала себе труда задергивать портьеры. Она предвкушала зиму, когда можно будет уютно устроиться в постели и смотреть оттуда на огонь в камине. В западном крыле домика располагалась ванная — простенькая, но элегантная комнатенка, в которой имелся не только душ, но и раковина.

Однако решающим фактором в выборе дома стало расположение окна. Весело смотревшее на речку и сосны большое полукруглое окно начиналось футах в двух от пола и доходило почти до самого сучковатого соснового потолка. Подушки, устилающие широченное деревянное кресло, стоявшее напротив, располагали к неге и спокойствию. Оно стало местом ее уединения, где она в тиши готовилась к занятиям, писала письма, предавалась мечтам и убегала от повседневности.

После игры, Мики около часа сидела здесь, глядя на потемневшее небо раннего августа и размышляя, как ей быть в понедельник. Вообще то она не желала бы заводить знакомства. Это могло повлечь за собой чье-то вмешательство в ее жизнь именно тогда, когда ей впервые так хотелось самой быть в ответе за свою жизнь.

Она многого лишилась, и теперь ей нужно было дать волю своему горю, прежде чем пуститься в трудные поиски пути самопрощения и самооправдания.

Закрыв глаза, она прислонила голову к оконной раме и представила себе высокого смуглого человека с конским хвостом, выдававшим в нем бунтаря. Он не казался ей ни привлекательным, ни желанным, ни интересным; но он восстал, когда она попыталась его тиранить, и это ее заинтриговало.

Она не хотела сближаться с ним и мучительно искала способ остановить ею же запущенный механизм.

Глава вторая

Его гордость задета! Он честно признавался в этом самому себе. Джек снова взглянул на часы и нахмурился. Десять минут седьмого. Кое-что он понял уже из минутного общения с ней. Она порывиста. Искренне хочет помочь ему отточить свое мастерство. Но, что нравилось ему больше всего — похоже, она чувствует к нему неосознанное влечение!

За последние несколько дней ее явный интерес к его персоне начинал ему льстить. Но теперь — в шесть часов одиннадцать минут — он понял, насколько был не прав. Джек отряхнул воображаемые пылинки со своих обычных серых бейсбольных штанов из полиэстера, чувствуя, что теряет терпение. Он потратил столько времени и денег, чтобы приготовиться к занятиям, а она имеет наглость не явиться? Он взял горстку песка и потер его между пальцами, мучаясь вопросом, сколько же ему еще ждать.