Убит поток (сборник) - Роман Власов

– Брр… Как подумаю, дрожь берёт, – продолжает сестра, – Ведь это значит, что где-то сейчас по городу ходит убийца… Это же… Это же просто опасно! У тебя будет какая-то защита, оружие? Или… Или… Не знаю, что-нибудь?

– Нет. Откуда? – он пожимает плечами.

– Но ты же!.. Ты же всю жизнь ловил каких-то пьяниц, прогульщиков – шушеру всякую… Ну, хорошо, ну, хакеров, но всё равно – это не то… Тут же настоящий головорез! Чалмаш!

– Ещё ничего не известно.

– Ужасно-ужасно… Тебе надо было уехать отсюда. К жене. К детям. Пока была такая возможность.

– Нет, – говорит он и жестом показывает, что продолжать эту тему не намерен.

– Ладно, – всхлипывает она. – Пиши мне. Я буду волноваться. Буду заходить к тебе на каждой вспышке!

– Заходи, – произносит Дид.

К ним подкатывает робот-уборщик. Заслуженный, с исцарапанными боками и подбитым фонарём-глазом. Он открывает скрипящую дверцу на брюхе и достаёт оттуда букет сиреневых флоксов. На бегущей строке отображается: «Для самой красивой девушки на свете!»

– Цветан! – говорит сестра и шлёт роботу воздушный поцелуй. Дид вяло поднимает руку в знак приветствия.

«Не туда))) Я сзади!;-)» – отображается на экране робота.

Они оборачиваются. На искусственном стволе дерева виднеется едва заметный бугорок с камерой. Хотя, может, камера прячется в другом бугорке, чуть выше, на ветке. А может… Впрочем, гадать бесполезно.

«Какое тут, к ляду, убийство… – думает следователь Дидерик. – Фантастика».

На входе в больницу выдают специальную шапочку и жилетку. Потому что внутри холодно – идут какие-то процедуры.

Шапочка на Дида не налезает. Он пытается объяснить это автомату. Тот бурчит что-то несвязное и таращит глаза. Подбегает медсестра. Виновато улыбается и принимается искать нужный размер.

На мониторе показывают третье чтение закона о прошивке. Противники закона снова в подавляющем большинстве. Странные люди. Первый настоящий шаг вперёд за долгие годы, и такое неприятие.

– Этот закон – кошмар, правда? – говорит медсестра, отдавая следователю шапочку.

Дид злится. Вот из-за таких, как эта курица… Из-за них… Он открывает рот, но его опережают:

– А что в нём такого ужасного, милочка?

Человек низкого роста в камуфляжной форме внешников. Нос крючком. Короткие волосы лоснятся и слипаются. Выражение лица – кислое. На шее – наушники-таблетки, провода от которых прячутся в чёрную прямоугольную сумку.

– Ну, как же? – хлопает глазами медсестра. – Прошивка же. Жучок под кожу… Брр… Ну, и потом… Как можно запрещать свободное время? Это же ужасно!

– А чем вы занимаетесь в свободное время, милочка? Чем-то предосудительным?

– Я… Не скажу, – она краснеет.

У Дида вырывается короткий смешок. Уж он точно знает, чем занимаются люди в эти полтора часа, когда программа отпускает на волю. Ничем хорошим.

«Вот тебе другой признак беды, – писал навигатор. – В преступниках ты перестал видеть людей. Будто глоток чалмашского вина или поцелуй тайком от жены делает их зверями. Ты выслеживаешь их, и сам, как бульдог, вцепляешься мёртвой хваткой, не давая ни единого шанса на оправдание. Девяносто пять процентов обвинительных заключений! Ох-хо-хо! Благо, что ты не судья…»

– …Вот, милочка, к тому-то я и веду. Если он добропорядочный гражданин, то и бояться ему нечего. Яснее ясного. А коли он злостный нарушитель, висит на волоске и знает, что плачет по нему исправительная колония… Вот тут-то за ним нужен глаз да глаз. Таких бед может понаделать. И вешались, и поджигали себя, бывало… И «ежей» сбивали… Под прицелом нужно таких держать, а вы: «свободное время»! Подтвердите, товарищ следователь!

Медсестра сверлит глазами свои туфли.

«Они люди, Дид. Такие же, как и ты. Жизнь в Прогресс-программе – это жизнь под постоянным тяжелейшим прессом. И любой, даже самый выдающийся специалист и примерный семьянин, может поддаться минутой слабости. А ты так и не научился понимать это. Не научился прощать и давать шанс».

– Куприян, так? – спрашивает он наконец.

– Десятник внешней службы Куприян, к вашим услугам.

– Вы замечательно рассуждаете.

– Благодарствую, товарищ следователь, благодарствую!

– Вы замечательно рассуждаете, – продолжает Дид. – Для внешника, который не прошёл тест на подключение к программе.

Наступает тишина. Во взгляде медсестры смятение и восхищение одновременно. Куприян разом по-мальчишески краснеет. Выдавливает подобие улыбки, отворачивается. Бубнит себе под нос:

– Ну, не прошёл – и не прошёл. Что я, не человек, что ли?.. Наша служба тоже нужна…

В морге тишина, полумрак и металлические дверцы. Много дверец. В центре зала высится шестирукий автомат, напоминающий дерево. Пахнет химией. На терминале кислотным зелёным шрифтом выводятся имена покойников. Мигает курсор, словно приглашая продолжить список.

После запроса автомат оживает, расправляет верхнюю пару рук, наклоняется и принимается вертеть головой в разные стороны, будто принюхивается.

Диду не по себе. Он представляет, как будет лежать однажды в одном из этих ящиков. Голый, одинокий… Мёртвый.

«Посмотри назад, на свою жизнь, – писал навигатор. – Чего ты достиг? Что дал человечеству? Ты ответишь, что всегда следовал инструкциям программы. И «пути её неисповедимы». И это означает, что ты не сделал ничего. Только не пиши мне, пожалуйста, про детей… Хотя о чём я беспокоюсь. Вряд ли ты вспомнишь, что таковые вообще у тебя есть».

Дид помнит… Дочка в географическом институте. Он пару раз просматривал её оценки во время вспышки. Неплохо учится. Не блестяще, но вполне… Младший – ротозей. Математика вот не идёт. А без математики сейчас никуда. Без математики станешь Куприяном… Но зато компанейский мальчик. Вроде. По словам жены.

Мысль Дида обрывается. Автомат с грохотом открывает дверцу на уровне пола. Князь Сабин Лала выезжает на холодный электрический свет морга.

Он низкого роста. Очень худой. С кривыми зубами. По всему телу должны быть синяки и кровоподтёки, но на морщинистой коричневой коже разглядеть их трудно. На указательном пальце вросший перстень-печатка с книгой на фоне водопада.

Князь выглядит несчастным и уставшим стариком. Смертельно уставшим.

Экран терминала обновляется. Выводятся сведения о повреждениях. Надломы каких-то хрящей, рогов, какие-то неполные переломы… Дид ничего в этом не понимает. Решает обратиться с запросом в сеть на следующей вспышке… Ясно только то, что в итоге князя удушили.

Били-били, а потом удушили? Странно.

– Формальный вопрос: это действительно ваш отец? – спрашивает следователь.

– Да… Да, это он.

Генти Лала снимает очки, опускает голову, отворачивается. Что-то шепчет себе под нос на своём языке.

Генти – большой, неповоротливый, пухлый. Надутое лицо не выражает никаких эмоций… Совсем не похож на князя. Разве что цветом кожи. И говорит без акцента. Лишь иногда забывает слова.

– Мы закончили? – спрашивает внешник Куприян. Он стоит поодаль, скрестив руки на груди. На труп смотрит с откровенным омерзением.

Дид кивает:

– Итак, сегодня рано утром вертолёт с князем Сабином и тремя сопровождающими прибыл на вокзал Алговы. Вот этот вертолёт на снимке, верно?.. Пилот был?

– Нет, – отвечает Куприян. – Был автомат.

– Допустим… Следующий вопрос: откуда прилетел князь? Из Оранжевого Княжества?

– Видимо, – пожимает плечами внешник.

– Если я не ошибаюсь… Простите… – вмешивается Генти, – Если я не ошибаюсь, отец был с официальным визитом у наших соседей, в Высоком Княжестве, в горах. Он писал мне оттуда позавчера… Просил, чтобы я его не встречал.

– И я догадываюсь, почему, – усмехается Куприян.

– Почему? – спрашивает Дид.

– У вас же там ещё фотки, да? Там должна быть одна… Вы сразу поймёте, товарищ следователь.

Они сидят в зале ожидания в больнице. Здесь пусто и сумрачно. Во всех окнах – одно большое серое облако. Робот-уборщик завис над пятном на полу. Раскидал порошок и выжидает. На диване спит, завернувшись в плед, какой-то дядя в дырявых носках. Увидев эти носки, Куприян сказал: «Видали, а? Цивилизация! Автоматизация! Планирование! Ха-ха!»

Следователь Дидерик показывает фотографии на портативном терминале.

– Вот делегация выходит из вертолёта. Четверо. Все чалмаши. Один из них князь Сабин. Кто остальные?

– Я не знаю, – отвечает Куприян. – Представляете, а?! Я получил такие директивы от программы: встретить, проводить, обеспечить. Никаких досмотров, никакой проверки документов… Глупость, да? Вот и мне кажется… Это же дикари. Да они бомбу могли протащить в своём сундуке!

Чалмашский юноша беспокойно дёргается.

– Дикари! – громко повторяет внешник. – А мы с ними цацкаемся.

– Уважаемый Куприян… Разве вы обыскиваете гостей, когда зовёте их в свой дом? А нас звали… Долго звали. И мой отец решился. Первый из оранжевых князей… И мне очень неприятно слышать от вас эти… Эти… оскорбления.