Восьмое слово Киндры - Ирина Вец

– Заходите, пан Грошек! Сейчас я свяжусь с отцом – кажется, он еще не вернулся…

Они пересекли маленький коридорчик и прошли в комнату, расположенную рядом с кухней. По всей видимости, гостиную. За последние пятьдесят лет этот обставленный старой мебелью небольшой зал напрасно не тревожили, позволив ему спокойно доживать свой век под мерный стрекот настенных венских часов. Добротный, потемневший от времени буфет, огромный, почти до потолка, шкаф цвета мореного дуба, пышный диван, обтянутый черным дермантином – во всем чувствовалось какая-то основательность и даже музейная чопорность.

Водрузив на стол пакеты, Бася достала из кармана куртки продолговатый кругляш портативной ультракоротковолновой рации (Анджею определить это не составило труда), после чего нажала на кнопку вызова.

– Мы приехали! Когда тебя ждать? – сказала она.

Оказалось, что пан Ольшанский уже на подходе к дому.

– Скажите, а почему вы не пользуетесь мобильным телефоном? – поинтересовался Грошек, как только Бася спрятала переговорное устройство обратно в карман.

– Сотовая станция далеко, – охотно пояснила молодая женщина. – Нам с отцом приходится часто вызывать друг друга, а из подвала звонки вообще не доходят…

– Какого подвала? – удивился детектив.

– Давайте дождемся отца, – предложила пани Ольшанская, загадочно улыбаясь. – Он ответит на все ваши вопросы…

Всего через пять минут на пороге уже раздались шаги, и в гостиную вошел высокий седоватый мужчина худосочного телосложения, одетый в строгий черный костюм. Вместо галстука на шее у него красовалась бабочка. Прищурившись, франтоватый профессор с интересом оглядел пана Грошека и протянул руку.

– Будем знакомы! – приветливо сказал он. – Думаю, вы не откажетесь отобедать с нами? Время дорого, а мне надо побыстрее ввести вас в курс дела…

– Итак, – начал пан Ольшанский свое обстоятельное повествование, покончив с первым блюдом, – вынужден сообщить вам, что, анализируя события последних дней, я пришел к выводу, что моей жизни, а, возможно, и жизни моей дочери, угрожает опасность. Объяснять произошедшее со мной только роковыми случайностями было бы верхом самонадеянности. Впрочем, сельский староста не придал тревожным фактам особого значения, а полиция даже усомнилась в моем психическом здоровье. Поэтому я и обратился за помощью к адвокату Гржибовскому за советом. Он рекомендовал мне вас…

Вступление было многообещающим, так что Анджей кивнул и весь обратился в слух.

– Около недели назад, – продолжил клиент, – мы с Басей приехали сюда, чтобы произвести выемку старинных документов, обнаруженных незадолго до этого в подвале замка Тирберг.

– Подвале замка Тирберг? – переспросил Анджей с недоумением. – Разве здесь есть замок?

– Он находится в километре отсюда, – любезно пояснил профессор. – Точнее, находился. По преданию замок был возведен в этих краях Тевтонским Орденом как форпост, прикрывавший юго-восточные рубежи отвоеванных у пруссов и литовцев земель. Состоял он из собственно замка – «большого дома», имевшего форму квадрата и оборонительной стены с четырьмя угловыми башнями. Одно время принадлежал Криштофу Радзивиллу, великому гетману литовскому. Потом его перекупил один из приближенных польского короля Стефана Батория. В конце шестнадцатого века замок был почти полностью разрушен местными крестьянами. Позже на его руинах мелкопоместный шляхтич пан Жуевский в начале девятнадцатого века отстроил особняк, который за две сотни лет также пришел в запустение. После второй мировой войны здание использовалось в хозяйственных целях, а в настоящее время…

– Да, да, – тут же подхватил Анджей, – всё это достаточно любопытно, но меня больше интересует настоящее время…

Замечание частного детектива не осталось без внимания со стороны пана Ольшанского – пожилой ученый муж нахмурил брови и с обидой в голосе укорил собеседника:

– Я бы не стал напрасно обращать ваше внимание на все эти тонкости, пан Грошек, если бы то, что произошло со мной, не имело к делу никакого отношения. Так, вот. В настоящее время дом восстановлен – одна семейная пара решила развивать в этих краях туристический бизнес. Супруги Лучинские благоустроили заброшенную усадьбу, расчистили пляж у озера, завели лошадей – вы же знаете, как жителям современных мегаполисов не хватает общения с природой! Месяц назад пан Пеперик, в обязанности которого входит присматривать за лошадьми и помогать по хозяйству, занялся расчисткой подвала и случайно обнаружил в кладке трещину. Сначала он хотел замазать её цементным раствором, но, когда стал очищать щель от грязи, несколько кирпичей выпало из стены, открывая доступ в какое-то подвальное помещение. Пан Пеперик сходил за фонарем и захватил с собой молодого пана Лучинского, чтобы попытаться проникнуть туда. Они расширили отверстие и пробрались внутрь. Помещение оказалось потайной комнатой, уставленной старинными вещами, большей частью обгоревшими. Повсюду были видны следы пожара – копоть на стенах, обугленные предметы мебели, какие-то разбитые склянки. Однако, часть обстановки сохранилась, в том числе и кованый железный сундучок, заполненный старинными манускриптами и пожелтевшими от времени бумажными листами. Пан Пеперик известил о находке вуйта, сельского старосту, который в свою очередь обратился в соответствующие инстанции, так что спустя пару дней в усадьбу прибыла комиссия из воеводского музея для ознакомления с найденными раритетами. Члены комиссии решили, что пострадавшие от пожара предметы особой ценности не представляют и реставрации не подлежат, а для выемки обнаруженных документов они пригласили экспертов – представителей столичного университета. Так мы с Басей оказались здесь…

– Понятно, – кивнул Грошек.

Анджей, конечно, мог и не кивать, но это у него уже давно вошло в привычку – на собственном опыте он убедился, что любого собеседника такая мелочь, как кивок, лишний раз подталкивает к откровенности.

– Три дня назад, – продолжил профессор Ольшанский, – я задержался в подвале дольше обычного. Бася уже поднялась наверх, и я остался один. Для работы в потайную комнату провели временное электрическое освещение, так что никаких неудобств я не испытывал и спокойно занимался своими делами. Однако спустя час лампочка погасла – помещение мгновенно погрузилось во мрак. Я не испугался, потому что разумно предположил, что свет исчез по каким-нибудь техническим причинам, поэтому нащупал фонарик и через проем в стене вышел из комнаты в подвальный коридор…

– И что? – спросил Грошек, когда пауза затянулась.

– Не знаю, как сказать… – смущенно поведал профессор. – Дело в том, что метрах в десяти от меня стояло привидение!

Анджей уже дал себе слово выслушать клиента до конца и не подал вида, что разочарован таким мистическим поворотом.

Тем временем пан Ольшанский собрался с мыслями и продолжил монолог.

– Не буду настаивать на том, что это действительно было привидение, хотя косвенные признаки указывали на то, что передо мной было именно оно. Это была женская фигура в каком-то белом одеянии до пят, довольно расплывчатая, ведь рассеянный свет пробивался только с лестницы ведущей наверх. Лица я не запомнил, да и его было просто невозможно различить в сумраке. Фигура бесшумно скользнула по проходу и скрылась в дальнем крыле подземелья. Успокаивая себя, я решил, что всё это мне померещилось… Думаю, вы поймете, почему я не решился преследовать таинственную незнакомку. Не буду скрывать – в первый момент я испугался, ведь со мной рядом не было никого, на чью помощь можно было рассчитывать в случае чего. Поэтому я быстро поднялся по лестнице, вышел из подвала, где и столкнулся с паном Пепериком, который случайно проходил мимо. Когда я объяснил ему ситуацию, мы вместе спустились обратно в подземелье. Мы осмотрели все закутки подвала, но никого не обнаружили. А я еще надеялся, что меня кто-то разыграл! После этого пришлось выбирать – или мне действительно повстречалось привидение, или просто в тот роковой вечер я на какое-то время потерял рассудок. Но разве я похож на сумасшедшего? Хорошо, что еще Бася мне поверила, или, по крайней мере, сделала вид, что история с привидением ей не кажется вымыслом…

– Нет, почему? – подала голос молодая женщина. – Я тебе действительно поверила…

– В конце концов, это не так важно! – перебил её пан Ольшанский. – Дело в том, что на следующий день, когда мы спустились с дочерью в подвал, на стене потайной комнаты мы обнаружили начертанную куском штукатурки надпись «MARANA». Вероятно, и это можно было счесть чьей-то неудачной шуткой, если бы не зловещее значение слова – в переводе с санскрита оно означает «смерть» или даже «убийство»… Ключ от подвала имелся только у меня и, естественно, у пана Пеперика. Однако было глупо подозревать совладельца усадьбы в том, что ночью он проник в подвал, чтобы оставить на стене устрашающую надпись. Тем более, вряд ли древнеиндийский эпос – его конек. Я бы и сам, возможно, не придал большого значения надписи, но к тому времени мне уже было кое-что известно о бывшем владельце усадьбы. Дело в том, что пан Жуевский в начале девятнадцатого столетия много путешествовал по Азии и привез на родину немало священных текстов, написанных в частности на санскрите – несколько таких листов мы обнаружили в сундучке.