Пиппа ищет неприятностей - Светлана Нарватова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А в-третьих, после нескольких часов пешком по ночному лесу меня не очень интересовали чужие проблемы. Я хотела только снять, как обувь, сбитые о коряги ноги и поспать. И мне даже удалось отбиться от расспросов и немного вздремнуть. Совсем чуть-чуть. Было ощущение, что я только-только закрыла глаза, а в следующий момент по мне уже носился бодрый шорёк. Он свои обязанности выполнил: всю ночь проспал в тепле и уюте. И теперь скакал по мне горным козленочком, требуя поесть.
Я села, потирая глаза. Из коридора послышались шаги, и Шорька рыжей молнией взмыл на полки со снадобьями.
– Ку-уда, мля! – заорала у меня над ухом тетушка Магда.
Росточком она была невысоким, сухенькая такая старушка, чисто полевой одуванчик. Но голосом своим зычным даже самых стойких избавляла от запоров.
Испуганный зверек подскочил на месте, стукнулся головой о верхнюю полку и сбил хвостом фиал с маслом моршанки. Сон из глаз как ветром сдуло. Через мгновение я была под полками и ловила склянку.
Магда, размахивая кулаком, устремилась за Шорькой:
– Ах ты, нешьесс хвостатый! Я тебе сейчас хвост-то выдеру, как поймаю!
Шорька, вдохновленный такой перспективой, промчался от полок по натянутой веревке, на которой сохли веники синецветика, к другой стене. Там стояли фолианты с рецептами примочек и растираний. Книжная полка с обеих сторон была ограничена стенками, и шорёк в панике заметался. Два фолианта я поймала у самого пола руками, и еще один – макушкой. Целительница споткнулась об меня и выдала несколько неприличных выражений. Потом уточнила, что они не предназначались для моих ушей, и помчалась дальше, потому что Шорька уже скакал по другой веревке, в сторону двери.
– Тётя Магда! – окрикнула я, потирая поясницу, которой досталось острой «одуванчиковой» коленкой. – Оставь его в покое. Его еще никто не поймал, из тех, кто пытался.
– Вредитель же! Не могла кого-нибудь полезного завести? – покряхивая и растирая коленку, заворчала Магда, возвращаясь. Шо́рьки и след простыл.
– Он полезный. Сейчас отловит у тебя пару мышей и с десяток тараканов. Ты же его завтрака лишила. Возвращаться пока он не рискнет, а жрать хочется. Я бы тоже не отказалась.
– Так иди налови, – целительница сделала невинное лицо. – Чего ты явилась-то ни свет ни заря? – вспомнила она.
– У меня есть две плохие новости и одна хорошая. С чего начинать?
– Давай с плохих. – Тетушка Магда присела на тахту для осмотра больных, где я спала, и повернулась ко мне правым ухом, которое у нее лучше слышало.
Я тоже села, смахнула слезу и сказала, глядя в окно на противоположной стене «смотровой»:
– Мэтра ночью не стало.
– Как?! – всплеснула старушка руками.
– Не знаю. Грабитель уб… – я поняла, что не могу произнести это слово, – ударил его по голове чем-то тяжелым.
– И что же теперь будет? – целительница растерянно уронила руки на колени.
– Гадкие Беннеты хотят забрать поместье и всё, до чего дотянутся их жадные ручонки.
– А как же ты? Что будет с тобой? – тетушка Магда подняла взгляд на меня.
– Что со мной будет? Не знаю. Я подслушала разговор Беннетов. Мэтр сделал меня единственной наследницей.
– Это та самая «хорошая новость»?
– Нет, тётушка. Это вторая плохая.
– Что ж тут плохого?
– Я теперь, тётушка, для Беннетов как бельмо в глазу. Они к мэтру совсем с пустым карманом приехали. Теперь пока всё до последнего энзоле не вытрясут, не успокоятся.
– Да уж. Удружил братец мэтру с родственничками, ничего не скажешь…
Мы помолчали.
– А хорошая новость какая? – наконец заговорила тётушка.
– Я еду в столицу. Искать защиту.
– С ума сошла?! Нечисти, говорят, полно на подъездах к престольной. Опасно. А молоденькой девушке ехать одной – вообще искать себе неприятностей на одно место.
– А я не как девушка поеду. Я пока сюда шла, всё обдумала. Я поеду как парнишка. Послушай! – прервала я возражения, которые были готовы вырваться из нее, как клубы пара из-под крышки кипящего котла. – Подожди. Для Беннетов я – единственное препятствие между ними и деньгами учителя. Им нужно либо объявить меня женой гадкого Чейза, что меня не устраивает, либо прирезать где-то тихонечко, что не устраивает меня еще сильнее. Единственный способ – сбежать прямо сегодня, так, чтобы никто не узнал.
– Забудь об этом, дознаватели тебя никуда не отпустят! – горячо возразила целительница.
– В том-то и весь смысл! – я вскочила и пошла, пригибаясь под вениками, к окну. – В том-то и смысл, тетушка! Мне нужно сбежать и от дознавателей!
– Ты не боишься, что тебя могут обвинить в убийстве? И воровство, чего доброго, припишут. Эти Беннеты – такие жабы, я хочу сказать, – тетушка Магда сморщила и без того морщинистое лицо.
– Мэтр Миль всегда говорил, что между двумя плохими решениями нужно выбирать то, которое оставляет больше шансов для удачного исхода. – За окошком тётушки цвели бордовые розы, ее гордость. На улице было тихо. Мне очень повезло, что у целительницы не было ранних посетителей. – Пойми, если Беннеты захотят свалить на меня вину, они это сделают в любом случае, останусь я здесь или не останусь. И всё остальное провернут, например, похитят, опоят и свяжут браком. Так что оставаясь здесь, я точно пропаду. А если доберусь до столицы, у меня появится шанс на нормальную жизнь. – Я помолчала. – Учитель бы одобрил, – тихо закончила я. – Я думаю.
Мэтр всегда учил искать выход из самой безвыходной ситуации. Он никогда не подсказывал мне, вынуждая принимать решения самостоятельно. Нет, он определенно не хотел бы, чтобы я сдалась!
– Тётушка, всё у меня получится. Только нужна будет твоя помощь.
Мы управились довольно быстро. В ход пошли старые штаны младшего сына тётушки Магды, которые лет тридцать пролежали в сундуке, а потом еще с десяток использовались по случаю куда-нибудь подложить. Заслуженные штаны, с парой заплаток и прорехой на коленке, которую я сразу заштопала.
Рубаху взяли мою, которую я для всяческих неблагородных работ использовала. Она была простая, ношеная, но крепкая и приятная к телу. И главное – с карманом для Шорьки. Из чистого холщового мешка смастерили бесформенную жилетку, наскоро подобрав края грубыми швами-крестиками. И обмяли её ребраком для имитации нелегкой жилетковой жизни.
Ботинки тоже решили не менять. Удобные ботинки – половина удачи в дороге. Мне хватило коряг. Еще мозолей от непритёртой обуви не хватало. Ботинки были дороговаты для бедняка-мальчишки, пришлось их немного попортить молотком, теркой и глиной с заднего двора. Вышла красота! Гардероб готов, хоть сейчас милостыню просить. Мы перешли к пункту два. Теперь из Филиппы нужно было сделать Филиппа.
К корсету от поясничных болей подшили валик ткани, чтобы скрыть изгиб тонкой талии. Надшили его немного вверх, чтобы утянуть грудь. Со стороны на вид получилась приспособа, какой можно поддерживать спину при травмах. Напоследок тетушка Магда притащила мешочек из тонкой кожи, набитый лебяжьим пухом.
– Парень ты или кто? – ответила целительница на мой вопросительный взгляд, когда потянулась к штанам.
Вообще-то, «или кто». Но разницу между девочками и мальчиками я представляла. И в родах тётушке Магде помогала, и просто голозадых детишек в поместье у мэтра имела честь наблюдать. Поэтому ее идею уловила.
– А чего такой маленький? – возмутилась я.
– Ишь ты?! Ещё парнем не сделалась, а ей уже побольше подавай! – зашипела на меня тетушка. – Мериться задумала? Твоё дело – сидеть тише воды ниже травы! Чем незаметнее, тем лучше. Лучше слабый, но живой, чем сильный, но мёртвый.
Она знала, о чём говорила. Старший её сын погиб в пьяной драке.
– А я никуда и не лезу.
– Это ты-то никуда не лезешь?! Да ты лезешь везде, где можешь пролезть! А не можешь ты, пролезет твой злыдень, – пробурчала она, приторачивая мешочек к мотне.
– Он не злыдень, он шорёк.
– Может, он сбежит, а? – с надеждой в голосе поинтересовалась целительница.
Из темного коридора раздался посвист и щелчки.
– Тьфу ты, нечисть
