Добрая Пуля со стальным сердечником - Александр Шакилов

— Чем могу быть?..

— Михаил? Евгеньевич? Климук? — рубая слова, прогнусавил тот, что пониже; маленькие, они всегда самые разговорчивые — комплекс Наполеона, закон природы.

Надо бы пообломать спесивца; а то ишь — пупок какой прыщавый! хозяин, eлы, жизни!.. А как сиe хамство лучше провертеть? Правильно! — промолчать в ответ, ковыряясь ногтeм в зубах.

— Михаил Евгеньевич Климук?.. — (повторение — сестра запоминания).

— Он самый, собственной персоной. Предъявить? — жилистые быстрые пальцы погрузились в нарукавный карман и схватили краешек паспорта: мелкие эллипсы отпечатков на полиэтилене гербовой обложки.

— Не стоит… Пройдeмте, пожалуйста, — широта жеста полна неприкрытой иронии: такими взмахами принято приглашать в царские хоромы, а никак не в таможенную подсобку.

Ничего, скушаем и отрыгнeм:

— Только после Вас!

Немая сцена. Соображалки пыхтят парком от напряжения: как после вас?!.. неположено! До чего же они убоги — в невылянявшем на солнце хаки, особенно здесь, среди укреплeнных титановой арматурой двойных стен таможни. Таможни, чья стационарная орбита в сорока километрах над посeлком (назвать аулом это скопище бетонных строений язык не повернeтся).

Как жирные пятна на белой рубашке — хаки на фоне внутренней отделки (изолирующее напыление — серебристое, с фиолетовым отблеском).

Очень оригинально, очень — и тональность отделки и боевая раскраска мундиров. И на столько же функционально — и то и другое: по отдельности, и тем более, в совокупности.

— После нас?.. — сопят, не знают что делать.

Ладно, хватит им, пожалуй, на сегодня мучений: скрипнула дверь (солидола жалко?), разрешите? да, пожалуйста, присаживайтесь.

— Я вас внимательно слушаю. Что-то с моей яхтой? Не удачно припарковали? Счесали керамику дюз?..

Ню-ню… однако, на ремонт комнатушки некисло потратились: синтоплюшевая обивка стен, пластобетонный паркет, качественная репродукция Дали, стилизованная под хохлому… Откуда средства? Спонсоры?

— …Погнули переходниковый трап? Неужто ваши подчинeнные умудрились мне и виброзащиту раскурочить?!

— Нет, что Вы, что Вы! помилуй бог! Вы наш гость, и пригласили мы Вас исключительно для ознакомления с некоторыми правилами посещения планеты Цыси, — испуганно затараторил Наполеон.

— Правилами?..

— Удивлены? А судя по имеющимся у нас сведениям…

— …я посещаю этот сфероид, затянутый в кислородную оболочку, не впервые. Так?

— Совершенно верно.

Подвешенный солидной тяги магнитом канделябр мигнул — явно давно пора заменить как минимум две из трeх неонок.

— Верно, говорите?! Так какого же рожна я должен выслушивать ваши бредовые правила дважды?! Вы что — считаете меня идиотом?

Прозвучало вполне зловеще. Интересно, как они отреагируют?

— Что Вы, что Вы! Ни в коем случае! Но Вы обязаны сдать свой хронометр.

Хронометр? — щща-с-с!

— Какой хронометр?

— А разве у Вас нет с собой хронометра?

— А разве вы не знаете, что счастливые часов не наблюдают?

— Да, но…

— И никаких но. Или вы хотите официально заявить, что ГРАЖДАНИН НАРОДНОЙ ИМПЕРИИ МОЖЕТ БЫТЬ НЕСЧАСТЛИВ? — глаза в глаза, не мигая.

— Нет. Я. Совсем. Другое. Имел…

— Ваша половая жизнь меня совершенно не интересует.

— Вы…

— Что я?

Наполеон глотнул воздуха и выдул:

— Позвольте досмотреть Ваш багаж!

— Не смешно. У вас есть полномочия обыскивать члена Профсоюза?

— Нет, но…

— И никаких но.

— Но хронометр… нельзя!.. опасно!..

Перед тем как сомкнулись створки лифта:

— Эй, командир, аппарат со всеми лампочками и кнопочками арендован сроком на стандартный тридекадный месяц. И мы ведь не хотим проблем с эвакуацией а, следовательно, с чистотой послужного списка, правда?

…Дважды тряхнуло так, что каблуками затылок поцеловал: и всe-таки Наполеон чувством юмора не обижен. А юмор тот чeрный, злой юморок. Рычажок чуть ниже, или тумблером не тем что надо активировать совсем ненужную функцию пассажирской камеры, вроде автоматической очистки и дезинфекции, да в двадцати километрах над… — лучше об этом не думать.

Чувство юмора — это прекрасно.

…Лифт — удобная телескопическая конструкция — упаковался в долю секунды: не гармошка из жeстких рeбер и перепонок, а плоский диск — два метра диаметром — на травке загорает: аккумуляторы заряжает.

Благодать! — места красивые! — курорт прямо! Сюда бы пару отелей приштамповать, канатную дорогу привесить, раздвинуть ляжками казино с проститутками в номерах и на сцене — френч-канкан, блэк-джек, презервативы-фишки… Б-р-р, не приведи Господи, ещe один рай запакостить.

А часики где? А вот же они, любимые, «Командирские»: стрелочки фосфорные, за год три ремонта без гарантии, но за наличный расчeт.

Покурить?.. нет, позже. Сейчас важней дела есть — расклад прописать надо: так… замечательно… ровно на сутки назад…

А бабка совсем не изменилась, старая кошeлка…

2.3

— Как добрался, гаски?

— Спасибо, нормально, трясло слегка, а так — порядок. И небольшая просьба: не называй меня русским. Моe имя Миша, Михаил.

— Хорошо, гаски.

…Забавная бабка, хитрая. Вроде кукурузу чистит, а сама присматривается исподтишка. Знает, что незваный гость правша — по левому предплечью мажет: наблюдаются ли припухлости под тканью?

Кормить бараниной будет — в неe легче под видом приправы какую-нибудь гадость подсыпать — до утра накрепко отрубающую. Так что досмотра не избежать, нет, не избежать. Но это ерунда, переживeм, только бы прицел не трогала…

— Я знала, гаски, что ты придeшь. Сегодня.

— Откуда? — сцедил слюну в ладонь: влажно зашипел, угасая, окурок. Картонную гильзу в карман, мокрый пепел вытереть о штаны.

— Утром. Рано. Стреляли. И днeм. А вчера Аслан опять не привeл отару на ночь.

2.1; 2.2; 2.3 (7, 2)

…сквозь сон он слышал характерный щелчок флажка переводчика-предохранителя — знать, не выдержала старушка, проверить решила… ну-ну…

3.1

Он проснулся с первыми петухами: отрывистое противное эхо катилось от дома к дому — чем не экологически чистый будильник?

Почeсывая щетинистый подбородок, зевнул. Погладил кончиками мизинцев сомкнутые веки: аккуратно, нежно-нежно, придавил глазные яблоки. Отпустил и опять прижал — резко, до боли. Крепко зажмурился и усиленно проморгался — до бликов и цветных пятен.

Обычная утренняя зарядка.

Теперь ещe кисти размять да суставами пальцев похрустеть — и можно подыматься.

Умываться не стал и тем более не чистил зубы — давняя привычка: перед охотой ни-ни — чтоб не смыть удачу. Чтоб не облажаться без права на повторную ошибку: да-да, кому Христос, а кому и Фортуна заместо матери родной — да и не всe ли равно? — соблюсти бы чистоту ритуала, а остальное образуется.

Как-нибудь.

Соседский пeс, аккомпанируя себя звоном цепи, завыл вслед исчезающим за горной грядой близняшкам-лунам. Есть старинная земная примета: собака на рассвете громко пасть разевает — жди мертвяка. Значит, порядок — улыбку шире; не забыть бы, обязательно надо угостить джалеш-пророка каталкой варeнки: заработал зверюга, честно заслужил.

У, барбос! Симпатяга…

От окна-бойницы к лежаку два шага переступить: одеяло на полу — вне сектора обстрела. Виски посеребрило — давно уже, а он так и не научился спать в кровати. Не единожды пробовал (и с женщинами и самолично) — сердце захлeбывалось, бросало в пот, патокой спазмов глушило горло. Он просто физически не мог. Не мог и всe. Как не мог в полный рост проходить в дверной проeм или курить, не прикрывая ладонями, огонeк папироски.

Гены, инстинкты и опыт: не подставляйся.

Комбез и не снимал, а ботиночки зашнуровать необходимо; напялил кепи — пора, не опоздать бы.

У двери оставил денег (на тот случай, если не вернeтся) — мелкими купюрами трeхмесячную зарплату доярки придавил камешком, чтоб сквозняком не сдуло, и отдельно, рядом, — вдвое больше: может бабуся хоть паранджу себе новую купит?

Из европейского бархата. И чтоб обязательно на желтом фоне листики-цветочки кремово-розовыми да светло-зелеными узорами завивались. А подкладка — из адраса. И тесьма чтоб бирюзовая, вышитая крестом. И накидка чтоб тоже с вышивкой — из чeрного шeлка.

А впрочем, что хочет, то пусть и покупает…

Теперь по лестнице вниз (первый этаж: сарай и хлев).

Калитку за собой на засов. Заборчик низенький — не шибко ногу подымая, переступишь, но — на засов. Глупо, а что поделаешь? — в чужом-то монастыре, как известно, на образа не харкают… Столкнулся с дедом — тем самым — седая борода, черкеска и тюбетейка. Отшатнулся дед — боязно перед ликом смерти своей: дечигпондар перед собой выставил — прикрывается так, и бормочет невнятно — небось, ругается.