Книга об отцовстве - Андрей Лоргус

При патриархальном укладе эта ролевая сторона семейной жизни доминирует над личностной, индивидуальной. В современном обществе Евразии и Америки все иначе – роли стали почти невидимы в силу культурных стереотипов и идеологических тенденций. С распадом патриархальности исчезает и ролевая основа супружества. Но до конца исчезнуть не может, потому что такова природа семьи. Человек всегда чей-то сын или дочь, другого порядка появления на свет человека пока нет[3]. А стало быть, прадед, дед, отец и сын – это извечные, фундаментальные роли мужчины. И если мужчина не пытается отказаться от своего мужества (о чем мы в этой книге говорить не будем), он непременно эти роли несет в своей душе, осваивает их, переживает и радуется им.

Фундаментальные роли определяют жизненный путь почти каждого мужчины. Они задают смыслы и цели развития, задают критерии самооценки. Это роли любви и ненависти, радости и чувства вины, счастья и горя. Сияющей вершиной этого ряда ролей является роль патриарха. Именно патриарх рода, глава рода – предельная роль мужчины в семье, в истории. Ветхозаветные праотцы были патриархами своих родов, своих племен и потому именуются судьями, правителями, лидерами, авторитетами, отцами. Именно суть отцовства как одной из фундаментальных ролей общечеловеческого бытия интересует нас сейчас более всего.

Следует различать структурные, нормативные роли и их реализацию. Каждая семья уникальна. Уникальны личности, ее составляющие. Уникальны условия ее существования. А потому и семейные роли реализуются по-разному. Подчас их реализация сильно отличается от нормативной. Психологическая роль – это реальная роль члена семьи, в которой он оказался в силу множества причин.

Например, отец-инвалид может оказаться в роли ребенка, мать – в роли отца (в отсутствии родного отца), бабушка – в роли матери, и т. п. Если искажается семейная структура, искажаются и роли. Если, например, погибает отец семейства, его роль может взять на себя старший ребенок. Это не его роль, но и не его выбор. Это функциональная роль, приобретенная вследствие искажения семейной структуры.

Психологические роли могут носить патологический характер: формально в семье каждый как будто занимает свое место, но отношения искажены. Например, жена берет на себя роль мужа, дочь – роль жены. Эти так называемые дисфункциональные роли возникают как результат напряжения в семье. Это роли, взятые на себя членами семьи ради выживания. Здесь я имею в виду выживание не в прямом, физическом, а в эмоциональном смысле. Подобные семейные роли искажают образ семьи, но, как говорят психологи, труднее найти здоровую (нормативную) семью, чем искаженную. Тем не менее, в нашей книге мы говорим о должном, а не об искажениях.

Если мы взглянем на систему мужских ролей, с точки зрения иерархии поколений, то увидим вертикаль. На ее верхней точке будет находиться патриарх, ниже за ним – праотец, прадед, дед, отец, сын, внук, правнук и так далее. Традиционно структуру рода, а также общества и государства видели в мужской иерархии поколений. Это и есть патриархальность, то есть отцовство – рода, семьи, общества. Это отцовство Бога, царя, родного отца и т. д.

Какова роль отца? Библия называет его главой семьи и главой рода, даже патриархом, то есть отцом отцов. Психологически отец – это муж матери, тот, кто родил и воспитывает, кто принимает и передает нравственные и религиозные правила в семье, кто является духовным лидером, направляющим к цели и успеху, контролирующим порядки и правила.

Психологическая роль отца не дается отроду, как семейно-родовая, она принимается и формируется и может оказаться искаженной. Отцовство выплавляется в горниле любви и власти, чувств и ответственности. Роль отца генетически связана с ролью сына, то есть связана со всеми отношениями в семье, со зрелостью личности. Едва ли инфантильный мужчина сможет стать зрелым отцом. Однако отцовство может стать двигателем мужественности, мощной мотивацией развития личности.

С утратой обществом патриархальных свойств ощутить в себе отца стало труднее. Да, культура хранит смыслы и знаки, и христианская культура – в первую очередь. Хранит это в себе и ислам, и иудаизм. Все авраамические религии – «отцовские», потому что в них есть поклонение праотцу Аврааму. В полноте и идеале тема отцовства раскрывается прежде всего в истории праотцев Библии: Адама, Ноя, Авраама, Иакова, Исаака, Моисея, Иисуса Навина, Давида. Ветхий Завет показывает нам модель духовного, социокультурного, семейно-родового отцовства.

Весь образ жизни античного и средневекового общества был патриархальным. Отец и мужчина в те времена – почти аналогичные статусы. Не просто мужчина, но именно отец семейства признавался главой семьи. Отцовство было частью социального статуса и частью личностной структуры. Но главное – отцовство было определено в семейной иерархии безусловно и пожизненно.

Патриархальность обеспечивала стабильные семейно-ролевые отношения. Мужчина, вступавший в брак, обретал устойчивое психологическое место в семье и мог развивать свое личностное отцовство. Это вовсе не гарантировало успеха в роли отца, но все-таки право на отцовство было укоренено в культуре, его не требовалось завоевывать, как сейчас. Мужчина вместе с отцовством приобретал уважение и признание как в семье, так и в обществе.

Дореволюционная культура в России была ещё патриархальной, но уже начала распадаться. И если эта проблема стояла уже в начале XX века, то как же остро она стоит сейчас, сто лет спустя, после того как мы прошли не только через разрыв церковной традиции, но и фактически через разрыв института семьи. Культура отцовства в религиозном и духовном смысле повреждена и стремительно распадается. Это факт. Процесс этот начался очень давно, в значительной степени он связан с утратой патриархальности.

II. Незаменимый родитель

В поисках утраченных связей

Как пастырю и как психологу мне приходится сталкиваться с серьезными проблемами и препятствиями в восполнении утраченных или вовсе не существовавших отношений детей с отцами.

Вот рассказ одной молодой женщины: «Отец появился в моей жизни, когда я была уже взрослой. Он начал искать со мной встреч, звонил мне, но для меня это было в тягость…Я ненавидела себя за то, что очень похожа на него. Ненависть к себе прошла после того, как мне в ходе психотерапии удалось принять своего отца, понять, что он в самом деле родной человек, что он – часть меня. Эта недостающая часть моей личности, которую я столько лет отвергала, как будто встала на место. Я перестала выживать и начала полноценно жить».

Опыт, открывающийся в этой сложной личностной работе, показывает важность отцовской темы. К сожалению, нередко обращение к ней происходит уже после того, как отец умер. Но и в этом случае восстановление утраченной связи не менее значимо для личности человека.

Я обычно говорю так: если вы узнаете, что ваш отец уже умер, найдите того, кто был с ним в последние годы, дни, попросите, пусть вам расскажут, каким он был, что говорил, как говорил.

Из рассказа Олеси: «У меня не было папы. Никогда. Передать ощущения ребенка, который рос без отца, наверное, невозможно. Поймет только тот, кто сам прошел через это. Как описать ту пустоту, которая живет внутри тебя? Ребенок не может посмотреть на ситуацию со стороны, поэтому долго не понимает, что с ним „не так" и даже не ощущает этой пустоты. Только годам к шестнадцати я начала замечать, что во мне живет какое-то ужасное одиночество, страх мира, недоверие, неуверенность, ощущение собственной неадекватности. Я ненавидела своего отца, когда слышала от соседки по общежитию: „Мой папа повесил эти полочки". Мне нечего было ей сказать в ответ, и я чувствовала себя ненормальной, неполноценной, неправильной.

Я закончила престижный российский вуз, затем американский университет. Свободно владела двумя иностранными языками, делала блестящую карьеру. Я мечтала когда-нибудь встретить своего отца, показать ему, что он потерял, высказать ему свое презрение и больше никогда в жизни с ним не общаться. А потом выяснилось, что все эти годы я мечтала отомстить человеку, которого уже давно нет в живых. Он умер, когда мне было 17 лет. Узнав об этом, я долго плакала. Ведь за моей жаждой мести скрывалась надежда услышать о сожалении, о раскаянии, о том, что он хотел всегда меня увидеть, услышать, что он все-таки думал обо мне. Но этого не произошло, и уже никогда не произойдет. У меня действительно никогда не было отца. Я сирота, и это придется признать».

В рассказе этой женщины слышна пронзительная боль. Она тоскует по упущенной любви, упущенному теплу. Восстановление отношений с отцом – труднейшая духовная и психотерапевтическая задача. Но она тем более важна, чем более мы осознаем отцовскую роль и её значимость в становлении личности и в семейных отношениях.