Послание в будущее - Паата Шалвович Амонашвили
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подоспевший граф Жиротинский воскликнул:
— Это же Подебрад, прославившийся своим мужеством во всей Богемии.
Храбрый воин лежал окровавленный и разбитый. Вражеский меч угодил ему в плечо, разорвал кольчугу, но он добрался до Фульнека, несмотря на нестерпимую боль, которая колола рассудок. Его изувеченная правая рука всю дорогу волочилась лишним грузом. В пути он много раз терял сознание. Слава Богу, что верный конь довез его. Такой удар судьбы сокрушил бы любого, но не Подебрада семижильного. Хоть и полуживой, но он добрался до родного города!
Граф расстегнул окровавленную кольчугу воина и, увидев глубокую рану, ужаснулся:
— Боже! Брат мой, что случилось?
Храбрый воин очнулся, с трудом открыл глаза и с хрипом выдавил из себя слова:
— Ваше высочество… Вы меня простите…
— Простить за что?
— За то, что я живой…
Граф понял, что случилась беда:
— Что происходит?
Набравшись сил, Подебрад ответил:
— Я должен был остаться на поле битвы, как и тысячи воинов — собратьев, которые там пали… Мы разбиты у Белой Горы…
Эти слова прозвучали громом и молнией. Тревожное известие облетело Фульнек за считанные секунды.
Граф опустился на колени перед Подебрадом и крикнул:
— Лекаря сюда!
Подебрад глубоко выдохнул и сказал:
— Ваше высочество, лекарь мне уже не поможет. Мне бы успеть лишь передать вам послание, обнять жену и сына, и вверить душу Богу. Я умираю. Бог послал нам горе… Армия императора истребила нас. Братья пали героями. Некому даже хоронить…
Волна негодования пронеслась по собравшейся толпе.
Граф спросил:
— Где коронованный нами король Фридрих Пфальцский?
Подебрад ответил:
— Он сбежал вместе с королевой… Вот такое горе… Я мечтал вернуться победителем, но несу послание врага…
— Брат мой, о чем ты говоришь? — спросил удивленный граф.
Подебрад попытался дотянуться до своего ранца, но не смог и сказал:
— Я совсем уже не могу двигаться… Там послание от кардинала Лохелиуса… Этот коварный первосвященник сам командовал армией на поле боя… Он выбрал меня из всех раненных и приказал передать вам письмо… Он сказал, что это послание спасет Богемию! Помогите достать… Как мне плохо! Скорей бы мне умереть… Господи, храни нас!
Подебрад задрожал в лихорадке, и его охватила тревога. Тот, кто многие годы громил врага мечом, внушая страх храбрейшим рыцарям, сам превратился в испуганного ребенка перед лицом смерти.
Собравшиеся смотрели на него со слезами на глазах, а граф ободрял его:
— Мужайся, брат мой! Ты герой! А мы с тобой едины в братской любви!
Героя же знобило все сильнее, и он отвечал плача:
— Я умираю, захлебываясь своей кровью… И мне страшно…
Прибежала беременная жена Подебрада, Мария. Толпа пропустила ее, и она упала перед мужем на колени, и обняв его, прошептала:
— Пожалуйста, не умирай… Я тебя выхожу… Выхаживала раньше, выхожу и сейчас.
По лицу воина потекли кровавые слезы. Он тихо обнимал жену, дрожал всем телом и шептал ей:
— Моя любимая, побереги силы для наших детей. Тебе предстоит рожать без меня. Роди мне еще одного сына. Слава Господу, наш Ясем уже подрос и будет тебе опорой после меня…
— Нет, нет, нет! — кричала Мария. — Я тебя не отпускаю!
— Я схожу в могилу и вверяю вас Богу… Прости меня…
— Ты не смеешь никуда сходить без меня!
Однако Подебрад уже не мог ответить.
Сквозь толпу пробился проповедник, молодой, высокий пастор источающий спокойствие и умиротворение. Увидев его, граф сказал:
— Ян-Любящий! Хорошо, что ты здесь! Подебраду нужно исповедание. Помолись над ним и помажь его елеем во имя Господа нашего Иисуса Христа.
Пастор наклонился над несчастным воином и сказал завораживающим голосом:
— Брат мой, ты меня слышишь?
Подебрад с трудом приоткрыл один глаз и, увидев пастора, улыбнулся:
— Брат мой, Ян-Любящий… Позаботься о моей семье…
Пастор ответил:
— Обещаю! Сначала же позаботимся о твоей душе…
Подебрад опять закрыл глаза, а пастор произнес молитву над ним:
— Благослови огнь и вар, студь и зной, Господа. Скажи мне, есть ли какое слово, или дело, или злоба, которая не исповедана или не прощена? Проси прощения у братьев и у врагов… Скажи: «Прости и люблю!»
Губы Подебрад еле двигались. Он пролепетал:
— Прости и люблю.
— Брат мой, знай, что во всех предметах света есть лишь сомнительные призраки, досадный обман и отчаянное бедствие. Дабы открылась тебе истина Света, обратись к Иисусу в сердце своем и скажи: «Прости и люблю!»
— Прости и… люблю…
— Да простятся тебе грехи твои, брат мой…
Пастор достал из внутреннего кармана бутылочку с елеем и помазал лоб Подебраду. Затем он извлек бутылочку с вином и кусочек хлеба для причащения и начал нашептывать молитву:
— Царю Небесный, Утешителю, Дух Истины, который везде находишься и все наполняешь, источник благ и податель жизни, приди и вселись в Подебрада, и очисти его от всякой скверны, и спаси, Благой, его душу.
Умиротворение молитвы передалось Подебраду и, несмотря на мучения тела, душа его успокаивалась, и на его израненном лице опять мелькнула слабая улыбка.
Тогда Ян начал произносить свою внутреннюю молитву — самую простую, но самую сильную. Эта молитва приоткрывала для него светящую дверь ко Христу. Она потекла токами по всему телу, и Ян почувствовал головокружение. Мир начал уходить из-под его ног, и тогда перед ним возникли невероятные образы.
Мир вокруг него померк, и он увидел, что стоит вместе с Подебрадом перед приоткрытой дверью,
