Категории
Самые читаемые
ChitatKnigi.com » 🟠Проза » Современная проза » Тамерлан должен умереть - Лиза Уэлш

Тамерлан должен умереть - Лиза Уэлш

Читать онлайн Тамерлан должен умереть - Лиза Уэлш
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 16
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

Мой покровитель, лорд Уолсингем, величествен и крепко сложен. Вся его родословная видна в правильных чертах и легкой походке, звучит в уверенном смехе. Изящество, с каким он руководил нашими застольными беседами, скрадывало стальной холод его взгляда. Я помнил его кузена, Уолсингема-старшего. Как паук, тот всю жизнь плел сети шпионажа и интриг. А потому, предполагая, что мой покровитель унаследовал его искусство, я всегда тщательно выбирал слова за столом.

В Скедбери мы жили прекрасно. Я привык к добрым винам и высокому обществу и не слишком-то хотел возвращаться к жизни поэта, когда придет срок. В ночь перед моим арестом Уолсингем и я обедали вдвоем, хотя стол ломился от яств. Вареные каплуны в пряностях и апельсинах, жареная ягнятина, кролики, жаворонки, салат из латука и розмарина. Я не придал значения выбору зелени, но женщина, сведущая в языке цветов, пожалуй, могла бы найти здесь тайный смысл и предугадать события.

Уолсингем сидел во главе стола, я – по правую от него руку, словно какой-нибудь вассал в былые времена. Блюда сменяли друг друга, но я заметил, что Уолсингем ел немного, а пил больше, чем было в его привычке. Я, как и подобает, не отставал от него ни на круг, так что, когда слуги убрали посуду и оставили нас наедине, мы оба были пьяны и счастливы обществом друг друга. За окном стемнело, в приглушенном огне свечей дым из наших трубок опутывал комнату, словно компания привидений, явившихся на торжество.

Бывает так, что течение вечера вдруг совершает поворот. Все, кроме нас, уже спали, когда настрой изменился. В ответ на какой-то жест Уолсингем положил руку мне на плечо, пожимая его с дружеской нежностью, но задержал ее на один или два вдоха долее, чем позволяли приличия. Я замешкался, уловив его острый запах, услышав неровное дыхание и забыв обо всем остальном. Но тот, кто умеет читать знаки, должен уметь и отвечать на них. Слегка протрезвев, я обнял его и легчайшим прикосновением к его руке дал понять, что готов. Уолсингем наклонился ко мне и прошептал мои же строки:

Казался девой он мужам иным,В нем было все, что страсть внушает им,  —

и я уже знал, как все произойдет. Пришло время ему воспользоваться правом сеньора.

Мой торс обхватили мощные ноги. Широкоплечий, со вздутыми на поднявшемся члене венами, Уолсингем был подобен вздыбленному кентавру. Этот образ не оставлял меня, пока он имел меня в рот. Вдыхая запахи моря и пота, сдаваясь натиску моей же поэзии, я представлял белую лошадь, бегущую по мокрому песку. Пенис покровителя муз пустился в галоп. Спинка кровати, к которой была прижата моя голова, дребезжала под резкими толчками. Наконец, он излился с рыком, туго вдавив мне в рот свой пульсирующий орган. Уолсингем не унялся, пока губы, подарившие ему столько великолепных стихов, не вобрали все его семя без остатка.

Затем я разглядывал полог кровати, надеясь, что дружелюбие моего покровителя не улетучилось. Он слез с меня, затем нагнулся, взъерошил мне волосы и завершил строфу, сделав меня ее героем:

А тот, кто знал, что был мужчиной он,Твердил: ты, Марло, для любви рожден…

Я улыбнулся, думая об этом, хотя воспоминание было немногим приятнее удара кулаком в живот.

* * *

Я спросил посланника, знает ли он о причинах моего ареста, но тот в ответ лишь пожал плечами. Сумерки сгущались. Последняя птица завершила свою песню, оставив лес бродягам и разбойникам. Моя рука лежала на рукояти короткого меча; мой ум, гудящий, как игорный дом в полночь, перебирал возможные варианты предательства. Что бы ни ожидало меня впереди, я приближался к Лондону.

* * *

Лондон поднялся перед нами задолго до того, как мы достигли его ворот, хитросплетением красных крыш, заостренных шпилей и дымящихся каминных труб. Он был залит солнцем, полон утренней свежести. Сердца деревенских простаков и крестьянских простушек, что спешат сюда в поисках мощенных золотом улиц, верно, должны трепетать при таком зрелище. Им невдомек, какая клоака ждет их. Над Хайгейтским холмом степенно вращались крылья ветряных мельниц – хотя мы не ощутили и малейшего дуновения ветерка.

Мы въехали в город под звон церковных колоколов. Лондон встретил меня таким же, каким я, отправляясь к Уолсингему, оставил его три долгие недели назад, когда страх Чумы закрыл театры. Мы спускались к реке в тени высоких деревянных домов по обе стороны улицы. Здесь богачи и бедняки живут на головах друг у друга. Рыночные торговцы уже расставляли лотки, плечистые молочницы, чью прелесть сильно преувеличивают народные песенки, гремели внизу крынками – торопились распродать свое добро, пока не скиснет. Шарлатан расписывал недужным достоинства новой панацеи, а торговка рыбой, сама не больше селедки, выкрикивала: «Четыре макрели всего за шесть пенсов!» Древний старик в рваном костюме шута, лаская унылую мартышку со сморщенным личиком Вельзевула, зазывал на сногсшибательное представление. Деревенская красотка нараспев хвалила свои апельсины и лимоны – мягкие и в серых пятнах, но я купил бы пару за один только аромат. Там и здесь ремесленники с грохотом начинали свой день; кареты, коляски и телеги не могли разъехаться на узких мостовых, и без того запруженных толпой. Деловитая уличная суета, шум голосов, колокольный звон, громыханье колотушек, запахи людей и скота – Лондон вторгался в мои чувства. Месяц за городом обострил их – здесь было слишком много энергии, слишком мало места. Внезапно я понял, что близок час, когда этот город просто-напросто взлетит на воздух.

Мы подъехали к берегу, где воздух был чуть свежее, несмотря на запах стоячей воды. Под мостом ревели, словно от нестерпимой боли, колеса водяной мельницы. Крики незанятых паромщиков – «Кому весла?» – звучали приглашением переплыть Стикс. Мы с трудом втиснулись на барку, битком набитую путешественниками. Посланник указал на кучку бродяг, оставшихся на берегу, и впервые заговорил:

– Скоро не останется ни одного чистого англичанина. Одни темнокожие, да голландцы, да черт знает кто.

Мне утомительны подобные разговоры, и я ответил:

– Даст Бог, испанцы развернут Армаду и спасут нас от нашествия.

То была неумная шутка, какие нередко слетают с моих губ, если я навеселе или недоспал. Весь оставшийся путь меня не покидало опасение, что она мне добавит неприятностей.

* * *

– Знаете ли вы, зачем вы здесь?

Помещение, куда меня привели, было незатейливо обито темным дубом. Единственным украшением служил гобелен с изображением королевской охоты, занавешивающий дверь в дальней стене. Я поискал глазами выпуклость, что выдавала бы затаившегося слушателя, но шпалера висела достаточно далеко от стены, чтобы за нею мог укрыться кто угодно. На меня смотрели восемнадцать мужчин, все одетые в черное и с выражениями лиц под стать. Я-то полагал, что аудиенции буду ждать много дней, однако сейчас не торопился радоваться тому, что меня привели сюда без промедления: это означало, что положение мое чертовски серьезно. Передо мной и был Тайный совет. Министры, державшиеся за свои чины так, что ничто не мешало им наживаться на смерти. Пережившие всех своих друзей, которых они отправляли на пытки и смерть так же легко, как и первых встречных. Опасные люди, безжалостные сердца, они играли в шахматы собственной жизнью, однако выигрывали, хотя иным приходилось сидеть в тюремной камере и слушать, как гвозди с гулким треском раскалывают дерево, когда во дворе сколачивали виселицу специально для них. Поклонившись, я пробежал взглядом по их лицам, узнав лордов Сесила и Эссекса: они сидели по разным концам длинного стола, столь же далекие в своих взглядах. Я знал, что сейчас не время пользоваться знакомством, но все же оставалась надежда, что интриган Сесил сочтет меня полезным и там, в темных комнатах, где заключаются сделки и вершатся судьбы, замолвит за меня слово.

Говоривший сидел в центре стола такого же мрачного дуба, что и стенные панели. Его седина и кремнистый взгляд человека, заглянувшего в глаза смерти, замечательно гармонировали со старой древесиной. Человек был стар, и, служа Короне, собирался состариться еще более. На черном одеянии не было ни мехов, ни драгоценностей, но, судя по затейливому жабо и длинной ухоженной бороде, только возраст не позволял ему одеваться с большей экстравагантностью, как в былые времена. Он опустил каменный взгляд на бумаги, лежащие перед ним, затем перевел на меня и повторил свой вопрос терпеливо – как тот, кто привык к свершению трудных деяний:

– Знаете ли вы, зачем вас привели сюда?

Моя спина болела от долгой езды. Я из последних сил выпрямился, расправив плечи, словно какой-нибудь ливрейный лакей Ее Величества.

– Я полагаю, Королева нуждается в моих услугах.

Старик вздохнул:

– Королева нуждается в вашей преданности.

Мы живем в отчаянные времена, когда преданность – это все. Королева стареет. Ее союзники и враги неугомонны. Одни боятся возвращения старой религии, другие молятся об этом. В Государстве беспокойно. Ему на каждом шагу мнятся заговоры, и в страхе своем оно не знает пощады. Не дрогнув, я встретил ровный взгляд старика и ледяным голосом произнес:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 16
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.
Любава
Любава 25.11.2024 - 01:44
Редко встретишь большое количество эротических сцен в одной истории. Здесь достаточно 🔥 Прочла с огромным удовольствием 😈