Белое безмолвие - Сара Лотц

– Я знаю, что делаю. Между прочим, я поднимался на Эгюий[12] и в шестнадцать лет уже водил маршруты категории VS[13].

Я немного преувеличивал, и к тому же это прозвучало как-то напыщенно, но какая разница? Он уже меня достал.

– Эгюий, говоришь? – Он фыркнул. – Ни о чем мне не говорит.

Мое раздражение переросло в злость.

– Послушай, я проделал долгий путь, чтобы добраться сюда. Если не хочешь вести меня в пещеры, так и скажи и отдай, черт возьми, обратно мои деньги.

Он хрипло гоготнул, мельком показав зубы чайного цвета.

– Не стоит выходить из себя. – Он рыгнул. – Давай двигаться. Нам еще нужно выбраться оттуда до темноты.

– Уверен, что не хочешь поморочить мне голову еще несколько минут?

– Нет. Ты нормальный парень. Но прежде чем вести тебя туда, я должен был убедиться, что у тебя есть хребет.

– Серьезно? Так ты просто валял дурака?

Он подмигнул мне.

– Ладно, хватит заноситься. Завязывай с этим.

Из висевшего у него на плече водонепроницаемого рюкзака Эд вытащил плоскую флягу, сделал из нее глоток и протянул мне. Я не большой любитель крепких напитков, особенно ранним утром, но тем не менее украдкой вытер горлышко и тоже отхлебнул, довольный, что прошел тест Эда, как бы глупо это ни звучало.

В то время я, знакомясь с новым человеком, всегда пытался вспомнить похожего на него персонажа из фильмов или сериалов – дурацкая привычка, которая появилась у меня, когда я лежал в больнице, восстанавливаясь после несчастного случая в горах. Например, я сразу сообразил, что мой лучший друг Тьерри – это Рэй, герой Дэна Эйкройда из «Охотников за привидениями» (американец, невысокий и толстый, зануда, но располагающий к себе). Косимо, мой менеджер в «Мишн: Кофи», – Тони Сопрано[14] (подвижный неуравновешенный болван, имеющий большие проблемы в общении с собственной матерью). Идентифицировать Эда оказалось просто. Он был Квинтом – сумасбродным охотником на акул-людоедов из фильма «Челюсти». Та же кривая жестокая ухмылка, такой же шрам.

Пока я непослушными пальцами возился с водонепроницаемым кожухом своей камеры, крепящейся на каску, он скрутил сигарету.

– И что, эта штука будет там работать?

– Безусловно.

Еще одна ложь. Мы с Тьерри купили эту камеру у одного сомнительного типа, погрязшего в долгах энтузиаста мотокросса, с которым встретились в нашем кафе. Даже в идеальных условиях качество съемки было так себе, я толком не проверял ее при плохой освещенности и вообще не был уверен, что эта фиговина, купленная по дешевке и кое-как переделанная, в принципе будет работать.

– Какова вероятность того, что мы там намокнем?

– Всё будет нормально. – Он криво ухмыльнулся. – Если не упадем.

– Не упадем куда?

– Ты просто не теряй головы и позаботься о том, чтобы я не попал в кадр.

– Стесняешься камеры, Эд?

– Просто проследи за этим и всё, парень.

Я примерил каску. Из-за веса установленной на ней камеры она немного сползала на одну сторону, но это не слишком мешало. Я вынул из бардачка батончик «Сникерс», который купил себе на завтрак, запер машину и спрятал ключ под крыло. Потом подумал о том, что хорошо бы послать Тьерри СМС, что-нибудь типа: «Отправляюсь в преисподнюю вместе с Квинтом, прощай и adieu», но вряд ли здесь была мобильная связь.

Эд подошел к опутанному зарослями ежевики перелазу через изгородь, перебрался на ту сторону и направился вверх по склону холма. Я следовал за ним, чувствуя, как под моими ботинками хрустят мерзлая трава и овечий помет. Несмотря на свои кривые ноги и тот факт, что он был на несколько десятков лет старше меня, шел он очень бодро, так что я запыхался, пока догнал его.

– Далеко еще?

– До входа мили две или около того. – Он искоса взглянул на меня. – И помни, парень: здесь тебе не Лондон. Перейдя через ту изгородь, мы оказались на запретной территории. Так что поглядывай по сторонам. В прошлый раз хозяин, местный фермер, вышел на меня с дробовиком.

– Что, так серьезно?

– Он не хочет неприятностей, если кто-нибудь там попадет в беду. А за столько лет это случалось много раз.

– А сколько раз ты сам спускался в Куум Пот? С тех пор, как пещеры закрыли, я имею в виду?

– Да порядочно.

– А ты не переживал, что пещеру может затопить?

– Я знаю, что делаю. Разбираюсь в знаках. – Он выдержал паузу и взглянул на низкую плиту цементно-серых облаков на небе. – Думаю, погода удержится, но если попозже потеплеет, вниз польется вода из-за тающего снега.

Благодаря спиртному и флисовому комбинезону мне было тепло, но от морозного воздуха болели легкие, так что я тащился наверх в молчании. Перейдя мелкий брод, я проследовал за ним еще через два поля, через ограду из колючей проволоки, на шипах которой висела табличка «Вход воспрещен», и дальше, к усыпанному камнями обнажению скалистых пород. Вдоль него, пенясь и бурля, тек ручей с бахромой удивительно зеленого моха по берегам. Преодолев еще один скользкий участок тропы, мы подошли к каменной стене с отверстием размером с крышку духовки. Оно было закрыто дверью с висячим замком, на которой выцветшая надпись гласила: «Не входить, опасно для жизни». Эд отклонился назад, пока я делал первый снимок, а затем вытащил швейцарской армейский нож и в считанные секунды вскрыл замок.

– Где ты научился такому?

– Не твоя забота. Давай вперед.

Я протиснулся в узкую дыру и боком, словно краб, двинулся по наклонному проходу вниз. Эд вновь закрыл висячий замок («Незачем сообщать всем, что мы спустились туда»), включил лампочку на своей каске и, протолкнувшись мимо меня, исчез в темноте грубо прорубленного вертикального тоннеля. Я заглянул в его горловину, но луч моего фонарика пробивал его мрак очень недалеко. К стене была прикручена болтами очень старая на вид лестница, и, чтобы встать на ее верхнюю перекладину, мне пришлось свесить ноги над пропастью и после этого опуститься еще более чем на метр. А Эд уже ловко несся вниз по покрытым мохом ступенькам, точно хорек.

– Перестань баловаться, парень! – Его голос, подхваченный эхом, прерывался лишь топотом подошв по металлической лестнице.

Сползая на животе, я медленно спускался, пока не коснулся носками ботинок верхней перекладины. К этому моменту я держался за края проема уже только кончиками пальцев, так что у меня не было иного выбора, кроме как решиться. Появилось неприятное ощущение слабости в области мочевого пузыря, пока я раскачивался, теряя равновесие, но затем вновь обрел его и смог, изогнувшись, наклониться, чтобы взяться за лестницу руками.

«Что с тобой произошло? Раньше ты такие вещи проделывал с закрытыми глазами! – возмутился я и сам себе ответил: – То и произошло – падение». Кости срослись, но уверенность пошатнулась. Оглядываясь назад, я думаю, что мое стремление спуститься в Куум Пот частично опиралось на желание проверить, смогу ли я по-прежнему справляться с собой.

В перчатках для мытья посуды было на удивление просто держаться за металл, очень удобными оказались и резиновые сапоги, которые я купил в магазине дешевых товаров за день до этого. Чем дальше я спускался, тем комфортнее себя чувствовал. Но затем моя левая нога повисла в пустоте. Я нагнул голову и, посветив фонариком себе под ноги, увидел каменный пол внизу на расстоянии в два человеческих роста. Эда нигде видно не было. Напрягая мускулы и болтая в воздухе ногами, я повис всем весом на руках, досчитал до трех и разжал пальцы, стараясь при приземлении не удариться сломанной щиколоткой. Отсюда должен быть другой выход: я очень сомневался, что смогу дотянуться до срезанного края лестницы, даже встав на плечи Эда.

– Эд? И что теперь?

– В основании есть трещина. – Голос его звучал слабо, как будто он находился за несколько миль отсюда. – Садись на задницу и просунь туда сначала ноги.

И действительно, справа от меня в скале виднелась расщелина с острыми краями. Извернувшись, я протиснулся в короткий неровный проход, резко уходивший вниз, и, не сумев остановиться, шлепнулся на пол у ног Эда, приземлившись на копчик.

– Ой! Спасибо, что предупредил.

Эд хохотнул. Здесь не было эха; наоборот, воздух как будто впитывал в себя звуки.

Я встал и осмотрелся. Мы находились в зале размером с церковь, свод которого изящными волнами уходил вверх; некоторые стены украшали каскады каменных карнизов из известковых пород, окрашенных в приглушенные красные, бронзовые и золотистые тона. Я ожидал почуять тут запах сырости, застоявшейся протухшей воды, но не ощущал вообще ничего. С силой втянул носом воздух, внюхиваясь, как пес, – все равно ничего не чувствовал. Тут было немного теплее, чем снаружи. Где-то вдалеке раздавались шепчущие звуки падающей воды да время от времени слышался музыкальный плеск капель, срывавшихся сверху в неглубокие чаши в каменном полу.

– Впечатляет.

– Ее собирались открыть для всеобщего доступа еще в восьмидесятых, но потом тут погибли те ребята. И всё сорвалось. – Он повел меня в сторону туннеля, уходившего налево. – Время нам свернуть с проторенных путей, парень.