Судьба - Фиона Макинтош

Лорис не скрывал горького разочарования. Это означало еще одну ночь без любимой Элиссы.

Люди недовольно смотрели, как луна скрылась за тяжелыми черными тучами. Она больше не освещала путь. Простиравшаяся впереди дорога погрузилась в густой мрак.

Херек знал, что король сегодня ночью будут чувствовать себя несчастным, но тут ничего нельзя поделать. Прайм-офицер в первую очередь думал о безопасности.

— Ваше величество, я считаю, что нам нужно прямо сейчас разбить лагерь, пока не начался дождь. Думаю, это место подойдет лучше, чем какое-либо впереди.

Он кивнул на овраг под небольшим горным хребтом. Он казался безопасным и самым удобным на окружающей местности.

Снова угрожающе прогрохотал гром, на этот раз гораздо громче и ближе. Когда небо опять озарила молния, причем прямо над головой, Лорис сдался.

— Как считаете нужным, прайм-офицер, — сказал он, хотя и испытывал разочарование. Его сердце будто резали ножом.

Херек поднял руку, жестом приказывая отряду остановиться. Помощники выслушали приказы и передали их подчиненным. Не прошло и нескольких минут, как весь отряд уже снимал седла с усталых лошадей и разбивал лагерь на ночь.

Кто-то взял поводья из рук Лориса и увел жеребца, но король этого не заметил. Он был настолько погружен в мрачные мысли, что даже не поблагодарил солдата. Обычно монарх сам расседлывал коня, обтирал ему спину, подавал овес и поил. Он вел людей за собой личным примером и предпочитал физические упражнения и занятия на открытом воздухе, а не бумажную работу и бюрократию, которые требовались для управления королевством.

Но этой ночью Лорис позволил другим выполнять то, что обычно делал сам. Ему приходилось с грустью принять то, что Элисса сегодня не станет суетиться вокруг него и согревать его продрогшие кости. Тем больше хотелось снова страстно прижать ее к себе. А еще хотелось посмотреть в глаза Джилу и признать: он, король Таллинора Лорис, является отцом юноши. Ах, если бы вновь пройтись по залам родного дворца…

Для монарха такая неуверенность была необычной, но он пребывал в задумчивости после одного события, случившегося во второй половине дня. Отряд проезжал по полю, на котором собралась небольшая стая ворон, которые громко и скрипуче каркали. Такое в Таллиноре увидишь нечасто. Вороны считались самыми умными птицами, их окружали тайны, с ними связывались приметы, — словом, жители страны относились к ним с опаской.

Лорис совсем не удивился, когда все солдаты стали шепотом произносить заклинания и просили Свет защитить их. Но даже он почувствовал легкую тревогу, когда крупные птицы вдруг одновременно взмыли в небо, пролетели мимо колонны солдат, а затем развернулись назад. Создавалось впечатление, что птицы преднамеренно несутся на солдат. Король ехал первым, и поэтому они вроде бы собирались ударить прямо по нему. Но птицы пролетели над головами, и только одна ворона опустилась низко и задела волосы короля, одновременно каркнув. Звук получился ужасный, Лорис покачнулся в седле и упал на землю.

Никто в отряде не посмел хихикнуть при виде его падения. Даже самые недалекие из солдат восприняли это, как дурное предзнаменование. Все одновременно резко вздохнули, Херек сразу же спрыгнул с коня и оказался рядом с властителем. Прайм-офицер вел себя так, словно никогда не слышал ни о каких предрассудках.

Сам Лорис ничего не сказал о случившемся, а поднявшись на ноги, пошутил, чтобы снять напряжение. Потом он сел в седло, и отряд быстро тронулся в путь. Все вели себя так, словно забыли о случившемся.

Только король ничего не забыл. Он верил в приметы и считал, что нападение черных птиц зла стало для него сигналом. Теперь его жизнь накрыл черный саван. Лорис смотрел на происшествие, как на знак приближающейся смерти, чувствуя, что она уже его коснулась крылом.

Король не стал делиться этими мыслями со спутниками и пытался выкинуть случившееся из головы, но не мог. Одна мысль беспокоила его на протяжении всего долгого пути. Он ощущал, что она давит на него все сильнее и сильнее. Лорис осознавал ее важность, и от этого становилось еще неуютнее.

— Король Лорис! — к нему снова подошел прайм-офицер, предупредительный и вежливый, как и всегда.

— Да? — ответил король, отгоняя прочь черные мысли.

— Мы развели костры, сир. Может, хотите погреться? Сейчас готовят ужин.

— Спасибо. Где Каерис?

Паж мгновенно оказался рядом с ним.

— Я здесь, Ваше величество.

— Хочу отправить посыльного во дворец.

Лорис видел, как Херек скорчил гримасу, но знал, что прайм-офицер не станет оспаривать решение короля. Каерис кивнул:

— Я сейчас кого-нибудь приведу. Вы хотите отправить письмо, сир?

Король моргнул и задумался.

— Нет. Я передам послание на словах, — сказал он.

— Одну минуту, сир. Я приведу посыльного, — ответил Каерис и развернулся.

Лорис снова посмотрел на Херека, но лицо прайм-офицера сейчас ничего не выражало. Солдат стоял по стойке «смирно».

— Я пойду проверю солдат, сир, если вам ничего более не требуется.

Король кивнул. Было ясно, что Херек не одобряет риск, а рисковать придется и человеком, и лошадью. Ведь нужно ехать в темноте под надвигающейся грозой — просто ради того, чтобы Лорис еще раз мог сказать королеве о любви. Но ему было необходимо с ней связаться. После сцены с воронами требовалось успокоиться, а связь с Элиссой, пусть пока и односторонняя, пойдет на пользу.

Гроза надвинулась гораздо быстрее, чем думал кто-то из отряда. Единственным утешением оставалась луна, которая на мгновение появлялась из-за туч и тускло светила, пробиваясь сквозь моросящий дождь. Солдаты пристроились под каменным навесом, дающим хоть какое-то укрытие. Они прилагали большие усилия, чтобы костры не потухли. Угольки постоянно приходилось помешивать, раздувая огонь. Лошади беспокоились, и многие из сопровождающих стояли рядом с ценными животными, поглаживая и разговаривая с ними, пока бушевала гроза.

Херек сидел рядом с монархом и убежал его поесть. Лорис скорее по привычке, а не из чувства голода пожевал вяленого мяса — времени было недостаточно, чтобы приготовить горячую пищу. Однако он обрадовался вину. Король пил жадно, чтобы приглушить печаль. Когда он осушил второй кубок, прямо над головой прозвучал сильнейший раскат грома. Все люди повернулись к животным, за исключением короля, который отсутствующим взглядом смотрел на отдельно стоящее вдалеке дерево. Он едва различал его в тусклом свете. Дерево, стоявшее на небольшой возвышенности, гнулось под сильными порывами ветра, но всякий раз гордо выпрямлялось.