Том 25. Полицейский и призрак - Картер Браун

Я поставил машину так близко к дому, как мне удалось это сделать, выскочил из нее и побежал к парадному крыльцу. Казалось, что все здание погружено в темноту, а поскольку прекратилось уютное урчание мотора, я подумал: «Какого черта мне когда-то пришла в голову шальная мысль стать копом, когда в мире столько спокойных профессий!»

Новая вспышка молнии осветила портик, и я разглядел огромный колокол, висевший возле массивной входной двери, и веревку. Я пару раз дернул за нее, и это чудо прошлого века загудело, заглушая раскаты грома, как будто пришел судный день.

Секунд через десять мне стало ясно, что я быстро схожу с ума. На парадной двери на уровне моих глаз засветился слабым желтоватым светом небольшой квадратик, который постепенно становился ярче. В последний момент, когда я уже было засомневался в собственных умственных способностях, до меня дошло, что это всего лишь «глазок», прорезанный в двери, застекленный и к тому же надежно защищенный толстой решеткой. А свет шел из дома, видимо, кто-то приближался к двери, неся в руке лампу. Пара невыразимо холодных глаз уставилась на меня, изучая секунд пять самое малое, потом я услышал, как был убран тяжелый болт, дверь с противным скрипом поползла внутрь.

Было похоже, что меня встречала дочь Дракулы, возвращавшаяся к себе в могилу. А я ей помешал. Высокая царственно-надменная брюнетка, густые волосы которой струились свободно по спине, внимательно всматривалась в меня. Она была облачена в какую-то странную белую одежду, которая, казалось, ниспадала от шеи до колен, только талия была перехвачена тоненькой серебряной цепочкой.

— Чего вы хотите? — спросила она низким голосом.

— Я — лейтенант Уилер из офиса окружного шерифа.

Она приподняла правую руку с лампой так, чтобы полностью осветить мое лицо:

— Откуда мне знать, что вы говорите правду?

— Вы предполагаете, что в подобную ненастную ночь найдется безумец, который станет ходить по домам, предлагая зубные щетки? — проворчал я.

— В подобную ночь любая мера предосторожности не является излишней! Имеется ли у вас какое-нибудь удостоверение личности?

Я предъявил ей свой значок, она его так тщательно изучала, как будто это была верительная грамота. В конце концов она отступила на шаг от двери:

— Пожалуйста, входите, лейтенант, и будьте добры вытереть ноги!

Как только я оказался внутри, она захлопнула входную дверь и заложила ее болтом.

— Сегодня вечером зло обитает и снаружи и внутри дома, — деловито сообщила она, — молния швыряет свои огненные мячи на землю, и они следуют с ними.

Я не намеревался спрашивать, кто такие эти «они», понадеявшись, что дама сама догадается мне сообщить.

— У вас здесь нет электричества?

— Оно погасло за несколько минут до того, как он закричал.

— Человек в запертой комнате?

— Генри Слоукомб. — Она мрачно кивнула: — Он умер, конечно. Бедный недоумок воображал, что способен противопоставить им свою хилую науку.

— Как насчет того, чтобы мне посмотреть?

— Это решать вам одному, риск немалый! — произнесла она с горьковатой улыбкой. — Пожалуйста, следуйте за мной, лейтенант. Или вы желаете для начала потолковать с другими? В данный момент все собрались в столовой.

— Давайте-ка проверим сперва Слоукомба, а потом я побеседую с остальными, — торопливо предложил я, с трудом удерживаясь от желания спросить, сколько пар ног имеют эти «другие».

Она шла впереди меня какой-то скользящей походкой, как будто в ней находился невидимый перпетуум-мобиле. Мы пересекли широкий холл, поднялись по винтовой лестнице до верхнего этажа. К тому моменту, когда мы остановились возле двери, я полностью утратил чувство времени и ориентацию. Это было хорошо знакомое мне ощущение ночного кошмара, когда тебе предстоит выбраться оттуда, где ты оказался, но ты не имеешь ни малейшего понятия, как это сделать.

Брюнетка держала лампу высоко над головой, желтые лучи высветили дверь, которая вроде бы была сделана из твердого дуба дюйма в три толщиной. Я несколько раз энергично потряс ручку, силясь открыть дверь, затем отказался от этого.

— Дверь заперта изнутри, лейтенант, — безмятежно сообщила она. — Генри Слоукомб был смелым, однако очень глупым человеком.

— После того как вы услышали крик, неужели никто не догадался приставить лестницу и заглянуть внутрь, чтобы выяснить, что же в действительности произошло?

— Это бы было пустой тратой времени. С тех пор как я себя помню, окно в этой комнате было забито досками.

Я вытащил из кобуры свой тридцать восьмой, затем вопросительно посмотрел на брюнетку:

— Вы не возражаете, если я выстрелю в замок?

— Делайте все, что считаете необходимым, лейтенант… только, если вы не возражаете, я предпочитаю при этом не присутствовать. Оно все еще может быть внутри помещения, понимаете?

— Оно? — переспросил я.

— Привидение, которое убило Слоукомба, — ответила брюнетка тем особо терпеливым голосом, которым взрослые что-то объясняют бестолковому ребенку. — Полагаю, это была Леди в сером, хотя в подобную ночь мог явиться и Ашторет или даже сам Асмодеус.

Не раздумывая, я углубился в самую суть дела:

— Кто же принесет лампу? — Мой голос звучал холодно.

— Мне она совершенно не нужна, я вполне свободно хожу по всему дому в полнейшей темноте, — заявила она, — так что забирайте ее, лейтенант!

Я молча взял лампу и замер, наблюдая, как мое видение удаляется. Какое-то мгновение ее белая хламида еще мелькала как облачко, потом все поглотила темнота.

Глубоко вздохнув, я выпустил две пули в замок. Оглушающий звук устрашающе снова и снова отражался от стен. Я поднял ногу и ударил по деревянной обшивке. Дверь поупрямилась какое-то мгновение, затем отворилась с отвратительным скрипом.

Признаюсь, я весьма неохотно сделал пару шагов внутрь. Атмосфера была не только затхлой, с подобным зловонием мне довелось столкнуться впервые, можно было подумать, что какой-то зверь нагадил в комнате. Я поднял лампу над головой левой рукой, правая по-прежнему сжимала пистолет. Тусклый свет падал на темные заплесневелые стены. Доски, прибитые гвоздями поперек окна, потрескались и почернели.

Мебель была громоздкой: высокая кровать с деревянными столбиками, едва прикрытая брошенным поперек одеялом; круглый стол на одной ноге и два массивных стула с резными спинками. На полу ковер, цветочный орнамент которого был почти полностью стерт. На фоне такой убогой обстановки поражал своей новизной очень дорогой магнитофон, стоявший посреди стола и продолжавший что-то тихонечко гудеть про себя, а на одном из стульев покоился кожаный «дипломат». По всей вероятности, на ковре у кровати лежал лицом вниз его владелец.

Я поставил лампу на стол возле магнитофона, однако его проклятое гудение начало действовать мне на нервы. Я выключил машину, прежде опустившись на колени возле распростертого тела, затем осторожно перевернул его на спину.

Мужчина был молодым, что-нибудь около двадцати пяти, и красивым, в широко раскрытых глазах застыл ужас.

Я одурел от совершенно невыносимого зловония и с большим трудом сумел справиться с приступом рвоты, что для меня было нехарактерно. Переборов позорящую лейтенанта полиции слабость, я сумел более внимательно осмотреть тело, лежащее возле моих ног. Генри Слоукомб был действительно мертв, кто-то ухитрился со свирепостью горного льва вырвать у него глотку.

Глава 2

Мерцающее белое видение терпеливо ожидало меня внизу у лестницы. Когда я подошел совсем близко, лампа высветила блеск ее густых черных волос и безмятежное выражение лица с поразительно нежной белой кожей.

— Он ведь умер, не так ли? — вкрадчиво спросила она.

— Умер.

— Он был… — Она заколебалась: — Ему перегрызли горло?

— Откуда вы знаете?

— Значит, это была Леди в сером, — пробормотала она едва слышно, — бедный Генри! И бедная Марта! Я умоляла его не быть дураком, но его ничем не оправданная самонадеянность и невежество не позволяли прислушаться к моим словам. — Она медленно покачала головой. — Теперь, лейтенант, вы, разумеется, попытаетесь отыскать логический ответ?

— Разве не за это мне платят деньги? — пожал я плечами. — Кто вы такая, для начала?

— Я Джастин Харвей. Этот дом принадлежит моему отцу, Эллису Харвею.

— Он сейчас здесь?

— В столовой.

— С остальными? Кто эти остальные?

— Моя младшая сестра Марта, мой дядя Бен и Джордж Фароу.

— И человек наверху — Генри Слоукомб?

— Правильно, лейтенант.

— Друг семьи?

— Он хотел жениться на Марте, — пояснила Джастин, — отец этого не одобрял, вот почему Генри так настаивал на том, чтобы провести эту ночь в комнате одному. Мы предупреждали, умоляли этого не делать, но ничто не могло его переубедить.