Метагалактика 1995 № 3 - Б Липов

Ахенэева зазнобило.

— А что от меня требуется? — Чуть слышно промямлил он. Тело покрылось гусиной кожей.

Сатана зареготал.

— Самая малость. Пройдешь золотую середину — Чистилище, в низы, к массам спустишься и — вся недолга. Согласен?

Владимир Иванович сдавленно пискнул и потерянно кивнул.

— Тогда, — в глазах демона коротнула вольтова дуга, — держи контрамарку и иди, ныряй в… — он указал на туалет. — Там начало очищения от скверны! — И дикий, сардонический хохот потряс здание.

…Владимир Иванович с трудом открыл глаза и повернулся на бок. Пот катил градом.

— Уф-ф-ф… — Он прислушался. В соседней комнате разговаривали.

— Доктор, как он себя чувствует?

— Лучше…

— Помилуйте, доктор, адова работа. Пишет, черте о чем: квазары, инопланетяне… Да и коньячок помог… Опостылело, а как иначе…

— Это надо же — так загадить служебное помещение! — С подоткнутым подолом, в колготках телесного цвета, чертовка елозила тряпкой по полу, устраняя следы пиршества.

— Банкет им видите ли подавай. С вольных харчей чего не налопаться?! Ишь, обожрались дармового, теперь в блуд потянуло…

Рассуждая вслух таким образом, чертовка трубно высморкалась и с досадой швырнула тряпку в лохань.

Владимир Иванович неслышно прикрыл за собой дверь, притулился к косяку и обалдело огляделся вокруг. Над барьером, разделяющим зал на две половины, аршинными буквами значилось

В К И Б. РЕГИСТРАТУРА

Правая стена регистратуры была задрапирована черным бархатом, по черному полю которого были разбросаны в художественном беспорядке зеленые черепа.

— Сюрреализм. — Машинально проконстатировал Ахенэев и глянул на противоположную левую сторону. Воздушно-голубая, лучившаяся светом, с порхающими ангелами и кувыркающимися в облаках херувимами, она как будто бы была позаимствована из «Романтизма» Ленинградского Эрмитажа.

В это разностилевое великолепие вторглись прикнопленные типографские образчики адовой агитации на любой вкус: транспаранты, лозунги, призывы:

Бесу — Бесово!

Организуем массовый сбор запретных плодов!

Грешник! Встал на путь исправления — помоги другому!

Божий глаз — и на Нас, и на Вас!

Чертоломам — почет! Чертомелям — позор!

Сковородки — в массы!

Покойникам — зеленую улицу!

Даешь каждому грешнику индивидуальный котел!

Райским кущам — расти гуще!

Вдоль стен — столы с табличками:

Представительство рая

Представительство ада

Включилась трансляция. Со сводчатых потолков обрушилась музыка: вперемешку — рок, джаз, хоралы… Как будто кто-то крутил верньер настройки приемника.

Владимир Иванович сделал шажок и остановился у колонны.

Его подтрясывало.

Чертовка же, тем временем, наведя в помещении окончательный марафет, сменила экипировку, превратившись в капризную барышню со вздернутым носиком и небольшим, пушистым хвостиком. С достаточной долей сарказма, сквозь который просачивались нотки ревности, она гнусаво промяукала:

— Намилуетесь — шефы застукают! Десять — на подпрыге…

Из боковушки, вероятнее всего служившей местом отдыха, вылупилась парочка. Впереди, жеманно выгибая талию и оправляя перышки, плыл розовощекий, кудрявый ангелочек, стыдливо потупя подведенные глазки и поджав накрашенные губки бантиком. А следом, приотстав на полступни, обнимая воздушное создание грязными лапищами и нашептывая на ушко что-то скаберзное, семенил молодой, подтянутый черт.

— Обаяшечка! Не ангелок, а конец света!

— Отстать!

— О-о-о, шарман… Джанановые вочи[1] и шузия на манке[2] — с меня…

— А ты думал неземное блаженство просто так получать! — возмутился ангелок. — Если не доволен, то можешь проваливать к ведьмам и чертовкам развлекаться. И вообще! — Он обиженно трепыхнул левым крылышком. — Я всегда удивляюсь: стоит вам, чертям, пробиться в элиту и получить санкцию Сатаны на элитарные привилегии, так сразу начинаете ловчить, что-то выгадывать… Лучше подумай во что мне переодеться после твоих ухаживаний. Посмотри, не балахон, а маскхалат какой-то!..

— О чем ты говоришь?! Ноу проблемме! — Черт подскочил к стене, распахнул створки вмонтированного шкафа.

— Вот! — он протянул нежно-голубую накидку. — Носи на здоровье.

— Что? Голубую?! Нет, ты решительно задумал меня доконать своими издевательствами. — Ангел обиженно надул губки. — Чтобы я когда-нибудь надел голубое?!.. За кого ты меня здесь держишь? Будто не знаешь, что мы, ангелы, принципиально не носим одежд и изделий голубого и желтого цвета! Только нейтральное… — Он бочком подлетел к шкафу, заглянул вовнутрь и всплеснул крыльями. — Жлоб! Столько фирмы… Да в этих шмотках клево панкануть можно, а ты гасишь такой клоуз! Интересно бы знать, для кого это ты прикид бережешь. А еще клянешься — блаженствую!! Все для тебя… Вон, что-то бледно-розовенькое висит, в пятнышках.

Черт, который видимо действительно дразнил ангела, довольно рассмеялся и, убрав голубую накидку, передал ангелочку «бледно-розовенькое в пятнышках», на поверку оказавшееся комбинезончиком с яркими нашивками на груди и надписью «U.S. ARMY». Для полной законченности костюма черт присовокупил беретик той же масти.

— О-о-о! — восторженно задрожал ангелок и немедленно взялся примерять тряпки.

— А начальник не взгреет за такой видок? — Спросил черт. — Дай-ка я тебе прорехи под крылья сделаю.

— А!! — отмахнулся ангел. — Он в модах «ни бе ни ме».

Расставив крылышки и руки, счастливый ангелок закрутился перед чертом и даже вспорхнул под потолок.

— Ну как? Мне идет? — спросил он сверху.

— В кайф! — одобрил черт. — Для полного комплекта не хватает автомата системы «Томпсон» и парашюта.

— Лишнее, — ангелок спустился на пол. — Мне парашют ни к чему, автомат — тоже. На этот случай можно и молнию раздобыть…

— Пару сеансов блаженства с тебя, — предъявил дополнительный счет ангелочку черт.

— О господи! Какой же ты прагматик! Обязательно надо напомнить. Я ведь гарантировал — все будет о'кей, если перестанешь жадничать.

Черт самодовольно захлопнул шкаф и только теперь обратил внимание на вожделенно приглядывающуюся к брошенному балахону уборщицу.

— А ты почему до сих пор здесь? Иль забыла восьмой параграф? Так в нем ясно сказано: посторонним грешникам, принявшим обличие сотрудников рая или ада находиться в специальных помещениях в рабочее время — категорически запрещено! Исчезни — от греха!