Отрывки из сборника поэзии - Данте Алигьери

Песнь пятая

,,,,,,,,.........................

То адский ветр, отдыха не зная, 31 Мчит сонмы душ среди окрестной мглы И мучит их, крутя и истязая. Когда они стремятся вдоль скалы, 34 Взлетают крики, жалобы и пени На Господа ужасные хулы. И я узнал, что это круг мучений 37 Для тех, кого земная плоть звала, Кто предал разум власти вожделений. И как скворцов уносят их крыла, 40 В дни холода, густым и длинным строем, Так эти бури кружат духов зла Туда, сюда, вниз, вверх, огромным роем; 43 Им нет надежды на смягченье мук Или на миг, овеянный покоем. Как журавлиный клин летит на юг 46 С унылой песнью в высоте надгорной, Так предо мной, стеная, несся круг Теней, гонимых вьюгой необорной; 49 И я сказал: "Учитель, кто они, Которых так терзает воздух черный? " Он отвечал: "Вот первая, взгляни: 52 Ее держве многие языки В минувшие покорствовалидни. Она вдалась в такой разврат великий, 55 Что вольность всем была разрешена. Дабы народ не осуждал владыки. То Нинова венчанная жена, 58 Семирамида, древняя царица; Ее земля Султану отдана. Вот нежной страсти горестная жрица, 61 Которой прах Сихея оскорблен; Вот Клеопатра, грешная блудница. А там Елена, тягостных времен 64 Виновница; Ахилл, гроза сражений, Который был любовью побежден; Парис, Тристан". Бесчисленные тени 67 Он назвал мне и указал рукой, Погубленные жаждой наслаждений. Вняв имена прославленных молвой 70 Воителей и жен из уст поэта, Я смутен стал, и дух затмился мой. Я начал так: "Я бы хотел ответа 73 От этих двух, которых вместе вьет И так легко уносит буря эта". И мне мой вождь: "Пусть ветер их пригнет 76 Поближе к нам; и пусть любовью молит Их облик твой; они прервут полет". Увидев, что их ветер к нам неволит, 79 "О души скорби! - Я воззвал. - Сюда! И отзовитесь, если Тот позволит! " Как голуби на сладкий зов гнезда, 82 Поддержанные волею несущей, Раскинув крылья, мчатся без труда, *Как и они, паря во мгле гнетущей, 85 Покинули Дидоны скорбный рой На возглас мой, приветливо зовущий. "О ласковый и благостный живой, 88 Ты, посетивший в тьме неизреченной Нас, обагривших кровью мир земной; Когдабы нам был другом царь вселенной, 91 Мы бы молились, чтоб тебя он спас, Сочувственного к муке сокровенной. И если к нам беседа есть у вас, 94 Мы рады говорить и слушать сами, Пока безмолвен вихрь, как здесь сейчас. Я родилась над теми берегами, 97 Где волны, как усталого гонца, Встречают По с попутными реками. Любовь сжигает нежные сердца, 100 И он пленился телом несравнимым, Погубленным так страшно в час конца. Любовь, любить велящая любимым, 103 Меня к нему так властно привлекла, Что этот плен ты видишь нерушимым. Любовь вдвоем на гибель нас вела; 106 В Каине будет наших дней гаситель". Такая речь из уст у них текла. Скорбящих теней сокрушенный зритель, 109 Я голову в тоске склонял нагрудь "О чем ты думаешь? " - спросил учитель. Я начал так: "О, знал ли кто-нибудь, 112 Какая нега и мечта какая Их привела на этот горький путь! " Потом к умолкшим слово обращая, 115 Сказал: "Франческа, жалобе твоей Я со слезами внемлю, сострадая. Но расскажи: меж вздохов нежных дней, 118 Что было вам любовною наукой, Раскрывшей слуху тайный зов страстей? И мне она: "Тот страждет высшей мукой, 121 Кто радостные помнит времена В несчастии; твой вождь тому порукой. Но если знать до первого зерна 124 Злосчастную любовь ты полон жажды, Слова и слезы расточу сполна. В досужий час читали мы однажды 127 О Ланчелоте сладостный рассказ; Одни мы были, был беспечен каждый. Над книгой взоры встретились не раз, 130 И мы бледнели с тайным содроганьем; Но дальше повесть победила нас. Чуть мы прочли о том, как он лобзаньем 133 Прильнул к улыбке дорогого рта, Тот, с кем навек я скована терзаньем, Поцеловал, дрожа, мои уста. 136 И книга стала нашим Галеотом! Никто из нас не дочитал листа". Дух говорил, томимый страшным гнетом, 139 Другой рыдал, и мука их сердец Мое чело покрыла смертным потом; И я упал, как падает мертвец. 142

* СРЕДНЕВЕКОВАЯ БАЛЛАДА *

БАЛЛАДЫ О РОБИН ГУДЕ

Робин Гуд и лесники

Высок и строен Робин Гуд Ему пятнадцать лет, И веселее смельчака Во всей округе нет.

Пришел однажды в Нотингем Отважный Робин Гуд. Глядит - пятнадцать лесников Вино и пиво пьют.

Пятнадцать дюжих лесников Пьют пиво, эль и джин, - Все бедняки у нас в руках, Не пикнет ни один!

- А ну, скажите, лесники, Что нового в стране? - Король на спор зовет стрелков. - Ну что ж, мой лук при мне.

- Твой лук? - смеются лесники. Кто звал тебя, юнца? Да ты, мальчишка, тетиву Натянешь до конца?

- Я ставлю двадцать золотых, Кладу на край стола. Оленя за пятьсот шагов Убьет моя стрела.

- Идет, - скзали лесники, Любой заклад хорош. Оленя запятьсот шагов, Хоть лопни, не убьешь. . Но не успел никто из них Ни охнуть, ни моргнуть, Как Робин за пятьсот шагов Попал оленю в грудь.

Один прыжок, другой прыжок, Олень на землю лег. - Моя победа, лесники, Трясите кошелек!

- Не стоит, парень, наш заклад Такого пустяка. Ступай-ка прочь, не то смотри, Намнем тебе бока.

Тут Робин взял свой верный лук И связку длинных стрел И, отойдя от лесников, На них, смеясь, смотрел.

Вовсю смеясь, за разом раз Спускал он тетиву, И каждый раз один лесник Валился на траву.

Последний бросился бежать, Помчался что есть сил, Но зоркий Робин и его Стрелой остановил.

Тогда шериф своим стрелкам Велел бежать бегом, За королевских лесников Расправиться с врагом.

Одних без ног несли домой, Других стрелков без рук, А Робин Гуд Ушел в леса, Забрав свой верный лук.

Робин Гуд спасает трех стрелков

Двенадцать месяцев в году, Не веришь - посчитай. Но всех двенадцати милей Веселый месяц май.

Шел Робин Гуд, шел в Ноттингэм, Весел люд, весел гусь, весел пес... Стоит старуха на пути, Вся сморщилась от слез.

"Что нового, старуха? " - "Сэр, Злы новости у нас! Сегодня трем младым стрелкам Объявлен смертный час"

"Как видно, резали святых Отцов и церкви жгли? Прельщали дев? Иль с пьяных глаз С чужой женой легли? "

Не резали они отцов Святых, не жгли церквей, Не крали девушек, и спать Шел каждый со своей".

"За что, за что же злой шериф Их на смерть осудил? " - С оленем встретились в лесу... Лес королевский был.

- Однажды я в твоем лесу Поел, как сам король. Не плачь, старуха! Дорога Мне старая хлеб-соль.

Шел Робин Гуд, шел в Ноттингэм, Зелен клен, зелен дуб, зелен вяз... Глядит: в мешках и в узелках паломник седовлас

- Старик, сымай-ка свой наряд, А сам пойдешь в моем. Вот сорок шиллингов в ладонь Чеканным серебром.

- Ваш - мая месяца новей, Сему же много зим... О сэр! Нигде и никогда Не смейтесь над седым!

- Коли не хочешь серебром, Я золотом готов. Вот золота тебе кошель, Чтоб выпить за стрелков!

Надел он шляпу старика, Чуть-чуть понише крыш. - Хоть ты и выше головы, А первая слетишь!

И стариков он плащ надел Хвосты да локуты. Видать, его владелец гнал Советы суеты!

Влез в стариковы он штаны. - Ну, дед, шутить здоров! Клянусь душой, что не штаны На мне, а тень штанов!

Влез в стариковы он чулки. - Признайся, пилигрим, Что деды-прадеды твои В них шли в Иерусалим!

Два башмака надел: один Чуть жив, другой - дыряв. - Одежда делает господ. Готов. Неплох я - граф!

Марш, Робин Гуд! Марш в Ноттингэм! Робин, гип! Робин, гэп! Робин, гоп! Вдоль городской стены шериф Прогуливает зоб.

- О, снизойдите, добрый сэр, До просьбы уст моих! Что мне дадите, добрый сэр, Коль вздерну всех троих?

- Во-первых, три обновки дам С удалого плеча, Еще - тринадцать пенсов дам И званье палача.

Робин, шерифа обежав, Скок! и на камень - прыг! "Записывайся в палачи! Прешустрый ты старик!

- Я век свой не был палачом; Мечта моих ночей: Сто виселиц в моем саду И все для палачей!

Четыре у меня мешка: В том солод, в том зерно Ношу, в том - мясо, в том - муку, И все пусты равно.

Но есть еще один мешок: Гляди - горой раздут! В нем рог лежит, и этот рог Вручил мне Робин Гуд.

- Труби, труби, Робинов друг, Труби в Робинов рог! Да так, чтоб очи вон из ям, Чтоб скулы вон из щек!

Был рога первый зов как гром! И - молнией к нему Сто Робингудовых людей Предстало на холму.

Был следующий зов - то рать Сзывает Робин Гуд. Со всех сторон, во весь опор Мчит Робингудов люд.

- Но кто же вы? - спросил шериф, Чуть жив. - Отколь взялись? - Они - мои, а я Робин, А ты, шериф, молись!

На виселице злой шериф Висит. Пенька крепка. Под виселицей на лужку, Танцуют три стрелка.

Перевод Марины Цветаевой

Эдвард

- Чьей кровию меч ты свой так обагрил, Эдвард, Эдвард? Чьей кровию меч ты свой так обагрил? Зачем ты глядишь так сурово? - То сокола я, расердяся, убил, Мать моя, мать, То сокола я, рассердяся, убил, И негде добыть мне другого!

- У сокола кровь так красна не бежит, Эдвард, Эдвард! У сокола кровь так красна не бежит, Твой меч окровавлен краснее! - Мой конь красно-бурый был мною убит, Мать моя, мать! Мой конь крсно-бурый был мною убит, Тоскую по добром коне я!

- Конь стар у тебя, эта кровь не его, Эдвард, Эдвард! Конь стар у тебя, эта кровь не его, Не то, в твоем сумрачном взоре! - Отца я сейчас заколол моего, Мать моя, мать! Отца я сейчас заколол моего, И лютое жжет меня горе!