Крылья. Повесть - Август Кинг

Казалось, что весь мир хочет от тебя только одного: ограничить твою свободу. Самым простым способом было уйти от кошмарного сновидения, перевернувшись на другой бок, и начав новый сон. Для этого надо было вспомнить во сне, что ты спишь, а, фактически, сбежать из сновидения в нашу реальность. Но проблемы это не решало, потому что каждую ночь кошмар повторялся.

Именно тогда Джон впервые различил два типа сна. В одном из них, он безуспешно пытался убежать и каждый раз просыпался парализованный страхом, а во втором случае, он был способен мысленно ускорить бег, при этом понимая, что это уже не сон, в просто его воображение.

Первый сон был реальностью, в которой от его воображения ничего не зависело, а второй был просто игрой ума, которая создавала удобную для психики иллюзию.

Победить своих врагов он не мог, и только создание иллюзии, помогало преодолеть страх, что не меняло его жизни и поэтому он стал тренироваться, каждую ночь создавая новые модели сновидений.

Обычно ночью было два состояния: в одном из них мозг доигрывал какие-то житейские ситуации, а во второй, происходило что-то очень важное, и чем глубже и загадочнее был сон, тем сложнее было удержать над ним контроль и вспомнить события из него.

Может быть именно тогда и появилась детская мечта – летать. Но вполне могло быть, что она была намного раньше, как воспоминание того, что было задолго до рождения. Родители ему говорили, что дети растут, когда летают, но он понимал, что родители ничего не знали про сновидения, а то, что знали в детстве, давно уже забыли.

А в сновидениях он летал. И этот полет мог быть не только его подсознательным стремлением к свободе, но и новыми возможностями. Пока мы развиваемся, наш разум приспосабливается к окружающей обстановке, меняя свое поведение. И первая развилка в жизни каждого человека в том, чтобы решить для себя «быть» ему или «иметь».

Но это не отвечает на вопрос о том, что было бы с нами, если бы не все эти обстоятельства. Передается ли нам жизнь в момент зачатия, или мы приходим в это тело подобно пилоту-конструктору, который достраивает и учится управлять этим телом, как космическим кораблем уже изнутри? Если мы приходим извне в это тело, то что мы там делали до момента зачатия и рождения?

Привязанности

Когда-нибудь мы будем вместе.

Всего на миг…

В каком-нибудь далеком месте,

Где чаек крик…

И будет миг длиннее века

И счастье вновь,

Когда зажгут два человека

В сердцах любовь.

Почти всегда что-то удерживает нас от того, чтобы взлететь. И это не обязательно тяжесть тела. Иногда это какая-то человечность, стремление всегда быть кому-то нужным и важным. И даже власть – точно такая же привязанность к зависимым от тебя людям. В любом случае, если ты держишь кого-то на поводке, то на другом конце этого поводка ты сам.

Может быть вы обращали внимание, что все дети летают во сне, но потом что-то меняется в их жизни и они становятся тяжелыми и скучными. Всё дело именно в привязанностях, которые не дают нашей душе летать.

Мир делится на две реальности и чем больше ты погружаешься в действительность, тем хуже развиваются сновидения. Возможно, что в сновидении надо было пройти какие-то этапы развития, так же как это делали младенцы переходя во взрослый мир. Дети перестают летать во сне, потому что забывают о том, кто они такие и начинают ассоциировать себя со своим телом. И чем больше ты о себе так думаешь, тем сложнее представить себя парящим в воздухе.

«Что же с нами происходит? – размышлял Джон: – Что надо делать для того, чтобы развивать сновидения? Какие надо пройти этапы и к чему это приведет?»

Это было первое в его жизни совместное сновидение. В нем не было ничего особенного, кроме того, что в этот раз они проснулись во сне вместе. Они стояли рядом возле университета и разговаривали молча. В их сне присутствовала еще одна реальность, в которой они могли думать, жить и любить. Джон даже мог вспомнить одну из любимых мелодий, которую мысленно напевал. Потом они сели в воздушный шар и полетели над городом, вдоль реки в сторону моря. Вода была настолько прозрачной в лучах солнца, что был хорошо виден весь рельеф дна, покрытый разноцветным песком.

Казалось, что именно сновидение даёт им такую уникальную возможность взглянуть сквозь толщу воды и рассмотреть впадины и неровности речного, а затем и морского дна. Песок на дне переливался в лучах солнца, собирая блики волн, расходящиеся яркими переливами по самому дну.

С такой высоты было хорошо видны небольшие острова вдоль берега и дети, прыгающие с откосов в воду небесного цвета. Часть дна была покрыта изумрудными водорослями, которые переливались подобно огромному шёлковому ковру, расстеленному под водой.

С такой высоты были хорошо различимы впадины и остатки разбившихся кораблей. Джон старался запомнить карту морского дна со всеми впадинами и подводными чудесами, чтобы сохранить их в памяти после пробуждения.

Затем они развернулись под действием ветра и вернувшись на берег, стали поспешно сворачивать купол воздушного шара.

Еще одним важным моментом была свобода. Антагонизмом принципу свободы всегда было рабство. Первыми рабами были люди, которые теряли свою свободу в бою. Когда к горлу человека приставляли меч и спрашивали: жизнь или смерть, то выбравший жизнь, становился рабом того, от которого зависела его жизнь. Другим источником рабства стали наемные рабочие, которые продавали свою душу за возможность жить под покровительством хозяина, выполняя его задания и получая за это еду и кров.

В какой-то момент всё общество стало разделено на тех, кто правил рабами и тех, кто подчинялся. Таким образом, из рабов появился рабочий класс, а из их хозяев правящий класс. Из рабов получились рабочие, из слуг служащие, кроме того были помощники и советники, которые всё делали и думали за хозяина. Однако, оставались и те люди, которые по своим убеждениям не хотели кем-либо править, или самим идти в подчинение и их отнесли к праздному классу. Эти люди ценили и любили свою свободу, и точно знали как ей пользоваться.

Остальной мир принял идею рабства и теперь она живёт почти в каждом из нас. Мы рождаемся свободными по своей природе. Так как всё, что есть в мире уже поделено между теми, кто присвоил себе права, мы рождаемся ни на что не имея права, даже при том, что мы не проигрывали в битвах свои жизни и не продавали свои души. В правовом поле мы рождаемся рабами, которые могут получить права только одним способом, продавая себя и свои врожденные способности. Но с того момента, как мы начинаем что-либо понимать, мы попадаем под мощную пропаганду, которая убеждает нас, что то, что мы рабы, и это естественно, правильно и законно.

Таким образом настоящая свобода может быть только тогда, когда она обеспечена неотъемлемым материальным правом. То есть правдой в соответствии с которой нам принадлежит доля в государственном имуществе и доходах, – говорил Виктор.

Он пристально посмотрел в глаза Джону, отчего стало немного не по себе. Радужка его глаз выглядела просто фантастически, потому что его большие карие глаза окаймлял тонкий контур голубого цвета, что создавало впечатление огромного зрачка на небесном фоне глаз и это затягивало куда-то внутрь его духовного мира и мышления.

Ты же знаешь, меня всегда мало интересовал мир материальный, – ответил Джон, отводя взгляд от выразительных глаз.

Остановись на минутку… Всё это очень важно. Мы были рождены свободными. Получив свободу, мы должны понимать, что мы будем делать. И мы можем выбрать кем нам быть: правящим классом, рабочим или остаться свободным. Имеем право передумать и перейти из одного класса в другой.

Я слышал что существует всего два класса: правящий класс и класс рабов. А если я не стремлюсь к тому, чтобы править, но и рабом становиться не хочу? – спросил Джон

Главным инструментом правящего класса является мышление. Это мир, в котором мы живем своими мыслями, в то время, как рабочий класс живёт в материальном мире. Угрозой правящему классу является правда и истина, когда право рождаясь из правды, даёт правоту в споре и энергию для реализации этого права. А ты больше творец, чем раб или правитель. Ты тот, кто создаёт это мышление для других.

Но я тоже выбираю себе кого-то, когда не голосую.

Фактически произошла подмена понятий. Вместо права нанимать себе органы власти для выполнения существующих задач, нам дали право выбирать себе хозяина. А это совершенно другой процесс, потому что мы таким образом, передаем всё посторонним лицам, которые потом принимают решения выгодные им, пользуясь нашими правами. Одним из ключевых моментов стала идеология, позволившая ограничить доступ людей к реальным знаниям. Именно благодаря идеологическим догмам, мы отстали от остального мира на добрую сотню лет, – сказал Виктор.