Камень-1. Часть 4. Чистота — залог здоровья. Зачистка, баня и прочая гигиена. - Александр Бельский

— Мамонище, отвянь уже от дерева! У него и так вся жизнь, как понос в метель, — подключился к глумежу Рыбачок.

— Так, Юрец, Мамон! Отставить смехуёчки и пиздихахоньки! Идём двумя двойками, вы против часовой стрелки пирог вокруг дома режете и проверяете подворье, мы с Валерой — дом. В погреб и подвал, если в него вход с улицы, не лезть! С учётом вампира… Ещё раз, идём как полицаи!

— Да задолбал ты уже, Игорёха! Чего ты так прицепился к этому полицейскому входу? Ненавижу по-полицейски входить… Идёшь такой весь по коридору: «Здрасьте, граждане!», а сам думаешь: а вот сейчас эти граждане из-за угла в тебя картечью бабах! И какой бы ты ухорез ни был, увернуться хер успеешь! — на повышеных тонах ответил Рыбачок, затягивая поудобнее ремни сбруи.

— Блядь, все такие умные — аж на хуй послать некого! Потому и говорю, бля, чтоб не забыли! Оно, конечно, когда сначала входит граната, а уже потом ты сам, куда как надёжнее и безопасней. А — нельзя вот. У самого как морозом по спинному мозгу, будто палец до кости резанул. Выдвигаться будем сразу после первой прокрутки обращения к гражданам. По третьей схеме. В дом, Валер, входим крестом, а там по обстоятельствам, плана дома у нас нет. А на участок — через забор. Вон там, видите, где окон нет?

— А чего не ближе к углу? Вон и ящики стоят…

— Ага, ага, бля… И как пиздато стоят, как родные, прямо. И, заодно, пристрелян забор над ними, например. Нахуй-нахуй, кричали пьяные малыши в песочнице!

Обер-ефрейтор, наклонившись, аккуратно положил винтовку на траву, перешнуровал берцы, затем надел наколенники. Весна уже почти перешла в лето, и под толстой кожей сбруи колени прели и потели. Так что постоянно их таскать радости было мало, как и налокотники, надетые следующими. Руки быстро пробежали по подсумкам, проверяя их клапана и правильное, удобное расположение на сбруе и теле. Всё это делалось само собой, автоматически, как и проверка оружия. Передёрнув затвор, он дослал патрон и поставил «СВеТку» на предохранитель, а затем, догнав пряжку почти до антабки, выровнял длины обеих половин ремня и закинул винтовку стволом вверх за спину по-биатлонному. С одной стороны, слишком плотное прилегание к спине лишало гибкости, да и в низких проёмах нужно было не только голову пригибать, но и следить, чтобы не зацепить притолоку стволом. Ну, и, опять же, скинуть с плеч быстро никак не выйдет. Зато приклад не свисает ниже задницы. Фабию было удобнее именно так, тем более, он идёт сразу в дом, и с короткими стволами в руках (как и у Мамона, у него их было два) всяко будет разворотливей. Проверил, кстати, и их. И скорозарядники. Оглядел группу. Все занимались тем же самым полезным делом, без напоминаний и понуканий.

Захрипела железным гулким басом верещательная установка на головном БТР:

— Жители Пограничного! В городе введено военное положение! Проводится полная проверка документов и досмотр домовладений. Не покидайте свои дома или же то место, где вы сейчас находитесь, до завершения операции! Приготовьте свои документы для проверки. Содействуйте сотрудникам жандармерии. Не оказывайте им сопротивления, иначе вы будете задержаны и помещены в лагерь временного содержания. В случае любой, даже невооружённой попытки применения силы по отношению к жандармам огонь ими открывается немедленно и без предупреждения. Не покидайте дома, не выходите на улицу или во двор. Услышав выстрелы, не подходите к окнам и не выглядывайте в них, укройтесь за капитальными стенами лёжа на полу или спуститесь в погреб. На все вопросы досмотровых групп отвечать быстро и чётко, все требования выполнять неукоснительно и без возражений. Не совершайте ничего, что можно принять за агрессию! Незамедлительно сообщайте о всех незнакомцах, подозрительных лицах или странных происшествиях.

Фабий глянул на часы, для рапорта. Было 14.17. Показав за спиной пальцами, для наверняка наблюдающих за ним сейчас снайперов и Папы, номер схемы досмотра адреса и место их входа на участок, Фабий натянул ШПС и очки и скомандовал своим:

— Связь по переговорнику как обычно, при невозможности или нежелательности голосовой связи один щелчок — внимание, два — противник, три — возможно появление нежити или вражеского колдуна. Отбой тревоги голосом. Очки и маски на морды! Полетели, соколы! Мамон — пирамида, Юрец первый, Валера второй.

Могучие вертикальные плахи в два с половиной метра высотой были порядком избиты пулями. Много раз отработанным движением Мамон встал спиной к забору, и, пошевелив плечами, опёрся на него, а потом слегка присел. Рыбачок не менее привычно встал на сцепленные в замок руки Грачёва одной ногой, второй шагнул ему на плечо и лёгкой птахой перепорхнул через забор. Послышался слабый шум его приземления, шорох от переката и тихий голос Юрца из-за ограды:

— Держу…

Услышав это, второй птичкой через кобальтово-синего цвета преграду перемахнул Беловолов, и тоже буркнул:

— Держу вправо.

Хозяйственый Барсегян прихватил несколько метров зоны отчуждения за своим забором под огород. И что-то он уже явно посадил, судя по вскопаной и рыхлой почве, так что теперь и сцепленные в замок руки, и плечи Мамона, послужившие ступеньками прыгунам, изгваздались землёй. Фабий, тоже выпачкав ботинки в свежей пашне, добавил Мамону свою лепту грязи. Обер-ефрейтор сиганул на забор тут же после возгласа Валеры, но, в отличие от предыдущих скакунов, завис на верхней кромке океански-синей стены, уцепился покрепче и опустил руку помощи Грачёву, а тот, так и не оттерев ладони от грязи, вцепился в неё, испачкав, конечно же, и Фабия.

— Ну, ты и свин! И грязный, и разъелся! Мамон, завязывай жить по принципу «лучше переесть, чем не доспать»! А то ведь и забор не выдержит…

— Так и заипца, завалим его, и все дела!

— Ты сдурел?

— Я не сдурел. Я вообще такой.

— Ну вот почему ты за собой не следишь?

— А я себя ни в чем не подозреваю!

— Тьфу на тебя! Пошли давай!

Они спикировали вниз одновременно, Фабий мягким и ловким манулом на охоте, а Мамон — мешком ворованной картошки. Барсегян ещё раз доказал свою хозяйственность, потому что вдоль забора росли кусты смородины. Фабий только и успел подумать, что хорошо хоть, что это не малина. Впрочем, в паре мест кусты были безжалостно вытоптаны или вырублены, а в досках ограды были чем-то проделаны амбразуры, и под