Ступени - Борис Давыдов

Сблизились молодые люди после поездки в один совхоз, где строителей попросили срочно сделать небольшую работу. Бригада отправилась на задание на грузовой машине, в кузове под тентом. На деревянных скамейках всем места не хватило, и Фая села на колени Молодцову, пошутив при этом: «Ваня, только не возбудись, а то я тоже возбудимая». Все засмеялись, а один из каменщиков сказал: «Ты бы ко мне, Фаина села, я бы уж точно возбудился, потому что много лет с молодыми девками ни-ни. Может, пересядешь?» Фая и ему шуткой ответила: «Дядя Толь, я бы села к тебе да знаю: ни я не возбужусь на твоих мосластых коленях, ни ты. Тебя, наверное, только жена может согреть… рюмашкой». Так минут тридцать, пока ехали по ухабистой дороге, строители веселились. Фая всё это время ёрзала у Вани на коленях, иногда как-то по-детски, будто ребёнок, подпрыгивая, и, действительно, привела его в возбуждённое состояние. Он, то раздвигал свои ноги, то сдвигал их, чувствуя, как горячие женские ягодицы того и гляди подожгут его…

Пошла вторая неделя, как Ваня находился в командировке. Жить в вагончике для него оказалось мýкой, поскольку каждую ночь кто-нибудь из молодых сотоварищей приводил женщину. Сначала выпивали, потом занимались любовью на «втором этаже». «Старикам» было до фонаря – храпели под охи и ахи. А Иван ворочался на своей полке, краснел и ругался про себя. Он обратился к Фае, чтобы она подыскала ему частную квартиру у какой-нибудь старушки. Она обещала подумать. А на следующий день, в обеденный перерыв, сказала: «У меня есть разведённая подруга, сочная такая женщина и красивая. Хочешь, я тебя с ней познакомлю?» Иван стушевался. «Фай, я просил бабулю, а ты мне…»

– Ты что, за свою мужскую честь боишься? – Фая посмотрела на него с хитринкой.

– Ничего я не боюсь. А если и боюсь, так это того, чтобы на меня пальцем не показывали: мол, молодой, а с какой-то бабой связался. А про боязнь… – Юноша опустил глаза, но тут же в каком-то отчаянии поднял их. – Фай, я же говорил тебе, что у меня ничего не было с женщинами. Ну, этого… А ты меня поддеваешь.

Фая села ему на колени, лицо в лицо.

– Ну, давай я тебя научу хоть целоваться для начала. – И, обняв его, припала к его губам. Поцелуй вышел долгим. Наконец оторвавшись от женских губ, Иван выдохнул из себя:

– Ох, и наглая ты, оказывается, Фая.

– Я не наглая, а охóчая.

– До чего охочая?

– До тебя, Ванюша, до тебя. А ты как дремучий старик: не только не видишь, но и не чуешь. Не чуешь, как я тебя хочу. Я хорошо целуюсь?

– Хорошо. Но и я целоваться умею. Уж чего-чего, а это…

– Ванюш, вопрос на засыпку: ты терпеливый?

– В чём именно?

– Ну, например, я буду что-то делать, сидя на коленях у тебя, а ты будешь терпеть. Это что-то вроде игры.

– А что ты хочешь делать?

– Да что угодно, лишь бы тебе приятно было. Ну и мне, конечно. А так как у тебя не было женщины, то я… в общем, сам почувствуешь, что я буду делать.

– Что я должен почувствовать?

– Закрой глаза.

Иван не полностью закрыл глаза, хотелось подсмотреть, что же такое будет делать Фая. Но она заметила его уловку.

– Эй, не глядеть! – И приспустила с него штаны, приказав помалкивать. Ваня покраснел, машинально обнял Фаю, которая, сидя у него на коленях, начала как-то чуднó двигаться.

Сколько прошло минут, неизвестно, но юноша в какой-то момент почувствовал, что у него даже по мозгам прошла горячая, сладкая волна; хотелось кричать как сумасшедшему, прыгать, но он каким-то чудом сдержал переполнявшие его эмоции.

– Ванюша, ты умница! – глядя на него сияющими глазами, восторженно произнесла Фаина. – Теперь тебя можно и моей знойной подруге отдать. Согласен?

– Не зна-а-й, – неуверенно протянул Иван, ещё не осознавая, что с ним произошло. Ему казалось, что всё это случилось не с ним.

Видя его юношеское смущение, явное непонимание произошедшего, Фая уверенным тоном произнесла:

– Вань, я думаю, нам надо закрепить это дело. И сделать это необходимо дома у меня.

– А муж? – Он несмело посмотрел на неё.

– Вань, я же тебе говорила, что своего пропойцу почти каждый вечер самолично приволакиваю домой. А если он сам приползает, то до квартиры всё равно не доходит, храпит у входной двери.

– Как же ты живёшь с ним? – Юноша покачал головой. – Таких мужиков надо на Колыму отсылать, для перевоспитания.

Засмеявшись, Фаина махнула рукой:

– Да ну их, этих пьянчуг. Поговорим лучше о хорошем. – Она обняла юношу, нежно поцеловала его. – Ванюш, пойдём после работы ко мне, а? Ну… хотя бы на часок.

Посмотрев в её умоляющие глаза, увидев на её лице нерешительную улыбку, он твёрдо сказал:

– Уговорила!

…Этим вечером Ваня впервые целовал женские груди, впервые гладил женское тело, да какое! От счастья у него захватывало дух. А Фая специально заводила его, видя, что он очарован и ею, и всеми её женскими прелестями. К тому же она оказалась без комплексов и многим приятно удивила паренька.

Во время отдыха Фая вдруг сделала неожиданное признание:

– Ванечка, я давно мечтала найти молодого мужчину, похожего на тебя. И знаешь, сейчас мне жалко знакомить тебя со своей подругой. И познакомить надо, а то могу увлечься тобой и… А что потом? Одни разговоры. А про Полю ничего не будут говорить, она незамужняя. К тому же все будут думать, что ты обычный её квартирант. Ванюш, так познакомить тебя с ней?

– Я бы лучше с тобой…

– И мне бы лучше, да муж. И квартира не мужа, а его отца. А мне жить негде. Вот получу от вашего управления жилплощадь, тогда… разведусь.

– Фай, а ты частенько изменяешь мужу? – как-то так, запросто спросил Иван.

– Если бы я изменяла, то не тряслась бы у тебя на коленках как сумасшедшая, когда ехали в совхоз. А прихватило меня буквально через пять минут. Да где? На твоих коленях. Правда, твой торчок виноват. Кремень, не торчок! Но скажу тебе честно: я бы, наверное, изменяла, было бы с кем. Но не с кем. Иногда смотришь на какого-нибудь приезжего, думаешь: с ним бы можно. Но… тебя уже пасёт свора поселковых глаз. Здесь ведь как: в одном углу чихнул, в другом тут же говорят, кто чихнул. А я самолюбивая. Но несмотря ни на что, я хочу от тебя ребёночка родить, чтоб здоровым родился. Ты меня как-то спрашивал: почему я со средне-техническим образованием, а работаю подсобницей. А потому, что год тому назад, когда строительный участок от вашего управления здесь организовывали, всем, кто устраивался на этот участок, говорили: года через три всех очередников обеспечат жильём. А ребёнка рожу, наверняка получу квартиру. Вот я и уволилась из райпо, где работала экономистом – квартиру там не получишь сто лет.

– Так ты экономист? – удивился Иван. – Вот это да-а. С такой специальностью можно в любом городе устроиться. Ходовая специальность.

– Погоди, Вань. Я к чему тебе о ребёночке говорю? К тому, что я должна забеременеть и забеременеть от красивого, а главное – здорового мужчины. А ты ещё и на моего мужа похож. Только от моего мужа, какие могут быть дети, если у него вместо спермы – красное вино. А ты, я уверена в этом, здоровенький.

– Я здоров, как молодой бычок.

– Значит, Ванечка, я рожу от тебя. Но об этом ни-ко-му. Ты умеешь хранить тайны?

– Фая, клянусь, я хоть и молодой, но умею хранить тайны. Тем более такую тайну я буду хранить всю свою жизнь.

– Верю тебе. Я сразу заметила, что ты порядочный. Да, но если у тебя будет с моей подругой что-то такое… ты ей не открывай наш секрет. Не скажешь?

– Фа-а-я, – укоризненно посмотрел на неё Иван.

– Верю, Ванечка, верю, – затараторила Фаина. – Всё, а теперь давай целоваться. С тобой я вспомнила время, когда в техникуме училась и как с одним пареньком целовались до утра. По весне.

– И всё, были одни поцелуи? – заулыбался Иван.

– Конечно! О чём-то другом и в мыслях ни у кого не было.

– И что, до двадцати двух лет не было ничего?

– Первый раз в неполных двадцать было, когда я с молодым лейтенантиком на танцах познакомилась. А он хоть молодой, но опытный – предохранялся. Ты хоть понимаешь, что это такое: предохраняться?

– Про это я давным-давно слыхал. Фай, а дальше что у тебя с ним было?

– Дальше ничего, если не считать моего траура, потому что лейтенант женатым оказался. А мне сначала обещал, что женится на мне, но ребёнка, говорит, заводить пока не время. Вот комнату получит… Я уже потом поняла, почему он предохранялся. Вообще-то, молодец, а то «влетела» бы и что? Ванюш, давай не будем об этом? А то у меня настроение испортится, а этого нельзя допускать. У меня теперь должно быть только хорошее настроение. И знаешь почему?

– Нет.

– А тебе про это и знать ничего не надо, это наши, женские дела. – Фаина встала с кровати. – Ва-ню-ша, посмотри. – Она стала вертеться перед ним.

Он залюбовался ею, поскольку вот так, целиком, её ещё не видел.