История моего пуделя - Елизавета Водовозова

Пудель приобрел много друзей в моей школе. Все знали его; при выходе из класса каждый потреплет его по шее, а некоторые даже угощали его мясом, булками.

Ваня, один из моих школьных товарищей, сильно привязался к нему, зазывал его к себе, не жалел угощения. Зато и он платил Ване такою же дружбою. Однажды Ваня ушел за город к своим родственникам. Наступили уже сумерки, Ваня не возвращался; между тем погода к вечеру совсем испортилась; Ваня же ушел налегке. Его мать прибежала к нам посоветоваться, не зная, как поступить: ей нельзя было отлучиться из дому, так как у неё были в доме больные. Я взял у неё калоши, дал понюхать пуделю, потом завернул их в Ванино платье, опять поднес ему к носу, связал всё веревкой и вручил ему всё это. Через час явился Ваня и рассказал нам, как пудель прибежал за ним с одеждой и, беспрестанно хватая его за полу куртки, как бы напоминал ему, что пора идти домой.

С этих пор он приобрел себе нового друга — мать Вани; и стал он часто посещать их дом, хотя мне это было вовсе не по нутру: я хотел, чтобы он любил только меня. Пудель чувствовал это и, когда возможно было, старался скрыть от меня, что он любит и других. Бывало, он так хитро и ловко улизнет к своим новым друзьям, что я даже и не замечу, а придет домой, — смирнехонько ложится под стол, заглядывая мне в лицо, чтобы прочесть на нем, не заметил ли я его проделки.

Я вам уже говорил, что он отлично знал время, когда у меня кончались классы и всегда ждал меня у двери. Для новых друзей он изменял мне теперь раз в неделю. В субботу моя мать всегда вставала рано утром полы мыть, он провожал меня в школу, но за мной не всегда приходил. Он заметил, что в тот день, когда моя мать моет полы, Ванина мать делала большие закупки в рынке, щипала и приготовляла птицу к воскресенью. Ему тут обыкновенно была большая пожива, — он иногда и просиживал там даже в то время, когда я выходил из школы. Часто я замечал его на улице, и он старался пристать незаметно ко мне сзади, верно, для того, чтобы я подумал, что он и на этот раз встретил меня у дверей школы. Но такая измена ради обжорства просто бесила меня. В таких случаях я начинал его стыдить. Он уныло опускал голову, по возвращении забивался под диван и не вылезал оттуда даже и тогда, когда мы садились обедать. Однако, несмотря на любовь ко мне и на то, что я так беспощадно его стыдил, он никогда не мог противиться искушению и каждую субботу аккуратно отправлялся к Ваниной матери.

1905