Весна сменяет зиму - Дмитрий Шелест

Мурзана Маута. Плакаты и транспаранты с его строгим и угловатым лицом были развешаны на всех домах государственных и культурных учреждений, в больницах и институтах и даже просто на улицах. Так же не редко можно было встретить его статуи самых разных размеров. Муринского лидера почитали и любили, некоторые боялись. А бояться было кому, после охлаждений отношений с западными странами, населённых преимущественно медивами и войны в Анбарских княжествах, где Муриния открыто, выступила против Фавии и Гетерского союза, в котивских странах начались гонения на нацию противника. Особенно ситуация муринских медивов ухудшилась после того как на пост министра внутренних дел государства взошел властный и жестокий, близкий друг Мурзана – Селим Хегер. Он вел политику изоляции медивов в специальных резервациях, названных ЦВСНН, что расшифровывалось как центр временного содержания ненадежных народов. Но люди прозвали их презрительно " Особой зоной", как бы намекая на их положение, а положение было отнюдь не завидным. Эти зоны охранялись солдатами внутренних войск выезд и въезд жёстко контролировались, на этих территориях постоянно притеснялись права и свободы медивов, порой доходило до внесудебных казней, а местные тюрьмы с были переполнены предателями и изменниками, в том числе и котивами.

Многие медивы ушли в подполье и создали террористическую организацию " Свобода и воля", но их неоднозначные методы, ещё сильнее осложнили положение медивов. Они совершали теракты и нападения на госучреждения и солдат, нередко гибли мирные граждане, но крайней точкой стал теракт в поезде, где один террорист распылил отравляющий газ, ошибочно думая, что в вагоне едет руководство одной из "Особых зон". В результате погибло больше ста мирных граждан, в том числе и дети. Это послужило отправной точкой для массовых репрессий начатых Хегером. Медивы массово свозились в зоны, в городах начались медивские погромы, а всех медивов, что занимали государственные посты, отстранили от должностей. Волна погромов и репрессий унесла тысячи жизней, а в особых зонах резко ухудшилось их положение и спустя некоторое время они превратились в концлагеря и трудовые учреждения.

Не заставила себя ждать реакция соседних стран, которые порвали все дипломатические отношения с Муринией и её союзниками, ввели множество экономических санкций, что вызвало в мире серьёзный политический и экономический кризис. В воздухе запало войной, градус противостояния повысился, две мировые системы смотрели друг на друга с яростью, набирая силы. И длилось это уже три с лишним года, стороны готовились к бойне, но спичку бросить в костёр не решались ни в Фавии, ни в Муринии.

А тем временем город ожил от ночного сна, и закипела бытовая жизнь, ежедневная и размеренная. Заходили автобусы и поезда, улицы наводнили прохожие, спешащие куда-то по своим важным, и не очень, делам. Закипела жизнь и в штабе армии Муринии.

Штаб армии – это грандиозный комплекс строений, расположившийся в центре города. Пятнадцати этажное, величественное здание с колоннами и барельефом на фасадах, квадратной формы, являлось главным управлением штаба армии, в нем работали свыше тысячи человек, включая высшее руководство страны и командный состав армии. Это здание окружали десятки других, по меньше, гаражи, склады, казармы. Весь комплекс охранялся огромным количеством солдат и техники, внешний периметр был огорожен двухметровой стеной.

В бесконечных коридорах и кабинетах, была небольшая комната на первом этаже у входа в штаб со стороны казарм. Эта комнатка была дежуркой правого крыла главного здания. В комнате было не развернуться, всюду были телефоны, мониторы, датчики и затерявшаяся среди них кресло, на котором сидела молодая девушка двадцати пяти лет. Тёмно- русые волосы опускались до её хрупких плеч, лицо было округлым с маленьким носиком и большими зелеными глазами, звали её Китти Лина, она была офицером в звании лейтенанта, в это утро она готовилась сдать дежурство, которое уже подходило к концу.

В дежурной комнате было душно, Китти открыла окно, и в помещение ворвался прохладный утренний воздух, вместе с ним в комнату просочились и звуки соседней казармы, в которых недавно прозвучал подъём. Китти заварила себе стакан чая и подошла к окну, во дворе казармы проходила утренняя зарядка солдат. Посмотрев пару минут на то, как молодые парни прыгают, ползают и приседают, девушка снова уселась за стол и принялась писать рапорт о сдаче дежурства, как вдруг в дверь кто-то постучался.

– Входите. Открыто, – крикнула девушка, не отрываясь от журнала рапортов.

Дверь скрипнула и в комнату вошёл мужчина, высокий и плечистый.

Он оглядел девушку и кашлянул для того, чтобы привлечь её внимание. Китти приподняла голову и от удивления чуть не упала со стула, перед ней стоял Мурзан Маут, который с неким удивлением в глазах смотрел на девушку, что застыла в непонятной позе, не зная, что делать дальше.

– Прошу прощения, что в столь ранний час потревожил вас, не пугайтесь, я не так страшен.

– Т-т-товарищ главнокомандующий, за время дежурства происшествий и замечаний не имелось. Дежурная правого крыла штаба лейтенант Лина. Простите меня, пожалуйста, я отвлеклась.

– Не переживайте так, лейтенант Лина. Я к вам чисто по техническим соображениям, мне нужно воспользоваться прямой связью с дежурным южным сектором границы, с телефоном в моём кабинете неполадки. Разрешите я воспользуюсь. – Маут был вежлив и обходителен.

– Да, да, да, конечно пользуйтесь товарищ главнокомандующий. – сказала Китти и встала как вкопанная.

– Лейтенант Лина, я вынужден попросить вас удалиться, разговор секретен.

– О, да, простите товарищ главнокомандующий!

Китти тут же выскочила из дежурной комнаты и вышла в вестибюль, в котором стояла тишина, в углу у входа находился пост КПП, где стояли двое солдат по стойке смирно, боясь пошевелиться. Для них тоже утренний визит Маута был неожиданностью. Один из солдат смотрел на Китти и улыбался, видать, он услышал разговор с Мурзаном, и замешательство Китти вызывало у него веселье, на, что девушка показала ему кулак и отвернулась.

Спустя пару минут Маут вышел из комнаты и, поблагодарив Китти, пожал ей руку, после чего ушёл вверх по лестнице. Лина проводила его взглядом, после чего буркнула себе под нос, – "вот я дура!"

Китти впервые видела его так близко, соответственно и переволновалась. Он представлялся ей сугубо военным и непоколебимым лидером, отцом нации и великим человеком. Муринская пропаганда вложила немало сил и средств, чтобы создать в народе и за рубежом образ непоколебимого лидера и патриота, человека крайне требовательного и ответственного. И во многом это удалось не благодаря ей, а вопреки, то, что многими этими качествами обладал Мурзан не было сомнений.

А тем временем в штабе закипела жизнь, сотрудники приходили на работу, высшие чины приезжали на служебных автомобилях в